Судьба самозванки (ЛП) - Джонс Амо

Злобный смешок Сина разносится по комнате, и мы встаем. Мы не пользуемся гребаной дверью.

Мы открываем наш портал прямо здесь, блядь, на их вожделенном круглом столе и запрыгиваем в него.

Мы убираемся, к чертовой матери.

Двадцать

Лондон

От него пахнет розоволосой девушкой, и по какой-то причине это вызывает раздражающее покалывание вдоль позвоночника. Это сопровождается безумной внутренней потребностью смыть ее с его кожи. Моим языком, по одному восхитительному облизыванию за раз.

Черт бы меня побрал, мне нужно взять себя в руки.

Нет, черт возьми, да, он пахнет, как она, учитывая, что у нее был тет-а-тет до меня. На самом деле, у них у всех был. Я бы пошутила насчет того, чтобы приберечь лучшее напоследок, но выражение лица Найта, когда он сжимает свой бокал с такой силой, что белеют костяшки пальцев со шрамами, наводит на мысль, что это не тот случай.

Похоже, ему буквально больно находиться здесь.

‒ Ты действительно ничего из этого не контролируешь?

Вопрос, должно быть, застает его врасплох, потому что он поворачивает голову в мою сторону, уже хмурясь. Я просто пожимаю плечами.

‒ Я имею в виду, очевидно, что ты не хочешь быть здесь, и ты уже сказал, что не хочешь, чтобы я была здесь, так что… ты действительно ничего не контролируешь?

Он долго смотрит на меня, и, на одну-единственную секунду, мне, кажется, что я замечаю намек на мягкость, но он моргает, и все исчезает.

‒ Нет, ‒ он подносит бокал к губам, допивает его и тянется за бутылкой в третий раз с тех пор, как сел… целых пять минут назад. ‒ Есть много вещей, которые я могу диктовать, и многое я изменю, когда стану королем, но это не одна из них. Это написано на прахе наших предков. Эволюцию короля не изменить.

‒ Комната рядом с моей. Она принадлежала рыжеволосой, ‒ я замолкаю.

Глаза Найта прищуриваются, когда он смотрит на меня, но я не съеживаюсь и не отвожу взгляд.

Она ушла, и, судя по сплетням в зале для завтраков сегодня утром, она ушла бы только в том случае, если бы ее убили или вышвырнули, а девочки поклялись, что не делали этого. Было немного странно, что все они смотрели на меня так, как будто это сделала я, но все, что я могла сделать, это смеяться над их обвиняющими взглядами.

Какого хрена мне убивать любую из этих девушек? Они ‒ мой единственный шанс на свободу. Он должен выбрать одну, и чем скорее, тем лучше. Мне нужно провалить предмет в университете, и меня ждет лучший друг, с которым нужно накачаться.

‒ Да, ‒ наконец говорит Найт. ‒ Она ушла.

Он пристально смотрит на меня, как будто ищет что-то, чего не может разглядеть.

Значит, он все-таки избавился от нее.

‒ По состоянию на пятнадцать минут назад, Фейри тоже, ‒ предлагает он, в его проницательных глазах плавает больше, чем я осмеливаюсь осознать.

Я не знаю, о какой девушке он говорит. Я понятия не имею, кто есть кто, но мне все равно, чтобы спрашивать, какие две девушки остались на данный момент, потому что теперь я в еще большем замешательстве.

Он был так зол на меня прошлой ночью, но я все еще здесь. Что она могла сделать хуже, чем сбежать из этой крепости с другим парнем, когда ты должна бороться за руку короля, не говоря уже о короне? Ни хрена себе, что мой мозг может придумать. Конечно, это ничего не значит, потому что это самое большое время, которое я провела среди Одаренных за последние десять лет.

‒ Так, почему же, я все еще здесь? Если ты можешь решать, когда уверен в ком-то, почему бы тебе не отправить меня домой?

‒ Ты дома, Лондон, ‒ говорит он обманчиво, но спокойно. В его глазах вспыхивает огонь.

Я качаю головой, но ничего не говорю, и ему это не нравится.

‒ Давай, ‒ он вскакивает так быстро, что я вздрагиваю.

Протягивает мне руку, и я колеблюсь, но затем его глубокие голубые глаза останавливаются на мне. Они заглядывают глубже, выискивая секреты моей души, и хотя я хочу зачахнуть, я не могу. Что-то внутри шевелится, внезапный взрыв внизу живота, и я сжимаю пресс, чтобы скрыть это.

Он опускает взгляд, и я понимаю, что мои губы приоткрылись. Глаза встречаются с моими, и он чуть приподнимает подбородок.

Я не собираюсь двигаться, но у моего тела другие планы. Моя ладонь находит дорогу к его ладони.

По руке пробегает электрический разряд, когда наша кожа соприкасается, и я ахаю, когда он дергает меня со стула с такой силой, что моя грудь врезается в его.

Он такой чертовски высокий, такой большой, что у меня начинают дрожать колени. Его свободная рука обнимает меня, прижимая ближе, и его пальцы находят нижнюю часть моего подбородка. Он приподнимает меня, заставляя смотреть ему в глаза.

‒ Закрой глаза, детка, ‒ шепчет он.

Детка.

Мои глаза закрываются, и как только они это делают, вспышка бледной кожи и мускулов проносится в сознании.

Зубы и острое чувство удовольствия, пронизанное болью.

Грубые руки и сердитые слова.

Медленные движения и нежный шепот…

‒ Детка… ‒ шепчет он.

Мои глаза снова распахиваются, сердце бешено колотится. Когда я смотрю на него снизу вверх, замешательство порождает панику в моем сознании, но мысли замирают у меня на губах, когда я оглядываюсь вокруг.

‒ Срань господня…

Водопад цвета обсидиана стекает с высокой скалы, усыпанной ярко-розовыми и лаймово-зелеными цветами, которые закручиваются к вершине. Деревья тянутся к нему толстыми корнями, предлагая ощутить вкус магии, скрывающейся за барьером. Чем бы ни было это место, оно прекрасно, если не сказать чисто. Может быть, это плод его воображения?

Мои ноги останавливаются, и как только они это делают, руки Найта обхватывают меня сзади. Он прижимает меня к себе, и я перестаю дышать.

Будущий король Рата держит меня так, словно я цветок, который он боится сорвать. Его прикосновение нежное, почти…. нерешительное. Как будто он не уверен, что должен это делать.

Как будто он не уверен, что хочет этого.

Может быть, так оно и есть? Он должен испытать ощущение своей королевы в собственных объятиях и посмотреть, сможет ли он выдержать ее прикосновения.

Мне следовало бы рыгнуть или сделать что-нибудь отвратительное, попытаться отключить его настолько, насколько это возможно, но мое тело, кажется, не улавливает чувство самосохранения моего разума, потому что со следующим вздохом я откидываюсь на него.

В то же время мы оба делаем долгий, медленный вдох, как будто мы его задерживали.

Спокойствие, которого я никогда не испытывала, охватывает меня, но в то же время что-то тыкает в меня изнутри. Оно стучит в дверь, которую я не вижу, и я отчаянно ищу ручку, чтобы открыть ее и увидеть, что находится по другую сторону.

Я не уверена, как долго мы так стоим, или когда я закрыла глаза, но от его шепота они распахиваются.

‒ Я не могу тебя задерживать.

Выступает влага, затуманивая мне зрение, но я проглатываю ее.

‒ Я знаю. И я понимаю.

Я знаю больше него, что он не может. По какой бы причине я здесь ни находилась, я знаю, что, даже если бы был хотя бы шанс, что он хотел меня, то то, что я есть я, и кто я есть, означает, что этого никогда не могло случиться.

Знает ли он, кто я? Кем был мой отец? Поэтому он так сказал?

Затем он разворачивает меня к себе, хватая за предплечья, в то время как гнев проступает на его лбу.

‒ Лорд Деверо… ‒ я замолкаю через мгновение.

Его губы кривятся, и он отталкивает меня.

Появляется портал, а затем я падаю….

Я кричу, голова кружится от сотни разных цветов, которых нет в палитре, прежде чем я возвращаюсь в свою комнату. Ну, в мою временную комнату.

Мгновенно меня охватывает странное чувство потери. Рука вытягивается, чтобы схватиться за стену, и я делаю глубокий вдох. Беспокойство разливается по моему животу, словно кислота, и я спешу в ванную.