Академия Трёх Сил. Книга вторая (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi"

Нет.

Я не могу его потерять. Даже мысль такую допустить не могу. У меня и так слишком мало дорогих людей. Лас, который, невзирая на запреты семьи, продолжал тайком передавать мне новости и поддерживать, Лидайя – и вот он, Карин. А любить я всё равно никого не люблю.

Точнее, Карина я люблю – пусть не совсем так, как любила Хена – но он как раз доказал свою преданность и честность. Он вообще сразу признался, кто он такой. Даже брата впутал. Представляю, чего ему стоило это признание, ведь если их раскроют – оба вылетят из академии пинком под зад.

И я медленно обернулась, чувствуя, как от волнения шумит в ушах, а пол уходит из-под ног. Обернуться обернулась – но посмотреть на Карина не осмелилась. Опустила взгляд и пробормотала:

 – Если ты ещё хочешь, я не… я не против…

Хагос, даже ужу на сковородке, уверена, приходится куда легче. Теперь я отлично понимала чувства Карина с неделю назад.

 – Не против?.. – откликнулся он негромким эхом.

Я боязливо взглянула на него.

Карин, похоже, или не понял, или ожидал совсем другого ответа. Ошарашился так, что некоторое время просто смотрел на меня растерянно. А потом вдруг ярко, радостно, по-мальчишески улыбнулся:

- Правда?

Я кивнула. Невольно тоже улыбнулась, захваченная такой явной радостью. А потом затаила дыхание, видя, как глаза Карина медленно темнеют, а улыбка сходит с лица, и оно становится серьёзным.

Не сводя с меня глаз, Карин придвинулся. Его руки легли по обе стороны от меня, заключая в своеобразное объятие. Я не возражала, стояла смирно, и только сердце билось так часто, словно хотело выскочить из груди.

 – Можно? – спросил Карин, наклоняясь ближе. Спросил тихо-тихо, но я расслышала.

Взгляд сам зацепился за его губы. Я словно впервые их увидела и поняла, что они неожиданно красивы, эти губы – по-мужски чёткие, решительные и вместе с тем притягательно мягкие на вид. Внутри дрогнуло, заливая непрошеным жаром. И я кивнула.

Поцелуй начался очень плавно, как будто Карин осторожничал, опасаясь, что я в любой момент могу сбежать. Сперва он прикоснулся одними губами, поймал дыхание, сам вдохнул трепетно и рвано. И тогда уже, убедившись, что я не возражаю, поцеловал по-настоящему, жадно, горячо, с напором, от которого у меня закружилась голова.

Вот только в следующий миг я вспомнила Хена. Наверное, это было попросту неизбежно: я только с Хеном целовалась по-настоящему, он был единственным, кто до сих пор вызывал во мне такой трепет и слабость, и желание отдаться. А вот теперь меня целовал Карин, и в объятиях сжимал Карин, и запах Карина щекотал ноздри, будоражил сознание. В какой-то миг воспоминания стали невыносимы, и я отвернулась, спрятала лицо на груди Карина. Сердце судорожно бухало, и в унисон с ним, так же быстро и сильно, билось сердце Карина.

 – Что это? – вдруг спросил он, мгновенно выводя меня из блаженного покоя.

Он смотрел куда-то поверх моей головы, в окно, и на его лице было написано удивление.

Я обернулась – но успела увидеть только длинный белый хвост. Он мазнул по стеклу и тут же исчез – какой-то мелкий зверёк устремился по стене вниз.

Не обращая внимания на вопросы Карина, я молча кинулась открывать окно. Опоздала: когда рама поддалась и я выглянула наружу, внизу уже никого не было.

Я ещё молча смотрела в пространство, когда Карин сказал:

 – По-моему, там было какое-то животное. Что-то вроде горностая.

Сама не зная почему, я поспешно возразила:

 – Тебе показалось, откуда здесь горностай. Это голубь белый на подоконнике сидел, слетел вниз, вот и всё.

Карин посмотрел на меня с удивлением, но возражать не стал. А я сама не понимала, почему не призналась.

Это совершенно точно была ласка.

Белая ласка, которую я видела последний раз полгода назад, в руках Хена, когда она сбежала. Видимо, из-за этого в сознании она оказалась связана с Хеном – и воспоминания нахлынули, захлестнули, мгновенно перенося меня в прошлое, тогда, когда я ещё ничего не знала и была счастлива.

Ласка… она вернулась, значит, за мной снова кто-то шпионит?

Наверное, я должна была обеспокоиться, встревожиться, почувствовать себя неуютно – но вопреки всему её появление меня почему-то обрадовало. Словно это означало для меня что-то очень хорошее – что-то, о чём я пока не имела никакого понятия, но что обязательно должно было произойти в ближайшем будущем.

Глава 4

Народу в академии с каждым днём становилось все больше и больше.

Приезжали со всех концов Морвенны семьи участников турнира, болеть за своих; приезжали уже действующие боевые группы, смотреть на старшекурсников, сманивать к себе сильнейших; приезжали участники межакадемических, хоть до начала соревнований и оставался ещё почти целый месяц.

Наше общежитие постепенно заселялось, всё чаще слышались чужие голоса, всё громче хлопали двери, всё больше новых лиц встречалось в коридорах. Причём не только привычных взору лиц жителей Морвенны, но и совсем экзотических: темнокожие из кочевых племён с соседних территорий, закутанные в длинные плащи голубоглазые эверены – только мужчины, потому что их женщин держали взаперти дома, беловолосые вендайцы, заставлявшие моё сердце биться сильнее.

С Ансом я пока что не пересекались: их, похоже, поселили на пятом этаже, а мы с Лидайей жили на втором. И тренировались они отдельно, с другой стороны горы, на специально выделенных для приезжих площадках. 

На личном плане у меня, если так можно сказать, всё шло хорошо. После учёбы мы встречались с Карином, часто выбирались в город: таким образом и Вейн мог куролесить на территории академии, сколько ему хотелось. Ласку или похожее на неё животное я больше не видела, хоть и глядела во все глаза.

Время текло неумолимо быстро. Приближался последний день турнира. Вернее, последние дни – сначала закончится групповой турнир, а через неделю – наш, одиночный.

Лас со своей группой показывал неплохие результаты, но шансы на то, что они войдут в тройку победителей, были маловаты. Он уже и переживать перестал на этот счёт, больше надеялся на меня, твердил, что я должна показать всем, на что способны Сантерн.

Сантерн или нет, его пожелание я собиралась выполнить.

Слава Нигосу, Хаунд после стычки с Ансом не попадался мне на глаза. Вейн продолжал путаться с Виспериной, шпионя за ними, но от него тоже новостей особо не было.

А потом как-то Висперина засекла нас с Карином.

Это было в столовой, после лекций – мы сидели вдвоём среди зелени, в моём любимом уголке, пили чай с печеньем, болтали о том, о сём. После того, как мы начали встречаться, Карин не упускал случая прикоснуться ко мне: взять за руку, приобнять, поцеловать в висок или щёку. Вот и сейчас притянул к себе, обнял, не скрываясь. Я тихо млела в тепле его тела, откинувшись на широкую грудь. Было хорошо и спокойно.

Пока меня не пронзило вдруг неприятное ощущение – как будто на меня кто-то смотрит, и смотрит с жгучей ненавистью.

Я подняла глаза и поверх зелени, в другом конце зала, увидела Висперину. Она стояла у самых дверей, видно, только зашла. В последнее время мы совсем не пересекались, так что я даже не сразу вспомнила, что это за мелкая блондинка в бледно-голубом платье, с тщательно перевитыми жемчугом косами и выражением гарпии на узкой мордочке.

 – Чего это она так кривится, съела что-то не то? – я ткнула Карина в грудь локтем.

Тот лениво поднял взгляд. В тот же миг его тело окаменело, а рассеянная полуулыбка сошла с губ.

 – Ты чего? – удивилась я – а потом вдруг поняла.

Висперина думает, что Карин и Вейн – один и тот же человек. Вернее, она считает, что в академии есть только Карин – её поклонник.

А тут она видит, как мы сидим в обнимку. Естественно, решила, что он крутит со мной у неё за спиной. Или что я увела у неё парня… или что он вообще с самого начала её обманывал, делал вид, что влюблён в неё, а на самом деле оставался на моей стороне.