Единственная для принца. Книга 3 (СИ) - Агатова Анна

О, Плодородная!

Принц разозлился и позволил себе выплеснуться.

Ведь мать могла его убить, но не сделала этого. И гнев свой она держала под контролем, чтобы не причинить ему вред. Хотела испугать, заставить, вынудить говорить.

А значит, он нужен ей. Необходим.

Особенно теперь, когда у него есть единственная. Да, он нужен ей, может, не как сын - вряд ли она любит его, мысли об это давно отошли на дальний план, но как наследник он ей нужен несомненно.

И Дамиан решил, что, если придётся, то свою счастье выгрызет зубами, защитит, не даст в обиду. Ведь королева показала сейчас не только свою силу, придавив его. Она также показал слабость, уязвимость, свою больную точку, и теперь принц знал, куда бить, а главное - что бить можно.

- Она старше меня, - первый выстрел попал в цель, но не стал убийственным. Холодный взгляд королевы стал ироничным.

- Ну и что? - матушка откинула голову, будто хотела опереться спиной о спинку дивана, и теперь смотрела на принца надменно, сверху вниз, слегка улыбаясь. - Глупости. Забудь об этом, это чепуха. Что-то ещё?

- Она простая селянка, - Дамиан напрягся - и руки, и шея, и спина заныли, приготовился к атаке, наклонил голову и глядел на мать исподлобья.

А она чуть склонила голову набок и посмотрела на сына искоса, вытянула губы чуть вперёд, а потом улыбнулась и наставительно проговорила:

- Сын мой! Нигде не написано, что твоей единственной должна стать знатная дама.

Принц растерялся, и чтоб спрятать проступившие эмоции, опустил глаза. Нигде не написано? Но...

Он стал быстро вспоминать все уложения, правила и законы. Разве нигде не написано?.. Поднял вопрошающий взгляд на мать. Она только чуть пожала тонким плечом.

- Ты не нашёл единственную к своим двадцати пяти годам, значит, найти её там, где ты искал, невозможно. Разве ты не помнишь этого?

Реджи поморгал и вновь отвёл взгляд вспоминая. Действительно...

Обряд Поиска проводился далеко не над всяким отпрыском королевского рода, лишь над тем, кто достиг определённого возраста, так и не найдя своей пары.

И он тогда, перед обрядом, впал в отчаяние оттого, что жениться всё равно придётся, и не вслушивался в слова оч’Ивара, потом что-то отвлекло его...

И он не стал исследовать старинные записи о том, кто из его предков именно после обряда нашёл единственную и что это была за женщина.

О селянках в королевском роду он не слышал, но это вовсе не значило, что их не было.

О селянках или вовсе безродных?..

Он нахмурился и вновь посмотрел на мать. На её тонких губах играла лёгкая улыбка превосходства, и Дамиан вновь почувствовал себя неразумным маленьким мальчиком.

Новая волна злости подтолкнула к следующему выстрелу - хотелось досадить матери, ошеломить её и оправдать себя:

- Хорошо, пусть, - новая волна злости нарастала стремительно, и принц поторопился выплеснуть следующую порцию слов. - А что вы, матушка, скажете, когда узнаете, что она вдова с тремя детьми?!

Надо было успокоиться: руки пришлось сжать в кулаки, чтобы дрожь была незаметна, и чуть приоткрыть рот, чтобы скрыть глубокое, успокаивающее дыхание.

- Вдова с тремя детьми? Вот как?

Наконец! Броня королевской непоколебимости дала трещину.

Да, ваше величие! Что вы ответите на это?!

Матушка на секунду задумалась, а потом радостно заулыбалась:

- И прекрасно, сын мой! Значит, твоей единственной стала женщина, на которой есть благословение Плодородной! Она сама - воплощение богини, если у неё уже трое детей. И это очень хорошо: она родит много наследников! Это просто замечательно!

Дамиан застыл, потрясенно глядя на мать.

Он не мог поверить собственным ушам. Воплощение богини? Его Валери? Нет, она прекрасна, и обворожительна, и желанна, и очень женственна, и вообще, кроме неё, он не видит других женщин. Но... воплощение богини?

- Сын мой, я рада, что разрешила все твои затруднения. Жду вас её ко двору для представления.

Несколько мгновений потребовалось Дамиану, чтобы осознать последнюю фразу матушки. Ещё несколько - чтобы представить, как они с Валери явятся в кабинет королевы...

Почему в кабинет? Матушка не преминет организовать бал. Хорошо, не бал, ведь в семье траур, но приём уж точно должен состояться. И ему придётся вести Валери сюда, где она ничего и никого не знает, где её вряд ли встретят дружелюбно. Захочет ли она? Согласится? Она ведь до сих пор называет его придуманным именем.

Непонятно, догадалась ли она о том, кто он такой или нет? Могла ли ей сказать об этом Милэда? Могла ли Валери другим путём что-то о нём узнать?

Как бы то ни было, какими бы ни были ответы на все эти вопросы, он не был уверен, что его Валери обрадуется такому повороту событий, да и сам он не был готов.

И потому...

- Нет, матушка, - Дамиан легонько хлопнул по ручке кресла, в котором сидел. - Это подождёт. Это нужно обсудить с самой Валери. Без её согласия я не буду ничего обещать.

Матушка чуть шевельнула бровью, давая понять, что совершенно не сомневается в том, как отреагирует бедная селянская вдова на предложение быть представленной королеве.

И снова Дамиан понял, что и этот его выстрел не достиг цели — матушка сказала:

- Хорошо, как скажешь, сын мой. Но не затягивайте, мы с твоим отцом очень этого ждём. Можешь идти.

 Глава 10

 Хотелось уткнуться в теплую ложбинку меж двух грудей, дышать горчим запахом женского тела, её тела, и не поднимать глаз, ни о чём не думать, просто быть.

Но Дамиан не позволял себе такой роскоши - нужно было работать. Хотя все нынешние дела казались какой-то незначительной мелочью, чепухой, нудной канителью, которая отвлекает от главного - от Валери.

Но и бежать сейчас к ней тоже не годилось. Он же не разбивший коленку маленький мальчик, который, прихрамывая, идёт к маме жаловаться на твёрдые камешки, сделавшие ему болюшку. Хотя именно так он себя и ощущал - малышом, которому больно, которому очень нужна помощь, которому - самое главное - нужны поддержка и понимание.

И он целых два дня даже думать не позволял себе о Валери. Правду сказать, о ней он всё же думал, но вот мысли о поездке к ней старательно из головы выгонял. Теперь, когда в душе появилось странное опустошение на том месте, где копились силы для борьбы и сопротивления, принц чувствовал странную потерю ориентиров.

Занимаясь повседневными делами, он размышлял над тем, как сказать Валери о том, что они предназначены друг другу, и о том, что их ждёт. Почему-то перед глазами вставали их первые встречи, когда холодный как лёд, и такой же пронзительный острый взгляд её ярко-голубых глаз был равнодушным, каким-то замораживающим. Дамиан боялся, что именно это он увидит снова, едва выскажет пожелание матери.

- И всё-таки я не понимаю, как действует магия шаманов, - Суземский даже с неизменной обворожительной улыбкой казался любопытным мальчишкой. И Дамиан наблюдал за другом, пытаясь определить, не улыбается ли он сегодня шире и обворожительнее, чем обычно. Или это только так кажется?

- Это не магия, - покачала несогласно головой Рада.

Принц иногда удивлялся, как Зиад Марун что-то рассмотрел в ней? Принцесса Тойво была хорошенькой, какими бывают почти все девушки юного возраста. Но не более. А гляди ты - единственная князя...

Вот и сейчас она толковала об отличиях магов и шаманов на равных с мужчинами, отбросив этикет как что-то совершенно лукавое и ненужное. И в её поведении - и жестах, и в том, как она встряхивала своими короткими полинявшими волосами, и в мимике сейчас просматривалось больше непосредственного, мальчишеского, чем девичьего, плавного и увлекательного для мужчин.

Дамиан перевёл взгляд на княжича. Тот смотрел на жену: полное и безоговорочное приятие, счастье. Наслаждение.

Да... Удивительно даже.

Из коридора послышался шум, и дверь в кабинет принца распахнулась. За дверью, в приёмной, мелькнули два лица - испуганное гарда и возмущенное Марка Опрельского. В кабинете уже тяжело отдувалась Тэкэра Тошайовна, за широким плечом которой был виден взъерошенный мастер Хараевский.