Игрушка для драконов (СИ) - Иванова Инесса

Странный сон, полный томления плоти и страшное послесловие в виде мальчика с посиневшими губами, который совсем недавно улыбался и искал во мне товарища для своих нехитрых игр. Одно утешало, даже если всё это случилось наяву, мне удалось вырвать малыша из лап смерти. Но лишний раз убедиться в этом не помешает.

В комнате царил полумрак. Я встала и неуверенной походкой дошла до окна. Сейчас всё произошедшее в ванной Филиппа казалось дурным сном, я бы даже не поручилась, что окончательно проснулась. Поэтому так хотелось глотнуть свежего воздуха и почувствовать запахи сада. Может, это вернёт мне ясность мыслей. А затем я оденусь и спущусь вниз. За последними новостями. Без этого всё равно не смогу заснуть.

В теории всё было просто, а в реальности негнущиеся пальцы никак не могли справиться с затвором.

— Что вы делаете, госпожа? — раздался сзади сонный девичий голос. Я, будто пойманная за чем-то запретным, вздрогнула и обернулась. И только тут разглядела новую горничную, сидящую в кресле, пододвинутом к изголовью кровати. Девушке на вид было лет двадцать, не больше, с двумя толстыми косами, уложенными на затылке, она выглядела моей ровесницей, однако несмотря на почтительную речь, вела себя раскованно, словно ровня.

— Пытаюсь пустить сюда свежий воздух, — сухо ответила я и возобновила прерванное занятие. На языке вертелась вереница вопросов, прежде всего о мальчике, но спрашивать незнакомку не хотелось: скажет ли она правду и кто её ко мне приставил? Если Клара, то добра не жди.

Пока я соображала, как бы избавиться от девушки, услать с каким-то поручением на кухню, например, та явно не желала оставаться молчаливой тенью.

— Как вы себя чувствуете, госпожа? — горничная встала позади меня на достаточном расстоянии, чтобы не оскорбить, но я чувствовала на себе её любопытный взгляд.

— Как Филипп? — спросила я, обернувшись, и затаила дыхание. Если горничная солжёт, я пойму это по её взгляду и жестам, а дальше оставаться в неизвестности не было сил.

— Хвала Троединому, малыш здоров, — девушка скользнула по мне взглядом, в котором читалось недоумение. Мол, как простая девушка из дома Призрения могла спасти сына хозяина? — Даже и не скажешь, что малыш чуть не утоп. А всё Сара виновата. За таким непоседой глаз да глаз нужен, а она как зачитается любовной книжкой, так обо всём забудет.

Девушка замолчала. Я понимала, чего она ждёт. Служанке хотелось посмаковать подробности минувшего несчастья.

Но я не спешила с ответом, тем более, что вспоминала вчерашний вечер как один беспрерывный кошмар, который хотелось быстрее забыть.

А сейчас я стояла, охваченная радостью и не веря своим ушам. Жив и здоров! Получилось!

— Вы в состоянии принять хозяина? — продолжила горничная, видя, что обсуждать с ней тонкости Дара я не собираюсь. — Он просил узнать, когда вы будете готовы. Даже если это будет ночью.

Последнюю фразу девушка подчеркнула особо и снова уставилась на меня, видимо, желая проследить, как я среагирую на эти слова. Её ждало разочарование: я пожала плечами и как можно равнодушнее произнесла:

— Разумеется. Я сейчас приведу себя в порядок и спущусь.

— О нет! — всплеснула она руками и ехидно улыбнулась. — Хозяин просил помочь вам одеться. Он настаивает, чтобы вы приняли его именно здесь.

Я снова кивнула и позволила горничной достать из гардероба наиболее закрытое платье. Больше на её реплики я не реагировала, погрузившись в раздумья.

Вообще, это могло вызвать скандал и окончательно погубить мою репутацию. Чтобы мужчина поднялся к женщине среди ночи, не таясь от слуг, равносильно тому, как если бы я прилюдно легла с ним в постель. С другой стороны, что мне до сплетен в далёкой провинции, где я скрываюсь под чужой личиной!

К тому же я действительно хотела видеть Шилдса. Расспросить о сыне, узнать, почему в ванной, где всё и случилось, витал аромат недавней смерти. Было ли произошедшее покушением на жизнь Филиппа, или случайностью? Больше всего меня терзала мысль: уж не я ли оказалась косвенной виновницей случившегося с мальчиком? Может, Шилдса хотели наказать за то, что он помогает мне?

Сам дознаватель не раз утверждал, что подслушать разговоры, ведущиеся в моей спальне, невозможно. Поэтому естественно, что побеседовать он хотел именно здесь. И всё же эта мысль привела меня в странное волнение. Я больше не беспокоилась о предстоящем суде, о котором я уже привыкла думать, как о чём-то несбыточном. Скорее, мне было любопытно, как суровый инквизитор станет благодарить, найдёт ли искренние, тёплые слова или отделается скупыми официальными фразами, сказанными через силу.

Я вправе была ожидать её. Но какие формы она примет? Способен ли внешне холодный хозяин Свитенвилля на горячее чувство, пусть и такое невинное, как благодарность?

— Не переживайте, — снисходительно проговорила горничная, оглядывая меня с ног до головы. — Вы хорошо выглядите.

Я посмотрела в зеркало, стоящее на полу рядом со шкафом, и внутренне с ней согласилась. Хороша. Для любовницы. Светлые волосы мягкими волнами падали по спине. Закалывать их казалось мне излишним. В конце концов речь идёт о разговоре, а не о светском приёме.

— Я готова, — проговорил я, стараясь не глядеть на горничную, чтобы не раскраснеться ещё больше.

— Хорошо, я сейчас доложу господину, — промурлыкала та и скрылась за дверью, наконец оставив меня одну.

Я села в кресло у окна и принялась ждать. А заодно попытаться разобраться в себе. Почему я ощущаю странную пустоту и дискомфорт, будто лишилась части тела? Я посмотрела на свои руки, в лунном свете они выглядели призрачными, нереальными. Внезапно, я поняла, в чём причина, но она казалось столь невероятной, что озвучить её было равносильно признанию в собственном бессилии.

В дверь раздались два коротких стука.

— Входите, — выдохнула я, поднимаясь навстречу мужчине.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Доброго вечера! — произнёс дознаватель тихим вкрадчивым голосом. — Спасибо, что согласились меня принять. Я не задержу вас надолго.

Шилдс вошёл и тихо прикрыл за собой дверь, не сводя с меня глаз. Я растерялась, будто и не ждала его появления и почувствовала, что краснею. Чтобы это скрыть и не выглядеть глупо, я присела в кресло, делая вид, что совсем не чувствую слабости.

Я не хотела, чтобы этот мужчина продолжал считать меня пустышкой, чья единственная цель — нравиться и соблазнять, используя нехитрые женские штучки вроде смущения и обмороков.

— Я очень рада, что помогла Филиппу, — произнесла я, стараясь не смотреть на Шилдса, продолжавшего стоять недалеко от двери, словно это я была хозяйкой Свитенвилля. При воспоминании о вчерашнем на глазах некстати выступили слёзы. А может, не только поэтому, но и по той причине, что теперь для меня всё снова изменилось? — Как он?

— Благодаря вам, прекрасно, — ответил дознаватель. — Вы подоспели очень кстати. Я бы пришёл, когда слишком поздно.

— Как же так получилось?.. — пробормотала я, вспоминая туман и аромат, сопровождающие смерть. — Я видела кое-что, когда подбегала к ванной. Там будто кто-то умер. Наверное, померещилось…

— Нет, — ответил Шилдс, заставив меня пристально посмотреть на него. — Это Джонс, хорёк Филиппа. Я привёз его в подарок, чтобы сыну было не так скучно во время моих частые отлучки. Он сам просил меня об этом, и я по-глупости уступил детским просьбам. В первый же вечер Филипп решил тайком искупать зверька в ванне, чтобы няня не увидела и не поругала. А когда понял, что хорёк не выплыл, сам принялся искать его в пене, потом решил нырнуть за ним, чтобы спасти. И чуть было не погиб. Если бы не вы, я бы лишился единственного сына. Филипп — это всё, что у меня есть.

И пусть я знала, что мальчику теперь ничего не угрожает, то, с какой нежностью Шилдс произнёс последние слова, растрогало меня. Слёзы закапали на руки, я вздохнула и потянулась за носовым платком, лежащим на прикроватной тумбочке.