Отчаянная Попаданка для Василиска (СИ) - Налерма Эмиль

То есть выяснилось, что хилый и мелкий Рудольф с болезненно бледным личиком давно и безответно влюблен в здоровенную великаншу Омсил с блестящей зеленоватой кожей. Тут бы еще пофилософствовать, что м-даа, любовь странная шутка и тд. и тп. Но не мне, по уши втрескавшейся в хладнокровного полу-змия, их судить.

И все мои мысли и активность сейчас были нацелены лишь в одну мишень – устроить наше с Алтимурссом счастье. Причем, зная моего василиска, оно обязательно должно было включать в себя его победу, чуток недозаработанный кубок и уже на втором плане – полную амнистию и восстановление в рядах адептов. И лишь под конец этого длинного перечня, где-то там на заднем фоне мелькал наш маловероятный будущий брак с полной ликвидацией даже намеков на гарем и других туньисс и туний, что я намеревалась поставить необходимым условием.

Рассуждаю, будто размечтавшаяся школьница, которой старшеклассник пару раз улыбнулся, а она уже бегает за ним с альбомом их распланированной сказочной свадьбы и вероятных детей, смодулированных нейросетью! – одергивала я себя, но через пару секунд мысли всё равно устремлялись в русло романтической речки.

А ведь всё это реально, только если Алтимурсс, выпущенный из своей комнаты, где магистры держали его как под домашним арестом, всё же соблаговолит признаться мне в чувствах и предложить руку и хвост… ой! Сердце или что там у холоднокровных в брюхе?..

С этой мыслью я и застыла в дверях его комнаты, открытой Алтимурссом. Он стоял вполоборота с видом человека, оторванного от важных сборов. В незастегнутой рубашке, отпустив дверную ручку, принц принялся как ни в чем не бывало застегивать манжетку другого рукава. А мой оцепеневший мигом взгляд прикипел к его загорелой коже на четко очерченных кубиках живота.

Молчание. Василиск тоже застыл, наверное, размышляя, как вести себя дальше, если моих реплик не последовало сразу.

- Зачем пришла? – не выдержал он первым, словно нехотя повернувшись ко мне.

- Не стоило? – спросила, облизнув пересохшие мгновенно губы от этого ледяного взгляда и отстраненного тона, в котором звучал металл.

И снова тишина. Лишь сбивчивое дыхание. Его и моё. Цепляющееся за ритм вдохов и выдохов друг друга, в истомленной попытке слиться в единый поток.

- Уже передумала быть Волчицей? – его вопрос выглядел как насмешка, но меня уже было не обмануть.

Я чувствовала, как наэлектризовалось пространство вокруг, потрескивая тихо нарастающим шипением. Алтимурсс прятал под привычной ухмылкой настоящее волнение. Разъедающее его желание узнать, что в действительности происходило между мной и Гильвулем.

И я его понимала. Я тоже мучалась все те дни, пытаясь угадать, с кем из окружающих его красоток принц остается после заката потускневшего для меня солнца.

- Ничего не было, - озвучила я правду, которую не успела повторить вслед за оборотнем тогда. – Гильвуль предложил притвориться пар, я согласилась.

- Зачем?

И я будто услышала, как участилось биение его сердца. Или это моё колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди.

Но Алтимурсс больше не выглядел спокойным. Хотя он с самого начала таковым и не был. Василиск внутри шипел, не позволяя тунлиссу притворяться безразличным.

И это подстегнуло меня говорить напрямоту.

- А мне следует объяснять? Считаешь, я должна оправдываться? - шагнула я к нему, вглубь спальни.

- А я? – спросил он вдруг. – Давай, скажи это, - рывком схватил за плечи, заставляя взглянуть в дымящиеся яростью глаза. – Обвини в том, что ты оказалась с ним! Скажи, что я сам во всем виноват! - порывисто выдохнул он.

Молчу. Не получается. Да, я считаю, что Алтимурсс сам виноват в моем уходе к волкам. Но не он один. Я тоже позволяла себе лениво плыть по течению.

- Мы оба виноваты, - произношу, наконец, неотрывно глядя на посеребренные радужки василиска. – Но я пришла.

Он замирает. С секунду смотрит на меня, силясь сообразить что-то. Как-будто никак не может полноценно обмозговать мой посыл.

Однако он был очень простым: «Я здесь. Я сделала первый шаг. Пришла без упреков и не для выяснений. Мне нужен лишь ответ – шагнешь ли и ты навстречу?"

И Алтимурсс понимает. Его бесподобные радужки вспыхивают пьянящим меня серебром, полностью заливающим беспокойную мглу.

Он принял решение. Меня не отпустят, - заливает меня облегчением.

И, обмякнув в руках своего принца, я вдохнула эту новость полной грудью, инстинктивно понимая, что пора запасаться кислородом. И как раз вовремя! Запустив руку в мои волосы на затылке, василиск, больше не говоря ни слова, жадно накрыл мои губы своими.

Эпилог.

Алтимурсс целовал долго. С упоением. Словно никак не мог насытить жажду, мучавшую его всё прошедшее время. А я… я растворилась в собственных ощущениях, впитывая как сытая губка каждую каплю этого сладостного счастья.

Сознание путалось, виляло между обещанием удовольствия и опасным огнем, закручивающимся во чреве и требующим выхода. Пока меня, наконец, не отстранили от умопомрачительной неги этого запредельного наслаждения, легонько встряхнув.

- Не сейчас, - судорожно вдыхая воздух у моего лица, прохрипел Алтимурсс. – Сначала всё решим. А потом я заберу тебя себе.

И тут я слегка протрезвела.

- Заберешь?.. Это как?

- Увидишь, - пообещали мне, сверкнув плотоядным блеском в серебре радужек. – Но чуть позже.

- Нет, - качнув головой, попыталась я стряхнуть его дурман. – Я не пойду. То есть пойду, - поправила я себя, заметив, как укоризненно взлетела его бровь. – Но лишь после того, как ты дашь гарантии.

- И какие же? – стал голос василиска слегка насмешливым, когда он прошелся по моему разгоряченному телу ощупывающим взглядом. Будто говорил: «Тебе нечего противопоставить мне, детка».

Я нахмурилась и решила твердо заявить Алтимурссу, что ему следует сделать свое предложение, в чем бы оно ни заключалось. И лишь затем я смогу сообщить, что меня в нем не устраивает. Или все же устроит?..

Но, меня тут же перебили, как только я раскрыла рот и произнесла начало фразы:

- Ты первый…

- Я единственный, - окончательно вернув себе самообладание, усмехнулся принц. – Так и запомни.

- И я тоже! – полностью разбудила меня поданая им идея, как начать договариваться обо всем откровенно.

Комнату мгновенно залил раскатистый смех, но без тени насмешки, обычно присутствующей в тоне тунлисса.

- Это я над собой, - отсмеявшись, взглянул он на меня потеплевшими неожиданно глазами, что вызвали во мне трепет посильнее горячих поцелуев. – Никак не пойму, что же я делаю не так? Почему хрупкая, робкая с другими малышка, рядом со мной превращается в хищницу, которую мне не переспорить? - полушутливо воззрился он на меня.

- Чувствую, что не обидишь по-настоящему? - предположила я, зажав улыбку в губах.

Не понравилось, что он указал на мою зажатость и слабость в повседневной жизни.

Но Алтимурсс ведь говорил с теплотой. Просто был как обычно прямолинеен. По крайней мере, за исключением тех минут, когда ему было, что скрывать о себе самом…

- Никого, кроме тебя не будет, Лина, - словно в подтверждение тому, о чем, я думала, произнес вдруг он, проникновенно посмотрев в мои глаза. - Если по окончании Академии, согласишься пойти со мной, я завершу начатый нами сегодня ритуал. Слово чести Высшего тунлисса! И никого, кроме тебя, в моей жизни не будет. Никогда.

- Как и в моей, кроме тебя, - пропитавшись трогательностью нашего с ним момента, прошептала я.

- В твоей и так уже никого не будет! – мгновенно испортил принц всё, однако сразу же и спохватившись. – Мне и так сс-ложно, малышш-ш. Давай, без этого, ладно?

- Угу, - пришел мой черед расплыться в довольной улыбке, которую мне тоже умудрились перебить:

- Бова Рогатый! Совсем забыл, - бросился внезапно Алтимурсс к большому настольному зеркалу, развернув его к нам.

Я даже не успела внутренне посмеяться тому, насколько изысканными и едва ли ни женственными предметами пользуются принцы, когда за стеклом появился суровый силуэт.