Эпикриз с переводом (СИ) - Каретникова Ксения

Когда багх предстал перед нами во всей своей полосатой красе, он грациозно подошёл ко мне и… Начал обнюхивать. Долго, тщательно, со всех сторон.

— Ману! — громко констатировал он и вернулся к своему сурешу.

— Какой чудесный подарок на мой виджай, — потирая ручками, произнес Хиран. — Экс, Бейран, проводите Аллаиту в дальнюю комнату гаремной части дворца.

— Но мне нужно домой, там пациенты, — попыталась я сопротивляться. Прозвучало жалко и тщетно. Багх Бейран и бесполый Экс приблизились ко мне, первый грозно рыкнул, показывая свои острые клыки, а второй взял за локоть.

— Теперь твой дом здесь, — бросил суреш напоследок.

Глава 23

Меня вывели из зала и повели по длинному коридору. Бейран в теле багха шел впереди, Экс, продолжая держать меня за локоть сильной хваткой, шел рядом. Во второй руке пант нес, трепетно прижимая к груди, красную кападу. Сопровождение жесткое, надзорное, куда не глянь. Попытаться сбежать невозможно. Пути к отступлению нет. Разве что обратно, в зал, к сурешу… Да ни за что!

Высокий потолок давил, от каменных стен шел холод. Слева тянулось во всю стену длинное окно, с замаскированной под витраж решеткой. За прозрачным стеклом сочная зелень. Сад. Я шла молча и любовалась идеально ровными кустами и редкими клумбами с голубыми цветами. Тоска и сожаление прожгли грудь. Похожие цветы мне дарил Кишан… Я шла и понимала, что сбежать не получится. Хотя бы потому, что я не знаю куда. Это дворец, значит, под охраной. И меня могут остановить на первом же обратном повороте.

Вот… Нет, не ракшас! А наш привычный черт! Сказать, что я злюсь и ругаю себя — это не сказать ничего.

Ноги стали ватные, непослушные. Меня просто вели. А я послушно шла. Ни о чем уже не думая. Накатила такая усталость, что хотелось просто провалиться в спасательный сон. И спать долго…

Мы дошли до конца коридора и свернули налево. Тут была лестница, ведущая вверх. Багх лёгкой поступью поднялся и остановился на пролете в ожидании нас.

Я поднялась, пант Экс, ненадолго отпустив мой локоть, следом. И здесь, на втором этаже, все было по-другому. Тоже коридор, но не просто каменный, как внизу, а более-менее жилая территория. Повсюду лавки с подушками, пуфики, столики. И двери. Много дверей… Я даже увидела девушку в оранжевой кападе. Она спешно скрылась в одной из многочисленных комнат. Я хотела было крикнуть, позвать на помощь, но, понимая, что это будет зря, досадно промолчала.

Багх бросился вперёд, в конец второго этажа, и замер перед самой дальней комнатой. Экс, опять до боли сжав мой локоть, потащил мое уставшее тело к багху. Достал из кармана ключ и открыл дверь. Багх повел в воздухе кожаным носом и, рыкнув, кивнул. Экс подтолкнул меня в помещение и прошел следом.

— Ману — жутко невоспитанные. Какое хамство! — возмущённо произнес Экс, закрывая дверь на ключ.

Я обернулась:

— В чем хамство?

— Так себя вести с сурешом! — качая головой, Экс.

— Кто бы говорил! — возмутилась я в ответ. — По-твоему, похищать свободного человека это верх воспитания?

Экс не ответил, подошёл к кровати и бросил на нее кападу. Одеяние падало, струясь, а коснувшись кровати, буквально слилось с цветом покрывала. Такое же красное, с золотой нитью… И я бездумно огляделась: большая комната с еще одной дверью у большой кровати с балдахином, есть стол, стул, пушистый ковер на полу, портьера с бахромой на окне. Основная гамма всех тканей в интерьере — красная с золотыми узорами. Пошловато, но уютно… Если не считать решетки на окне. На нее я сейчас пристально смотрела, понимая и ощущая — я в тюрьме. Богатой, яркой. Но тюрьме.

— Что от меня потребовалось сурешу? — поинтересовалась я.

— А вы не догадываетесь? — фыркнул Экс.

— Догадываюсь. Но хотелось бы это услышать.

Пант усмехнулся.

— Суреш всегда получает то, что хочет.

— И он хочет меня?

— Да, — кивнул он и, оглядев меня, заявил: — Только не понимаю почему. Вы бледная и тощая.

— Какая есть, — ответила я и сделала шаг к окну. Мне хотелось выглянуть, посмотреть, что находится за ним. За решеткой. И я почти дошла, но меня тормознула неожиданная просьба панта, прозвучавшая скорее как приказ:

— Раздевайтесь.

— Что? — опешила я.

— Мне надо вас помыть. И переодеть, — спокойно заявил Экс, подошёл и снял с меня сумку. Без спроса ее открыл и принялся изучать содержимое. — Вы грязная, ваши решми ужасны, такое не должна носить самка, этим она очерняет дворец.

Ракшас ракшасный! Он собрался меня мыть? Сказать, что я была шокирована от услышанного, это не сказать ничего. Я уставилась на панта, который нагло рылся в моей сумке, и спросила:

— А суреш не против, чтобы того, кого он хочет, касался самец?

Экс поднял лицо, застегнул мою сумку и даже слегка обиженно ответил:

— Я не самец.

Вот те раз! Я внимательно пригляделась к Эксу:

— А кто?

— Я эксанкар, — ответили мне, и я непонимающе нахмурилась. Пант заметил мое непонимание и заговорил: — Ах, да, вы же не в курсе… Моя мать — шера, отец — багх. Я помесь двух видов. Такие, как я, не имеют пола. Мое тело как у самки, точнее нижняя его часть. Нрав и поведение самца. Мы считаемся браком. У нас даже нет имен. Всех зовут Эксами. И единственное, что позволено таким, как я, работать в гаремах.

— Сочувствую, — вырвалось у меня.

— Незачем. Меня все устраивает. Это лучше, чем жить изгоем в полном одиночестве.

Странно, но я почувствовала к нему… к ней… настоящее сочувствие. Просто потому, что я прекрасно понимаю, каково это — жить изгоем.

— А родители?

— Я не знаю, кто они, у матери меня отобрали, как только увидели.

— Что увидели?

— Вот это, — с усмешкой ответил Экс, и пант резко преобразился: голова покрылась густой, как у льва, шерстью, только с окрасом как у тигра. — Полностью перекидываться эксанкары не могут. Лишь лицо… Меня отдали во дворец ребенком. Отец шер Хирана великодушным был — согласился меня взять в гарем к своему сыну, будущему сурешу, — Экс вернул человеческий облик. — Шер Хиран не менее великодушен и добр ко мне.

После этих слов глаза Экса заблестели. Безграничная преданность в них, восхищение и что-то ещё, грустное и трогательное… Любовь?

— Раздевайтесь. Ванная там, — Экс кивнул в сторону двери рядом с кроватью. Я посмотрела на дверь, потом перевела взгляд на Экса:

— Помыться я согласна, но можно без твоего участия?

Пант злобно нахмурился:

— Мой суреш дал мне задание — следить за вами и ухаживать. Одну оставить в ванной я вас не могу. Идите, иначе я затащу вас силой, — заявил Экс, я не удержалась и хмыкнула, чем почему-то разозлила панта: — Поверьте, она у меня есть. Внешность обманчива… Вот вы с виду милая, а на деле невоспитанная самка…

— Я не самка. Я человек.

— Вы женщина. Так, если я не ошибаюсь, в вашем мире называют самок? И у вас ещё говорят, что женщина — не человек. Человек — определение мужского пола. И все самки, неважно какому миру они принадлежат, должны подчиняться самцу. Закон природы.

— Феминисток на вас нет, — усмехнулась я. Пант с непониманием покосился на меня. А я махнула на все рукой и, не желая пояснять этому странному иномирного существу значение слова "феминистка", спешно направилась в ванную.

Ее размеры поражали. Огромное, кипельно белое кафельное царство с ванной, больше похожей на мини-бассейн. Длинная угловая полочка под потолок, со всевозможными баночками и флаконами. Окно здесь тоже было, и тоже с решеткой.

Экс, где-то успевший взять полотенце, прошел за мной, подошёл к винтажному крану и, покрутив вентили в разные стороны, включил воду. Пока ванна наполнялась, пант повесил полотенце на крючок у двери, взял с полки изящный флакон и налил ароматную жидкость в воду. В помещении запахло апельсинами и пряностью, похожей на корицу.

Экс обернулся и выжидающе на меня уставился.

— Отвернись, — сказала я, понимая, чего от меня сейчас ждут.