Идеальный питомец для космического генерала (СИ) - Буланова Алиса

Глава 4

Таша

— Эй, ты чего творишь?! — кричу возмущённо. — Придурок рогатый, кто разрешил тебе меня лапать?

Стены просторной ванной комнаты отражают мои крики и ругательства. На самом деле я чертовски напугана, но ни за что не покажу этому ублюдку, что это так. Он ещё пожалеет, что связался со мной.

После того как меня в стеклянном контейнере привезли в это место, это существо, по-видимому, хозяин, предпринял попытку искупать меня, словно бы хотел подготовить к чему-то. Я подумала, что чёрта с два я буду покладистой. Если мне суждено быть изнасилованной или съеденной, я не собираюсь упрощать этому монстру его задачу. Сам он на удивление терпелив, я бы даже сказала: не прошибаем. Смотрит на меня внимательно и, кажется, совсем не злится из-за моего поведения. Не понимает мою речь? Под его спокойным, задумчивым взглядом мне даже становится неловко. Может, я всё не так поняла? Однако я тут же мысленно даю себе отрезвляющую пощёчину.

— Чего тут понимать, Таша?! Тебя сначала схватили и заперли в клетке, как животное, а потом продали этому негодяю! — бурчу я себе под нос.

Хозяин силой заставляет меня погрузиться в воду. Я начинаю чувствовать себя ещё более уязвимой. Он же зачерпывает широкой ладонью воду из ванны и поливает меня сверху. Что за?.. Я не понимаю его. Он трогает меня беспардонно, но при этом не делает больно. Разглядывает моё обнажённое тело, но дальше не заходит. Это что, какой-то извращённый способ приручения?

Будучи не в силах выносить его пристальный взгляд на себе, я поворачиваюсь к нему спиной. Знаю, что это тоже может быть небезопасно для меня, ведь он всё ещё может пялиться на мой зад. Немного подумав, я сажусь в воду, обхватив локти. Так он не сможет ничего увидеть. Хозяин ещё некоторое время поливает меня водой, а после капает мне на голову какое-то моющее средство с противным запахом. Вспенивает его на волосах, а после мыльными руками приходится по телу. Длинные пальцы забираются всюду: в подмышечные впадины и под мои руки, прикрывающие грудь, и даже между бёдер. Я кусаю губы, пытаясь сохранять разум, но мне всё труднее отрицать, что его прикосновения приятны. И то, что они не несут сексуального подтекста, только усугубляет всё. Я невольно начинаю заводиться и сама не верю, что это происходит. Кажется, что я спятила.

Я оказалась чёрт знает где, среди существ будто из фэнтези-фильмов. Я понятия не имею, зачем один из них забрал меня к себе домой. И по идее я сейчас должна бы забиться в угол и раскачиваться вперёд-назад, обняв колени, или рыдать и звать маму. Но вместо этого я кайфую от его прикосновений и даже расстраиваюсь, когда он внезапно заканчивает мои водные процедуры и заворачивает меня в полотенце.

«И что, это всё? — я смотрю на него в недоумении. Мой пульс всё ещё учащённый, а низ живота приятно напряжён. — Чёрт! Да очнись же, Таша! Мало тебе было унижения в жизни?! Минотавр он или сам дьявол, нельзя позволять ему делать всё что вздумается против моей воли!»

Нагоняй от самой себя чуть отрезвляет. Я снова смотрю на него исподлобья. Хозяин даёт мне свою рубашку, что на мне сидит будто платье. Обратно в ту стеклянную коробку заходить не заставляет, предоставив полную свободу передвижения в пределах дома. Вот же глупец! Решил, что входная дверь меня удержит. Он явно недооценивает меня.

Я прикидываю, сколько времени мне понадобится для того, чтобы добежать от угла , за которым я прячусь, до двери. Расстояние около тридцати футов. Если попробую сбежать сейчас, то у меня вряд ли получится проскочить. Но вот если он выйдет куда-то, я вполне могу попытаться. Главное, не показывать ему своих намерений и застать таким образом врасплох.

До самого вечера я настороженно держусь в стороне. Жду, что этот рогатый снова сцапает меня, чтобы сотворить какое-то непотребство. Готовлюсь отбиваться, даже если придётся драться до смерти. Однако после ужина он как будто забывает обо мне. Занимается домашними делами, а когда за окнами темнеет, так вообще уходит в одну из комнат и запирается там. Я на время выдыхаю. Должно быть, он сегодня не в настроении для того, чтобы творить свои извращённые дела. Но я всё равно засыпаю с трудом и вздрагиваю от каждого шороха.

Утром, до того как поднять сонные веки, я всего на секунду задумываюсь: а не приснилось ли мне всё это? Может, я сейчас открою глаза и увижу свой номер в отеле и лицо моего брата. Он скажет что-то грубое, как обычно. К примеру, что я офигела дрыхнуть до обеда, и вообще мы приехали в горы, чтобы покататься, а не для того, чтобы спать. Но стоит мне открыть глаза, как я понимаю, что все те страшные события произошли со мной на самом деле. А теперь я здесь, в этом доме, похожем больше на замок. И я не представляю, что меня ждёт дальше?

Чуть придя в себя после ночи и позавтракав холодным рагу, я мысленно возвращаюсь к своему вчерашнему плану: дождаться, когда кто-нибудь откроет дверь, и убежать. Через несколько часов снаружи на дорожке перед домом слышится шум. Я бегу в прихожую и прижимаюсь к стене за углом. Дверь с шумом распахивается. Я осторожно выглядываю и вижу рогатую краснокожую тётку. Не обращая на меня внимания, она вкатывает в дом огромную машину. Я поначалу робею, но потом понимаю, что это и есть тот самый шанс. Я отталкиваюсь от стены и мчусь со всех ног к двери, за которой сияет дневной свет. Я всегда спасала себя сама, справлюсь и на этот раз.

Глава 5

Тенебрис

Спустя некоторое время мне удаётся выловить землянку из-за дивана. Я держу её осторожно, как будто она может сломаться в моих руках. Даже после нескольких часов, проведённых в моём замке, землянка всё ещё пахнет тем салоном. Волосы на затылке поднимаются от чувства брезгливости к этому месту. Нет, так не пойдёт, надо поскорее смыть с неё эту вонь. Я несу моего питомца в ванную комнату. При помощи голосового помощника наполняю ванну водой. Потом пытаюсь усадить своего питомца в воду, но она сопротивляется.

— Успокойся! Я должен помыть тебя, — говорю ей, прекрасно зная, что она меня не поймёт.

Землянка смотрит на меня исподлобья, губы поджаты, брови сведены. Я уже научился различать базовые выражения её лица. И это явно не выражение радости. Когда я снова пробую опустить её в воду, она реагирует, пожалуй, слишком бурно. Дёргается, как будто я опускаю её в лаву. Брызгается, возмущённо пищит, цепляется за края ванны. Мне приходится крепко удерживать её, пытаясь не причинить вреда.

— Спокойно, — приговариваю я. — Это просто вода. Больно не будет.

Она поворачивается ко мне спиной и как будто прикрывается. Я только усмехаюсь. Было бы там, на что смотреть. Но купать её так даже сподручнее. Пена стекает с её волос на плечи, я осторожно смываю остатки грязи, в очередной раз удивляясь, насколько она худая. Мокрая, её кожа гладкая и скользкая. От прикосновений к ней у меня странные мурашки пробегают по спине. Она, кажется, за время купания немного привыкает ко мне. По крайней мере, больше не вздрагивает. А когда я заканчиваю и поднимаюсь, чтобы взять полотенце, то она оглядывается на меня. Взгляд у неё при этом какой-то разочарованный. Впрочем, возможно, мне это только кажется.

После купания у меня возникает другая проблема: я не знаю, во что её одеть. Роюсь в шкафу, с сомнением перебирая вещи. Специальную одежду для землянки мне ещё не доставили. Наверное, мне стоило позаботиться об этом заранее. Но откуда ж мне было знать? Калидита уверяла, что забота о ком-то приносит радость. Пока что я чувствую себя скорее вымотанным.

В итоге я останавливаюсь на своих старых вещах. Понимаю, что это не очень хорошая идея, ведь они всё равно будут землянке велики. Кроме того, в нашем обществе это считается дурным тоном. Кто-нибудь может решить, что я отношусь к землянам точно так же, как к кирийцам. А оттуда и до человекофилии недалеко. Но выбора нет. Замок большой, и в нём может быть довольно прохладно. Особенно для такого маленького существа, как моя землянка. Не хочу, чтобы она простудилась, а потому надеваю на неё мягкую рубашку. Землянка стоит, опустив голову, но время от времени кидает в мою сторону осуждающие взгляды. Видимо, не понимает, для чего нужна одежда. Что с неё взять? Остаётся надеяться, что она не снимет её, когда окажется вне поля моего зрения.