Леди чародейка (СИ) - Герцен Кармаль

Я колебалась. Ведь моя конечная цель – не Скрипачка, а Ламьель. Но и бросить детей одних в Ледяной Пустыне, где их единственными спутниками будут ледяные джинны, вселяющиеся в их тела в отчаянной попытке согреться, и фанатично преданная Ламьель сирена, я просто не могла.

Приняв решение, я вонзила рубиновый клинок в крохотную щель между створками двери. Рукоять мгновенно стала обжигающе холодной. Вскрикнув, я отняла руку, наблюдая как иней покрывает кинжал, по-прежнему торчащий в двери, причудливым узором.

Происходило то, чего я так боялась – магия Ледяной Пустыни пыталась подавить магию Истинного Дара.

Но я зря недооценивала силу последнего. По кромке инеевого рисунка побежали яркие рубиновые всполохи. Покрывший рукоять лед захрустел, будто признавая свое поражение. Рубиновые искры переметнулись с клинка на дверь. Они складывались в причудливые линии, словно жилы пронизывающие поверхность оледеневшей двери. И кровь, бегущая по этим жилам – Истинный Дар, – была способна растопить любой лед.

За моей спиной восторженно ахнул Паоло. Сейчас как никогда я разделяла его чувства. Привыкнуть к чудесам за такой короткий срок невозможно, и где-то в глубине души я все еще оставалась маленькой девочкой, которая восхищенно наблюдала за творящимся вокруг волшебством.

Дверь распахнулась, кинжал со звоном упал на пол. Я порывисто обернулась, но никто из детей никак на шум не среагировал, словно и вовсе его не слышал. Сунув клинок обратно в ножны, я приблизилась ко входу в покои Скрипачки, взглянула на дверь.

Стоило мне только отнять кинжал, и лед вновь начал сковывать дверь неприступной печатью. Створки потянулись друг к другу, проем все уменьшался.

– Дверь сейчас захлопнется, – торопливо проговорила я. – Паоло, оставайся снаружи и приглядывай за сестрой. Будь готов. – Я не уточняла, к чему, потому что и сама пока не знала.

– Что ты собираешься делать?

– Понятия не имею, – отозвалась я, переступая порог спальни. – Что-нибудь придумаю.

Дверь захлопнулась за спиной, лишив меня возможности услышать ответ Паоло.

Я с интересом огляделась вокруг. У окна стоял роскошный трельяж – наша юная сирена, по всей видимости, обладала толикой нарциссизма. Распахнула сворки огромного шкафа, сквозь толстое полупрозрачное стекло – лед, конечно же, это был лед, – видя его содержимое: десятки тонких платьицев, покачивающихся на вешалках. В дальнем углу комнаты рассмотрела внушительных размеров ванную, в которой комфортно уместился бы и рослый мужчина. Ванная была наполнена до самых краев, но поверхность воды затянуло корочкой льда.

Большую часть комнаты занимала огромная кровать с балдахином из инея. Сотканное из изморози кружевное покрывало доставало до самого пола. Вот оно, мое укрытие.

Не теряя времени даром – кто знает, как скоро вернется сирена, и услышу ли я ее шаги за толстой дверью изо льда, – я скользнула под кровать. Места там оказалось предостаточно, а сквозь кружево покрывала пробивался робкий свет.

Я опустила веки, давая глазам немного отдохнуть, и принялась ждать.

Поразительно, но я умудрилась задремать! Сказалась многодневная усталость и напряжение, беспрестанно давящее изнутри. Я вспомнила собственные слова, сказанные Паоло и невольно улыбнулась. Когда все закончится, я сама просплю целые сутки, а потом еще неделю позволю себе валяться на кровати, смотреть сериалы и есть фисташковое мороженное. Никаких сирен, ледяных джиннов и колдуний.

От сладких грез меня отвлекло уже до боли знакомое похрустывание – дверь в спальню открывалась. Сердце забилось испуганной пташкой, но я быстро взяла себя в руки. Мне никак нельзя сейчас поддаваться страху.

Легкие шаги в полной тишине замка звучали подобно грому. Скрип кожаных сандалий, шелест мягких лап. Скрипачка и Конто.

Лежа совершенно неподвижно, даже дыша через раз, я максимально напрягла слух. Закрыла глаза, чтобы полностью сосредоточиться на внешних звуках. Различила легкий стук – кажется, на пол упал поводок, на котором сирена вела Конто. Чертова позерка.

Только сейчас я поняла, что не слышала мелодии скрипки, так поразившей меня недавно. Очевидно, новых пленников в замке не появилось.

Еще один стук, на этот раз куда более громкий, раздался по левую руку от меня – там, где находился трельяж. Я прерывисто вздохнула. Скрипка!

Новый звук, парный, с небольшим интервалом – сирена сбросила сандалии? А следом – едва слышный шелест -- скинутое платье.

Конто не издавал ни малейшего шума, я даже не понимала, в какой стороне он находится. Чует ли он меня? Бросится ли, как верный охранник сирены, когда я выберусь из-под ее кровати? По идее, не должен – ведь заколдованные Скрипачкой дети не слышали и не видели ничего вокруг, – но там, где дело касалось магии, я ни в чем не могла быть уверенной.

Скрипачка прошлепала мимо кровати босыми ногами. Я поняла, куда она направляется, и встрепенулась. Вряд ли сирена, рожденная в океане, может долго находиться без воды.

Спустя несколько мгновений хруст льда и легкий всплеск подтвердили мою догадку – Скрипачка погрузилась в ванную. Похоже, холодная вода не доставляла ей ни малейших неудобств.

Лучшего шанса невозможно представить.

Не позволяя сомнениям и страху взять над собой вверх, я ловко откатилась вправо. Покрывало из изморози легко скользнуло по лицу, в глаза ударил свет, отраженный от голубоватых стен.

Я увидела, как сирена выскакивает из воды. В ее широко раскрытых глазах полыхало возмущение – как посмели вторгнуться в ее покои!

По обнаженной коже сирены стекали прозрачные капли. Она сорвала с кровати покрывало изморози и завернулась в него, как в тончайшее кружево.

Я бросилась к трельяжу, краем глаза видя неподвижную фигуру Конто. По груди разлилось облегчение – я не представляла, что буду делать, если барс нападет на меня. Подлетев к трельяжу, я схватила скрипку за изящный гриф. Развернулась и с силой саданула о пол. Скрипачка бросилась ко мне, попыталась схватить за руки, но я увернулась и с силой толкнула ее плечом. Она отшатнулась назад, ударившись спиной о стену.

Ее рот раскрылся, но их него не вырвалось ни звука. Сирена, лишенная голоса. В другой ситуации мне было бы ее жаль, но она сделала свой выбор, когда решила помогать Ламьель в ее грязной игре.

Отберите у меня голос, но я никогда не стану похищать чужих детей, превратив их в вечных слуг и сосудов для ледяных джиннов.

Несмотря на удар, скрипка осталась целой и невидимой. Ах так? Я вынула кинжал и с силой провела им по струнам.

В тот миг, когда они порвались, раздался ужасный звук – нечто среднее между усиленным визгом инструмента и отчаянным человеческим то ли стоном, то ли воем. И в эту же самую секунду окна разлетелись на сотни осколков.

Скрипачка заплакала, обхватив себя руками за плечи – бесшумно и безутешно. Она лишилась своей силы.

Но я слишком рано праздновала победу.

Здесь, в замке, еще остались те, чья магия не зависела от заколдованной скрипки. Но им совсем не понравилось, что чужачка разрушила их игру – ведь без скрипки ледяным джиннам не приманить новых жертв, новых источников драгоценного тепла.

Я нутром почувствовала – что-то изменилось. Обернулась.

Конто. В его глазах был лед. С приоткрытой пасти капала слюна, на лету превращаясь в крошечные льдинки и со звоном разбиваясь о пол. Припав на передние лапы, он рычал, демонстрируя длинные клыки.

– Конто? – прошептала я.

Он не отозвался – ледяные джинны прочно завладели его сознанием. Я метнулась к выходу из комнаты, Конто бросился следом. Меня обдало холодом – но он шел не из разбитого окна замка. Будто кто-то невидимый пронесся мимо, невзначай коснувшись моей щеки. Ледяные джинны бесновались оттого, что кто-то посмел нарушить их планы.

Я выбежала за порог и вскрикнула. Едкая горечь затопила горло. Все оказалось напрасно. Дети… Освобожденные от чар Скрипачки, они должны были броситься врассыпную, но вместо этого они вновь превратились в ледяные изваяния, хотя до ночи еще было очень далеко. Джинны не хотели их отпускать. Не хотели признавать свое поражение перед чужачкой.