Правила первокурсницы (СИ) - Сокол Аня

— А по-моему, все правильно, — тихо сказала Мэри. — Именно он испортил рулевое колесо и хотел отправить нас всех в Разлом. Смотрите, с тех пор, как он сбежал, ничего подобного больше не повторялось. — Девушка поежилась, словно в аудиторию снова вернулся ледяной холод. — И надеюсь, не повторится.

— Чем быстрее его казнят, тем лучше — высказался Этьен.

— А если казнят невиновного? — прошептала вдруг Гэли.

— А тебе его жалко? — спросила у подруги Дженнет.

— Дело не в жалости, — внезапно вмешался Мэрдок. — А в том, что настоящий виновник всего этого останется неизвестен. И тогда мы будем вспоминать пророчество и ожидать конца света каждую минуту. Вы этого хотите? Я — нет.

— Давайте оставим это серым псам и магистрам философии, такие морально-нравственные дилеммы как раз по их части. А сами вернемся к предмету, — прервал дискуссию Андре Орье. — К веществам. Итак, жду примеры катализаторов и нейтрализаторов. Ну? Кто-нибудь? Понимаю, говорить о бароне Оуэне намного интереснее, чем о веществах, но все же постарайтесь. Леди Астер, — он посмотрел на меня и спросил: — Огонь магический и настоящий, что является катализатором, что нейтрализатором?

— Обычный огонь — катализатор для магического, магический — нейтрализатор при столкновении с обычным, — ответила я, вспоминая боль в руках, вспоминая, как магическое пламя спасло меня от огня Академикума.

— Отлично. Еще?

— Может быть, чирийское железо и магия? — попробовал ответить на вопрос Вьер.

— Хороший пример, мистер Гилон, — одобрил учитель. — Им сегодня и займемся, он позволит оценить взаимодействие веществ не только магам, но и рыцарям. — Он снял с пояса и положил на стол нож с широким черным лезвием и положил на стол. — Леди Астер, вы мне не поможете?

— У меня нет черного клинка.

— Да? Я был уверен в обратном. Но все же, вы согласитесь мне помочь? — Он подал руку. — Мне нужен ваш огонь.

— Это будет весело. — Этьен тоже выложил на стол свой клинок.

— Я не была бы столь в этом уверена, — задумчиво проговорила герцогиня, но рапиру доставать не стала.

— Леди Астер, — магистр подвел меня к столу, — прошу, нагрейте лезвие.

Я посмотрела на светильник, огонь тут же качнулся. Чирийское лезвие отозвалось на прикосновение магии голубоватыми искрами.

— А теперь попробуйте взять… Рукой, прошу вас, — добавил магистр, когда я достала платок.

И все же, когда я обхватила рукоятку, ладонь дрогнула. Клинок зашипел, как прячущаяся в палой листве змея. Я вскрикнула и разжала руку, кожу покалывало, не сколько больно, сколько неприятно.

— Все это… эти голубые искорки мы видели много раз, — резюмировала Джиннет. — В чем тут интерес?

— А в том… Садитесь, леди Астер. В том, чтобы вы раз и навсегда усвоили, что «голубые искорки» — это не волшебное заклинание против прикосновения, это коэффициент изменяемости.

— Коэффициент изменяемости, сэр? — спросила Гэли и принялась вполголоса рассуждать: — Если у обычного металла пятерка, а у чирийского? Десять?

— Такого коэффициента нет, — так же тихо сказала ей Мэри, посмотрела на учителя и смущенно добавила: — Кажется.

— Совершенно верно, мисс Коэн. Такого коэффициента нет. Чирийское железо неизменно ни посредством магии, нипосредством кувалды или руки ее держащей. Это коэффициент абсолютной неизменяемости, условно он стремится к бесконечности, его принято обозначать буквой «n».

— Неизвестный коэффициент? — нахмурился Мэрдок.

— Почти. Вы не сможете передать свой клинок сыну, мистер Хоторн. Именно поэтому у нас столько складов со старым железом, приготовленным к отправке в Разлом, только там его можно переплавить. К сожалению, это намного сложнее и дороже, чем изготовить новый.

— А как же клинок князя? — спросил Вьер. — Он точно передается по наследству.

— А это как раз тот случай, когда исключение лишь подтверждает правило, — ответил учитель. — Если вы помните, первый меч был закален в Разломе лишь наполовину, и его свойства несколько отличаются от свойств лезвия, прошедшего полную обработку. Вряд ли государь даст нам свой меч, чтобы мы могли вдоволь над ним поупражняться, но о его свойствах мы обязательно поговорим позднее.

— Сэр, можно вопрос? — я словно на уроке этикета подняла руку.

— Да, леди Астер, я приветствую вопросы.

— Могу ошибаться, но… — я замолчала.

— Смелее.

— Если есть вещество с такой высокой неизменностью, но возможно есть и вещество, чей коэффициент стремиться к нулю? Вещество, которое изменяется от… всего?

— Есть, леди Астер.

— Это просто, леди Астер, — я услышала в голосе Дженнет почти привычную насмешку, — Условный «ноль» присвоен живой ткани. Нельзя изменять человека или животное или…

— Ключевое слово в вашем ответе «условный». То есть для этого коэффициента есть условие — запрет, — прервал герцогиню магистр. — А если смотреть без всяких условий, то каков будет абсолютный ноль? Что может являться синонимом слова «изменяемость»?

— Что? — переспросила Мэри.

— К следующему уроку я хочу услышать ответ от вас. А в идеале увидеть и образцы, — обрадовал нас магистр.

— «Увидеть образцы» — передразнил магистра Этьен, когда мы спустя час покинула аудиторию. — Я рыцарь, а не лабораторная крыса.

— Что это и где мы его возьмем? — спросил более практичный Жоэл, открывая дверь и впуская в учебный корпус ледяной ветер. — Этот образец?

— Может в кабинете магистра Родерига? — спросил Вьер, выходя следом за рыжим на крыльцо.

— Да ты видно самоубийца, — непонятно чему обрадовался Этьен.

И рыцари ушли, продолжая вслух рассуждать о выполнимости данного магистром задания.

Я спустилась с крыльца, оглянулась, Гэли наматывала шарф и вяло переругиваясь с Дженнет и Алисией. Мэрдок осуждающе смотрел то на одну, то на другую девушку. Я медленно пошла по дорожке, глядя вслед уже свернувшим к корпусу Ордена рыцарям.

Мысли мои были далеки от данного учителем задания.

Мимо пробежала Мэри, она на ходу помахала мне рукой. Гэли вышла на крыльцо в сопровождении Хоторна, скоро они меня догонят…

Повинуясь какому-то наитию, я свернула с центральной дорожки на боковую аллею, скрываясь с глаз сокурсников. Пусть считают, что я ушла далеко вперед, а еще лучше, что, не дождавшись их, вернулась в жилой корпус.

Я быстро шла минуя ристалище истрелковые барьеры рыцарей. Так и подмывало вернуться к домику оружейника и еще раз полюбоваться на следы.

Останавливало то, что это мне ничего не даст. Отпечатки сапог скорей всего уже затоптали, в любом случае разглядеть что-то в свете заходящего солнца будет затруднительно. Но кто-то был там, кто-то стоял за углом и наблюдал за мной. А это значит, что до этого «некто» дошли мои слова.

Я заставила себя замедлить шаг. Нет ничего естественней вечерней прогулки, поэтому и вести себя нужно естественно, а не бежать сломя голову, даже если ты на охоте. Хотя охота, это слишком громко сказано.

Однажды я наблюдала, как натаскивают щенков с отцовской псарни. Из свежей, желательно еще пахнущей кровью, шкурки кролика изготавливали обманку. Натягивали мех на деревянный чурбак, а потом егерь привязывал обманку к седлу и уезжал в лес, волоча чучело за собой и оставляя след. Через некоторое время выпускали годовалых щенков, те сперва бестолково бегали по двору, раздражая лошадей и конюхов, но очень скоро один из них обязательно чуял свежую кровь, и вскоре уже вся свора с лаем бросалась по следам егеря, за ними следовали натасчики, которые следили, чтобы щенки не поранились. Обманку оставляли в лесу на потраву либо взявшим след собакам, либо лесному зверью, бывало всякое. Но если псы возвращались с добычей, то того щенка, что приносил обманку, никогда не продавали, оставляя для охоты или на развод.

А вот участь обманки обычно незавидна. Обернутое шкурой полено держалось дольше, чем настоящая тушка, но все же неминуемо сдавалось под натиском собачьих зубов. Обманка — это одноразовое приспособление, ее можно кинуть лишь раз.