Дом последней надежды (СИ) - Демина Карина

— Вижу, вы выздоровели, — сказал исиго, указывая на белую циновку. — Я рад…

Желтое его кимоно украшали вороны и колеса, вот только разобрать, что за родовые гербы изображены на них, я не могла.

…потому что нет у колдунов рода.

Сила, которой его одарили боги, имеет дурную природу. Было время, когда отмеченных Ёми детей выносили в лес, скармливая священным воронам…

Он сам наполнил мою чашку травяным отваром.

Великая честь.

И…

…такого младенца и подобрал Ерико, позже прозванный Светлым. Уж не знаю, пожалел ли бродячий монах дитя или же и вправду увидел на челе его знак божественной воли, главное, что в мир пришел Ёмиро Тоду, первый исиго, совершивший множество благих деяний. Главным из них полагают спасение юного императора Харатори, который волей своей запретил убивать одаренных младенцев…

Но не в его силах было переменить мысли людей. И пусть детей больше не скармливали воронам, но и в семьях оставляли редко, предпочитая отдавать в монастыри, где колдунов учили пользоваться силой.

…мужчин.

…что происходило с женщинами…

Я сжала кулаки, успокаиваясь.

— Вижу, сила очнулась от наведенного сна… — исиго разглядывал меня. И во взгляде этом мне виделось любопытство.

— Наведенного?

— Сила просыпается рано… правда, одаренных женщин я встречал лишь трижды в своей жизни…

Не стоит пить и есть в доме колдуна.

Это знают все.

Не стоит принимать даров и прикасаться к вещам. Как знать, нет ли на них тени Ёми, коварного владыки посмертного мира. Вдруг да прилипнет твоя тень, приклеится и останется навек в доме исиго, а вместо нее поселится зловредный дух, который будет силы сосать. И станет человек бледнеть, а дух — толстеть, а после и вовсе в тело переберется.

— От одаренной девочки рождаются одаренные дети…

Чай я попробовала.

Терпкий.

Чуть кисловатый. Приправленный травами. И сладковатый, пожалуй. Интересно, я утрачу разум, попав в полную колдуна власть? А с другой стороны, зачем ему?

Хотел бы, уже бы подчинил.

— И если бы вас заметили раньше, многие были бы рады приобрести себе жену.

Именно, что приобрести.

Этакое вложение в счастливое будущее… исиго, полагаю, своих детей никуда не отдавали.

— Раньше? — уточнила я.

Как-то вот… надеюсь, что именно раньше, а теперь я слишком стара по местным меркам и вообще, судя по отсутствию детей в первом браке, бесплодна.

— Ваша сила слишком долго была заперта. Кто знает, как это отразиться на вас? На ней? На детях… да и зелья, которыми вас поили, вряд ли были полезны для здоровья.

Зелья?

Поили?

Так, кажется, я не знаю куда больше, чем мне казалось раньше.

— Не могли бы вы… — я потупилась.

И чай допила.

И… если не захочет, не скажет. Но исиго, похоже, был не против поговорить.

— Здесь, как вы заметили, одиноко… прислугу и ту сложно найти, — пожаловался он. — Я хорошо плачу, но они боятся.

…деньги ничто, когда с легкостью можешь утратить душу. И ладно сам, но ведь на подошвах можно принести не только пыль из чужого дома, но и зловредное колдовство.

…случилось это в префектуре Госака, где за ночь в одном доме умерли все жильцы, что хозяева, что слуги, что рабы. Канареек и тех нашли мертвыми в клетках.

Но заперты были двери изнутри. Закрыты окна.

И свирепые псы гуляли по двору.

А на телах не нашли следов, кроме того, что кожа мертвецов сделалась бела, белее соли. Что это, как ни колдовство?

— Сочувствую, — вполне искренне сказала я.

— Не стоит…

Старуха крутилась в отдалении. Она была глуха и подслеповата, не расставалась с фонарем, сколь понимаю, огнем пытаясь отогнать злых духов, и все же любопытство ее было сильней страха.

Кажется, я начинаю думать, что в местных легендах изрядно правды.

— Что со мной было?

— Вас отравили… вернее, не совсем правильно будет сказать так. Вас травили. Давно, полагаю, не один год, если отрава проникла и в кости. Впрочем, для обычного человека настойка безвременника не опасна. Неприятна, пожалуй, очень уж горькая трава, но и только… а вот дар она прочно запирает.

Перышки в волосах.

Я сперва не заметила, а они есть. Желтые и красные. Этакие мазки краски на черном. Забавно.

— Вы улыбаетесь? — колдун удивился.

— Я жива… наверное, это хорошо.

— Это чудо… сила, что вода, ищет выход. И когда не находит, разрушает сосуд тела. Ваш был… изможден. Ему не хватало малости, чтобы рассыпаться на части…

…хватило, только не телу, — душе.

Но об этом я промолчу. Как-то оно разумней, что ли.

…настойка безвременника. Кто ее давал? Вариантов немного. И память Иоко услужливо подсказывает: матушка полагала ее болезненной, а потому поила травами…

Спасибо.

Полагаю, наличие дара разрушало планы на замужество. Откуда матушке было знать, что исиго тоже нужны невесты? А вот девица-колдунья обычным людям не подойдет…

…знал ли отец?

Если дар проявляется рано, то…

…сколько лет ее травили? И не была ли эта покорность Иоко не врожденным ее свойством, но следствием этакой родственной заботы? Проклятье… и это родную дочь…

— Полагаю, что вам повезло, — исиго взял пальцами коричневое нечто, не слишком приятное с виду. — Угощайтесь… хотя… сомневаюсь, что угоститесь. Люди опасаются…

— А есть чего?

Нечто оказалось сладковатым и вяжущим. Этакий крахмал, мешаный с сахаром.

— Как знать… если опасаетесь потерять свою тень, то это не в моей власти. А вот проклясть могу. Правда, еда тут не при чем.

Какая очаровательная откровенность.

Я старательно пережевывала угощение, которое теперь напоминало ирис в худшем его варианте. Зубы норовили склеиться, лишая меня возможности продолжить беседу. Зато откуда-то из-за спины выскочила старуха со связкой палок, средь которых виднелись бубенцы. Она потрясла своим оружием добра над моей головой и пробормотала нечто, больше похожее на ругательство.

Исиго вздохнул.

И произнес:

— Когда-нибудь я ее выгоню… когда найду кого-нибудь получше… представляете, лично ходил к рыбакам… они и рады продать дочь, не важно, кому, главное, чтобы платили… и я как-то поддался искушению, купил себе служанку. Но та сбежала через пару дней. И прихватила с собой пару-тройку довольно ценных вещей. Их я нашел. Девочку тоже. Заплатила, чтобы стать ученицей гейши. Сомневаюсь, что из нее выйдет толк, но ладно… у вас случайно нет на примете кого-нибудь, не слишком… испорченного суевериями?

…еще бы понять, что в этом мире является суеверием.

— Жаль, — исиго верно понял мое молчание. — Вы пейте чай… я дам вам сбор, который поможет очистить кровь и немного сдержит развитие дара. Все-таки это само по себе довольно болезненно… и вам нужен будет учитель…

— Мне сказали, — я-таки сумела проглотить липкий сладковатый ком. — Его назначат… судья…

— Назначат? — исиго как-то уж очень оживился. И перышки в его волосах затрепетали, а старуха, следившая за нами из-за угла, скрутила кукиш. — Это хорошо… это очень хорошо… надеюсь, вы не возражаете?

Он провел ладонью над чайником, и бока его охватило призрачное пламя.

Что ж… полезный в хозяйстве навык. Интересно, а с котлом он этот номер провернуть способен? Чтобы рыбу там сварить и…

…и ему что-то надо.

— Я неплохо умею говорить с огнем. Заклинаю воду. Знаю семью семь сотен трав… и в доме Наместника доводилось бывать.

— Что вы хотите? — я поставила чашку и попыталась не пялиться на старуху, которая весьма активно размахивала фонарем. Меня не отпускала мысль, что она готова обрушить его на голову мальчишки. И если уж решится, то бить будет наверняка.

— Помочь вам.

— Просто так?

— Одаренных мало. И мы должны держаться друг друга…

— Я не собираюсь выходить замуж.

Он рассмеялся, звонко и громко, так, как не принято смеяться здесь.

Робкие улыбки.

Заученные и церемонные, как и все прочее… смешки, которые могли себе позволить совсем юные девушки. И тень улыбки, что мелькала порой на рисованных лицах дам.