Судьба начертанная кровью (ЛП) - Дженсен Даниэль Л.

Ярл сделал шаг ко мне, протягивая руку.

И тут же превратился в пепел, а оружие и доспехи упали в кучу на земле.

И не только он.

Вокруг нас драуги, присягнувшие ярлу, превратились в пепел, проклятие, привязывающее их к этому месту, разрушилось со смертью их повелителя. Я в изумлении смотрела, как оружие и куски доспехов падают на пол туннеля, а пепел вздымается удушливыми облаками.

Если бы только на этом все закончилось.

Остались те, кто пришел в эти туннели на поиски потерянного сокровища и погибли из-за этого, ибо не жадность ярла прокляла их, а их собственная.

Оскалив зубы, они ввалились в пещеру, настороженно поглядывая на горящий топор, который снова держал Бьорн. Страх боролся с неутолимой жаждой живой плоти.

Бьорн вернул мне меч, и я с помощью вновь обретенных знаний о своем даре покрыла его магией, пока мы стояли спина к спине.

― Их стало меньше, ― пробормотал он. ― В отличие от людей ярла, это не обученные воины.

И все же их было много.

Я крепче сжала меч, ярость внутри меня разгоралась, заглушая страх. Ярость от того, что эти оболочки людей покончат с нами, несмотря на все, что мы сделали. Несмотря на то, как упорно мы сражались. Снорри и другие говорили, что боги благосклонны ко мне, но разве так проявляют благосклонность? Драуги были заперты здесь волей богов и только ею, а значит, это была воля богов, чтобы мы встретились с ними лицом к лицу.

― Я проклинаю вас, ― прорычала я, не зная, кого имею в виду ― драугов, богов или и тех и других. ― Я проклинаю вас Хельхеймом, вы, тени людей. Пусть Хель правит вами до скончания дней, ибо вы не заслуживаете чести Вальхаллы!

Воздух в туннеле резко стал ледяным, а под ногами земля задрожала с такой силой, что я бы упала, если бы Бьорн не поймал меня за руку.

Драуги закричали и попытались бежать, но не успели они сделать и шага, как из пола туннеля потянулись щупальца, похожие на почерневшие древесные корни. Они обвились вокруг каждого драуга, и те закричали, пытаясь вырваться на свободу.

Я отпрянула от Бьорна, и от шока у меня перехватило дыхание, когда корни, как один, опустились и исчезли.

Оставив после себя лишь разбросанные кости и обрывки одежды.

Их больше не было. Все драуги исчезли.

― Приятно видеть, что боги наконец-то помогают нашему делу, ― сказал Бьорн, но его голос был жестким и лишенным обычного юмора.

Я сглотнула, потому что альтернативой была рвота.

― Полагаю, нам нужно было пройти их испытание.

― Не нам, ― сказал Бьорн. ― Тебе. Хотя ты не торопилась это делать.

― Полагаю, ты хотел сказать ― спасибо за то, что спасла мою задницу, Фрейя.

Эта фраза лишила меня последних остатков бравады. Ноги подкосились, и я упала на пол, уткнувшись лбом в колени, чтобы остановить вращение.

Бьорн сел рядом со мной, протягивая бурдюк с водой, из которого я долго пила.

― Это и была моя идея.

― Твоя идея? ― Я попыталась пронзить его взглядом, что было непросто, учитывая, что я была близка к обмороку. Или рвоте. Или и тому, и другому. ― Откуда ты мог знать, что это сработает?

― Я не мог. ― Весь юмор исчез с лица Бьорна, когда он сжал мои предплечья. ― Но я знал, что ты сделаешь то, что нужно.

― Твоя уверенность безосновательна! ― Я вспомнила, как колебалась. Как я боялась.

Бьорн наклонил голову, выражение его лица стало задумчивым.

― Я много в чем сомневаюсь, ― наконец сказал он. ― Но храбрость Фрейи, Рожденной в огне не подлежит сомнению.

В груди у меня все сжалось, а по телу разлилось тепло, потому что никто и никогда не хвалил меня за то, что имело столь большое значение. А от него это значило еще больше. Я подыскивала слова, чтобы сказать ему об этом, но неожиданно поймала себя на том, что начинаю спорить.

― Я не смелая. Мне было страшно взять его в руки. Страшно, что моя магия с ним не справится. Мне было стыдно, что мне потребовалось столько времени, чтобы преодолеть свою трусость.

Бьорн издал смешок, который прозвучал странно сдавленно.

― Если уж говорить начистоту, то в последние секунды перед тем, как ты убила ярла, у меня были некоторые опасения, что я могу обделаться от ужаса.

Я фыркнула от смеха, прекрасно понимая, что он пытается заставить меня чувствовать себя лучше.

― Бьорн, единственное, что из тебя лезет без спроса, ― это бахвальство и глупости.

― Это был обоснованный страх. ― Он поднял меня на ноги и потащил вверх по туннелю, подальше от останков драугов. ― Если бы ты выбралась живой, это был бы лишь вопрос времени, когда твой язык развяжется от вина и ты расскажешь всем, что произошло на самом деле. Тогда я не только был бы проклят на веки вечные в этих туннелях как драуг, но и навсегда стал бы известен смертным как Бьорн Обделавшийся.

Мои плечи тряслись, так я смеялась.

― Я бы никогда не рассказала.

― Женщины всегда болтают. ― Он тащил меня вверх по лестнице, и мои ноги подкашивались все сильнее с каждым следующим шагом. ― Особенно друг с другом. Нет такого священного для вашего рода секрета, который заставил бы замолчать ваш язык, когда вы собираетесь вместе. Особенно когда есть вино.

Я улыбнулась, хотя у меня едва хватало сил продолжать движение.

― Ты говоришь так, будто у тебя есть опыт. Скажи мне, какой твой серьезный секрет выболтала женщина? Что она знала такого, что ты так отчаянно пытался скрыть от насмешек?

― У меня нет секретов. ― Он подмигнул, глядя на меня сверху вниз, и его рука переместилась с моих плеч на талию, поддерживая меня. ― Только большие факты, которыми, как я надеюсь, женщины не будут делиться, чтобы не посеять зависть в сердцах своих подруг, что, в свою очередь, приведет их мужчин к моему порогу в приступе ревнивой ярости, вызванном чувством неполноценности.

― Ах. ― Мои щеки покраснели, потому что я подозревала, что все, на что он намекал, было правдой. Бьорн был крупным мужчиной, поэтому вполне логично, что у него был большой… ― Значит, твои требования не болтать полностью альтруистичны?

― Я рад, что ты понимаешь мое самопожертвование во имя высшего блага.

Я фыркнула.

― Я скорее поверю, что у тебя член, как у самого Тира, чем что ты пожертвуешь каплей мочи, чтобы защитить тщеславие других мужчин.

Бьорн поднял меня над обломками.

― Вот почему ты мне нравишься, Фрейя. У тебя есть мозг между ушами и дерзкий язык, чтобы озвучить свои мысли.

Меня затопило жаром.

― Пытаешься отвлечь меня комплиментами? Ты теряешь хватку, Бьорн. В следующий раз ты скажешь мне, что я красивая, и я потеряю всякое уважение к твоему остроумию.

― Трудно сохранять остроумие, когда сталкиваешься с женщиной, столь же прекрасной, как вид берега для мужчины, потерявшегося в море.

Мое сердце остановилось, а затем ускорилось. Потому что это был комплимент совершенно другого рода, имеющий совершенно иной смысл. Я так много времени провела, думая о том, что чувствую к нему, но впервые я действительно задумалась о том, что он чувствует ко мне.

― Бьорн…

В этот момент мои ноги подкосились от усталости, и только его хватка на моей талии не позволила мне рухнуть на землю.

― У меня болят ноги, ― заявил он, опуская меня так, что я уперлась спиной в стену туннеля. Положив топор на землю, он сел рядом со мной. ― И я голоден. После боя я всегда хочу есть.

― Прости, ― пробормотала я. ― Не знаю, почему я так устала.

Бьорн покопался в своем рюкзаке, достал немного сушеного мяса, которое протянул мне.

― Потому что ты почти не спала несколько дней. Потому что ты только что поднялась до середины горы. Потому что ты только что сражалась с армией драугов. Потому что…

― Ты донес свою мысль. ― Откусив мясо, я жевала, слепо глядя на алое пламя его топора. Я была измотана, но мой разум продолжал перескакивать с одной мысли на другую, слишком перегруженный, чтобы сосредоточиться, но не в состоянии расслабиться.

Мой взгляд привлек шум, а затем звук осыпающихся камешков, и я напряглась, глядя в ту сторону, откуда мы пришли. Бьорн тоже застыл на месте, но потом покачал головой.