Связанные шрамами (ЛП) - Марсо Иви

И все же он выглядел таким изможденным.

«Я должна вытащить его из этой темницы».

Она накинула халат и высунула голову за дверь.

— Я все еще восстанавливаюсь после плена. Мне нужно много спать, чтобы наверстать упущенное.

Стражник резко сказал:

— Капитан Карр хочет поговорить с вами перед отъездом на военные учения.

Желудок Брин взбунтовался при мысли о том, что ей придется играть с Карром, но она натянуто улыбнулась.

— Мне нужно несколько минут, чтобы одеться. Можете передать капитану, что я скоро спущусь.

Закрывая дверь, она увидела, как стражник кивнул.

С трудом одевшись и, нанеся румяна на щеки, она спустилась вниз, надеясь, что капитан Карр ждет ее за обеденным столом, как это уже вошло у них в привычку.

Но, как только она вошла в обеденный зал, она замерла.

На столе за ее местом стоял серебряный поднос с печеньем в оранжевой глазури.

Апельсиновое печенье.

Она сразу же вспомнила прошлогоднее Собрание Солнцестояния, когда ехала в карете с Элисандрой и бароном Мармозом с подносом оранжевого печенья на коленях. Именно Элисандра объяснила Брин, что апельсиновое печенье — это символ того, что мужчина намерен ухаживать за женщиной.

— Леди Брин. Вы прекрасны, как ангел на рассвете. — хриплый голос капитана Карра за ее спиной нарушил тишину.

Она все еще оцепенело смотрела на печенье. Но опомнилась и медленно повернулась. Ее желудок сжался, когда она увидела капитана с большим букетом красных роз. Он сжимал их так обыденно, словно это была охапка хвороста.

— Я подумал, что мы могли бы прокатиться через Священный лес к Святилищу Святого Реннарда. Садовники говорят, что мы еще можем увидеть подснежники.

Кислое ощущение в животе усилилось.

Итак, ухаживания начались.

Брин сделала пару успокаивающих вдохов. Таков был план… заставить его сделать предложение, чтобы спасти ее от виселицы. Она слышала перешептывание слуг и знала, что предложение будет сделано. Но теперь, когда столкнулась с перспективой того, что капитан действительно начнет ухаживать за ней, ей хотелось оказаться где угодно, только не здесь.

Он был ровесником ее отца, с седыми волосами в бороде. Шрам на его шее и через десятилетия оставался красным и уродливым. Его тело, возможно, сохранило мощное телосложение, оставшееся с тех времен, когда он был солдатом, но она не находила в нем ни малейшей привлекательности.

— Ох. — было очень трудно удержаться от рвотных позывов. — Какой… заботливый жест. Вы, должно быть, читаете мои мысли, раз знаете, как я скучала по Священному Лесу. Святилище Святого Реннарда всегда было одним из моих любимых.

На его лице появилась натянутая улыбка. Он был так же плох в ухаживании, как и Брин.

— Да. Я вспомнил, леди Брин.

Он практически всучил ей розы. Она приняла их с улыбкой, которая, по ее мнению, больше походила на гримасу. Брин вздрогнула, когда шип оцарапал ее предплечье.

Он выжидающе на нее посмотрел.

— О, вы хотите прогуляться к Святилищу прямо сейчас? — спросила она в замешательстве.

Он кивнул.

— Если вам так удобно. Сегодня вечером я должен отправиться в Турин по государственным делам.

Брин боролась с желанием закатить глаза. Как великодушно с его стороны ухаживать за ней в промежутке между своими обязанностями. Самолюбие капитана было поистине раздуто, если он считал, что мужчина его возраста может так легко очаровать будущую королеву.

— Конечно, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Я бы не придумала ничего лучшего.

Капитан Карр подозвал одного из стражников.

— Ты. Отнеси печенье. Карета ждет во дворе.

Он начал выходить, но потом остановился и обернулся к Брин, протягивая руку.

— После вас, миледи.

Очевидно, что благородство было так же чуждо капитану Карру, как и верность.

Во дворе их ждала карета с открытым верхом, запряженная двумя резвыми белыми кобылами, — та самая, в которой она ездила с бароном Мармозом во время Собрания Солнцестояния.

Когда капитан Карр помог ей сесть в карету, она больше всего на свете желала, чтобы Элисандра была здесь, рядом с ней. Элисандра знала, что нужно говорить в таких ситуациях. Честно говоря, Брин была бы рада любому, кто сидел бы между ней и Карром.

Она устроилась на сиденье, и, к ее отвращению, Карр сел рядом, а не напротив. Она поправила букет роз на коленях, надеясь, что, если он подсядет слишком близко, то шип его оцарапает.

— К Святому Реннарду, — приказал капитан Карр кучеру.

День был пасмурный, и Брин надеялась, что пойдет дождь и сможет прервать эту прогулку. Капитан Карр предложил ей апельсиновое печенье, но она отказалась, сославшись на расстройство желудка.

Когда карета с грохотом поехала по дворовым булыжникам к дорожкам Священного леса, Брин почувствовала неожиданную ностальгию. В детстве ее постоянно сопровождали, поэтому самостоятельные прогулки по Священному лесу были единственным временем, когда она чувствовала себя свободной. Неудивительно, что она полюбила Берсладен с его древними лесами и прохладным ветром. Священный Лес был прекрасен, но, как и все остальное в Мире, тщательно охранялся.

Капитан Карр неловко откашлялся.

— Я надеялся воспользоваться этой возможностью, чтобы обсудить ваши дальнейшие перспективы, леди Брин.

Ужас сковал ее горло, но она с трудом сглотнула и спросила:

— Да?

— Простите меня за прямоту, но многие сейчас считают вас испорченной женщиной после того, что вы пережили в Берсладене. Я имею в виду нарушения, совершенные принцами Барендура.

Она покраснела от гнева.

— Я была замужем за принцем Треем… и вряд ли могу считать себя испорченной за связь с мужем.

Он согласился с этим, кивнув.

— Я имел в виду… внимание принца Рангара.

Брин резко повернулась и посмотрела на деревья, не в силах смотреть капитану Карру в глаза. Сжав руки на коленях, она сказала сдержанным голосом:

— Это правда, что принц Рангар заставлял меня совершать неподобающие поступки, но могу вас заверить, что в день свадьбы я была девственницей.

Глаза Капитана Карра скользнули по ее телу, бесстыдно изучая каждый изгиб.

— Возможно и так, но есть и те, кто утверждает, что женщина, изнасилованная принцем Барендур, погублена независимо от того, сохранилась ее чистота или нет.

Она сильно сжала руки, не в силах сдержать гнев на лице.

Он наклонился вперед и положил руку ей за спину.

— Посмотрите, как вы покраснели. Я не собирался унижать вас, леди Брин, а лишь констатировал суровую реальность. Вы больше не девственница. Не один Барендурский дикарь прикасался к вам ненадлежащим образом. Немного найдется достойных мужчин, которые с чистой совестью взяли бы вас в жены.

Аргументы капитана были совершенно нелепыми, и она поразилась его наглости. Она была будущей королевой. Ее муж будет королем самого богатого королевства в Эйри. Она могла бы раздвинуть ноги на Малом столе перед высшими советниками королевства, и принцы все равно добивались бы ее руки.

— Я благодарна вам за прямоту, — сказала она, стиснув челюсти. — Вы и представить не можете, как я ценю честность после всего, что мне пришлось пережить. Кстати, хорошо, что вы заговорили о принце Рангаре. Мне не дает покоя тот факт, что мой похититель находится с нами под одной крышей, пусть и в подземелье. Видите ли, мне снились кошмары, что он вырывается на свободу. Я подумала, что если увижу его взаперти, то это даст мне некоторое успокоение…

Капитан Карр положил свою мозолистую руку ей на колено и прошептал:

— Вы можете мне доверять, леди Брин. Пленник взаперти.

— Однако…

— Увидев этого разбойника, вы только сильнее расстроитесь.

Карета грохотала по тропинке, огибая ручей, журчавший в Священном лесу. Они почти добрались до водного святилища.

«Еще несколько минут, — уверяла себя Брин. — И я смогу выбраться из этой проклятой кареты».

Капитан Карр взял с серебряного подноса апельсиновое печенье и поднес его ко рту, что, по ее предположению, должно было быть соблазнительным жестом.