Женщина сделала шаг назад. На нее попал луч света, и я, наконец, сумела рассмотреть ее.
Передо мной стояла невысокая – ниже меня на полголовы – очень худая старушка. Когда-то она была красавицей. Гордая посадка головы, белоснежные косы уложены короной. Ее лицо с правильными чертами покрывали глубокие морщины, а кожа была тонкой, пергаментной. Таффита и правда была очень стара.
И она ничего не видела. Ее глаза покрывала страшная черная поволока. Что это за заболевание такое?
Одета Таффита была в невообразимую рвань, и пахло от нее сырой землей. Впрочем, не могильной – а весенней, распаханной. Довольно приятный запах.
Это меня несколько успокоило. Жутковатый внешний вид старушенции, собственно, не таил угрозы. Попробуй-ка выглядеть в ее годы как королева красоты.
Я решила не ходить вокруг да около. Времени на это нет – меня, того и гляди, выставят.
– Меня зовут Зоя. Я попала в странную ситуацию и пришла к вам посоветоваться. Мне сказали, вы когда-то занимались магией?
Старуха отвернулась, ушла в свой угол и уселась в драное кресло. От подушек поднялись тучи пыли, прорезанные узкими косыми лучами.
– Вы слышали что-нибудь о живых книгах? Анаман... анаман-либри? – я вспомнила слово, которое назвал Тахир.
Старуха громко фыркнула.
– Либри-швибри-колибри. – пробормотала она скороговоркой, как заклинание, но сконфуженно. – Глупая иноземка. В моем доме нет магии.
– Может, вам помочь чем-то? – продолжила я отчаянно, не зная, как втянуть ее в разговор. – Хотите, я у вас приберусь?
– Вон отсюда! – истерически зашипела Таффита.
И я ей вдруг глубоко посочувствовала. Старая Таффита показалась мне несчастной женщиной.
Вряд ли она сможет помочь мне. Кто бы ей самой помог. Живет одна, в грязи и темноте. Головой явно повредилась. За продуктами не выходит, зависит от мальчишек, которые иногда к ней забегают.
Я молча вышла из гостиной и отправилась искать кухню. В кухне был такой беспорядок, что заходить страшно. Все затянуто паутиной, заросло слоем жира. Разбитые и немытые тарелки стоят прямо на полу, в кадушке лишь лужица воды на дне, и та позеленела.
Таффита тихо сидела в гостиной. Я нашла ведро и сходила во двор к колодцу. Разожгла огонь в старой чугунной печке, вскипятила воды и заварила чаю в единственной целой кружке, которую смогла найти. Из принесенных продуктов сделала бутерброды, собрала поднос и отнесла в гостиную.
Таффиту нашла на том же месте. Она сидела неподвижно и смотрела в темноту.
– Вам нужно поесть, – сказала я. – Вот, возьмите.
Я вложила ей в руку бутерброд, но старуха бросила его обратно на тарелку и брезгливо вытерла пальцы о подол.
– Не смей хозяйничать у меня в доме! Не терплю наглых девчонок. Вон отсюда! И не возвращайся.
– Вам нельзя жить одной. Принесу вам завтра еще что-нибудь поесть.
– Ты ничего от меня не получишь взамен.
– Да мне и не надо, – вздохнула я. – Что ж, до свидания. Приятно было познакомиться.
– Приятно? Тебе приятно? Врет и не краснеет!
И старуха вдруг расхохоталась гробовым смехом. Из всех уголков гостиной ей вторило эхо.
Странное какое-то эхо, откуда оно? Тут тряпки кругом, звук не должен отражаться!
Но эхо было – гулкое, потустороннее, как будто десяток привидений хохотал надо мной!
– Рада, что вам весело, – сказала я доброжелательно, чтобы прогнать оторопь. – Но мне и правда было приятно. По крайней мере, с вами не соскучишься. Я вас еще навещу, госпожа Таффита.
Я повернулась и быстренько помчалась к выходу, стараясь не запнуться ни за что в темноте.
Выскочила на улицу, закрыла дверь и отдышалась.
Вот тебе и ведьма. Страшная? Немного. Скорее, жалкая. Бедная, одинокая старуха в маразме. Наверное, у нее бывают просветления, когда она развлекает детей фокусами.
И вовсе она не похожа на боевого мага, которая в свое время сумела сравнять с землей целый город. Эван ошибся – это не та Таффита. Может, когда-то она и зналась с магией, но те времена давно остались в прошлом.
Что ж, придется в одиночку искать средство помочь волшебным книгам...
Я шагала по уютной улице и с удовольствием дышала свежим воздухом.
Ух, хорошо... как из могилы вырвалась. Все-таки жутковатая эта бабушка Таффита. Ее слова о призраках, ее единственных гостях, не шли из головы.
Таффита говорила о них с таким убеждением! А потусторонний смех-эхо в ее гостиной?
Вдруг призраки и правда реальны в мире Эленвейла? Я уже столкнулась с неведомой здесь ранее темной магией. Отчего бы в Эленвейле не водиться и призракам?
На их месте я бы поселилась в доме Бармалана. В моем доме. Там старые книги, мрачные секреты в подвале. Призракам нравится такой антураж. Ночью я слышала странные звуки.
Мне опять не хотелось идти домой, в лавку, полную тайн и скрытой боли. Но теперь там меня ждала одна болтливая книга и разные важные запланированные дела.
Когда я описала Эвану встречу с Таффитой, тот досадливо пошелестел страницами и велел:
– Ну, раз с колдуньей не повезло, тогда ищи заметки Бармалана. Об обратном ритуале и о том, что для него потребуется. Чтобы вернуть меня в человеческий облик.
– Да уж везде искала, – возразила я. – Никаких заметок нет. В доме вообще мало следов хозяина. Только его одежда. Ни дневников, ни личных писем.
– Значит, плохо искала! Давай, поднимай зад, шевелись, ищи!
Захотелось треснуть Эвана по корешку. Его требования начали раздражать. Впрочем, неизвестно, как бы я вела себя в его ситуации. Наверняка бы тоже истерила.
– Ладно, – я вздохнула и собралась заново перерыть дом. Может, еще где тайники есть?
Но приступить к делу не успела, потому что в лавку ввалились дети. Да не трое уже знакомых, а целых шесть! Кинни, Трен, Гайре, с ними две чернявые девчонки-близняшки и робкий белокурый мальчик в очках.
– Нас опять раньше с уроков отпустили! – обрадовала Кинни. – Потому что сегодня вечером в Лиллидоре праздник! Приехал бродячий оркестр и циркачи, будут давать представление на площади. Вот учитель Дубрен и распустил нас. Сказал, что у него заболел зуб, но мы-то знаем: он пойдет к цирюльнику завивать бакенбарды, чтобы на гулянии быть красивеньким и поухаживать за дочкой мельника!
– Будет как завитая обезьяна! – заявил Гайре.
Дети расхохотались.
– Мы решили дома не сидеть, а у вас побыть до вечера! – продолжала Кинни. – Вы нам сделали еще паззлов?
– Не успела, – развела я руками. – Но мы придумаем, как повеселиться. Давайте нарисуем игру-ходилку! Я вам расскажу, что и как.
Я была рада заняться детьми и отложить нудные поиски.
– Ну вот, детские забавы для тебя важнее меня и моих проблем! – склочно пожаловался Эван.
Я сделала вид, что не услышала его.
– А у вас есть что поесть? – с детской непосредственностью поинтересовался Трен.
Я нахмурилась, прикидывая, чем накормить эту ораву. От подарка Хюльса осталось только печенье.
– У меня есть! Вот, папа просил вам передать гостинец и сказал, чтобы вы заглядывали в наш трактир, – Кинни вытащила из сумки большой сверток. В нем оказался пирог с лососем и сливочным сыром. У меня слюнки потекли, когда я увидела глянцевую подрумяненную корочку.
– Фу, рыба, – скривились чернявые близняшки.
– Печенье будете?
– Будем! – ответили они хором.
С шутками, прибаутками и смехом мы отправились в кухню, нарезали пирог, вскипятили чай и вернулись со снедью в торговый зал.
Расположились прямо на полу в уютном уголке между шкафов, расставили тарелки и кружки.
Я добыла бумагу, карандаши, ножницы, объяснила суть настольных игр-ходилок, и мы принялись рисовать, придумывая правила на ходу.
Эван сначала ворчал и бубнил, а потом увлекся и тоже принялся сочинять. Я без зазрения совести выдавала его идеи за свои.
– Вот тут у нас будет замок людоеда. Кто попадет на этот кружок, пропустит два хода.
