Лирелии - цветы заката (СИ) - Алешина Екатерина Евгеньевна

Я улыбнулась ему совершенно искренне, ничего не говоря.

- Как у тебя вообще дела обстоят, помимо театра? Как в академии? Тебя ничего не тревожит?

- Все замечательно. Бывают сложности, как и у большинства адептов, но это все решаемо.

Не говорить же ему, что я в последнее время живу с постоянным ощущением того, что какая-то фигня происходит прямо у меня под носом, но истина происходящего все время ускользает из рук. Эти сны, видения, которые, вместо того, чтобы давать подсказки или ответы, еще больше запутывают меня и моих подруг. Мне не хотелось рассказывать об этом даже родителям или брату. Почему-то, во мне зрела уверенность, что с этим я должна разобраться сама.

- Просто мне показалось, что твои письма на неделе порой были с оттенком задумчивости… - произнес он, выжидающе глядя на меня.

Милостивый Аш-Таар, я не ожидала, что этот мужчина окажется таким проницательным! Или наблюдательным. Или то и другое…

- Нет, Эрик, все прекрасно, тебе показалось, - соврала я. – Это просто усталость сказывается.

- Значит, на сей раз я ошибся, - развел он руками. – Хотя такое со мной впервые. Что ж, и у мастеров бывают осечки.

Я была убеждена, что он мне не поверил, но тактично не стал настаивать в попытке узнать правду.

Мне захотелось перевести тему в более приятное русло.

- А куда мы сегодня пойдем? Ты что-то говорил о морской прогулке?

- Да, - кивнул он. – Я забронировал билеты на трехчасовую морскую прогулку на корабле. В программе вечера будет выступление известного ансамбля, традиционные танцы Эсфира, фуршет, кулинарное шоу и что-то там еще. Но до отправления корабля с пристани еще полтора часа, а ты, готов поспорить на миллион фиров, едешь сейчас с репетиции голодной.

- Ничего страшного, ты же сказал, что на корабле будет фуршет и ужин от шеф-повара.

- Да, но ужин с кулинарным шоу по программе будет ближе к концу вечера, а всякими фуршетными закусками сыт не будешь. А какое может быть удовольствие от вечера, если ты будешь голодной? Нет-нет, так не пойдет. Я хочу, чтобы тебе сегодня было весело, легко и комфортно. А мысль: «О Боги, когда же я поем?!» никак не способствует ни веселью, ни комфорту. Мной уже заказан столик в таверне на набережной, так что, пока мы прибудем к месту, ужин будет нас ждать. Я постарался учесть твои вкусы.

Сказать, что услышанное меня поразило, не сказать ничего. Так интересно за мной еще никто не ухаживал. Чтобы думать, голодна я или нет после долгой репетиции? Это что-то новое. Родители и бабушка с дедушкой не в счет.

- А откуда ты знаешь, что я люблю? – полюбопытствовала я у него.

- Обыкновенная наблюдательность и внимание к девушке. На бальном банкете и потом на свадьбе я подметил, что ты предпочитала блюда с морепродуктами или те, где присутствует твердый сыр или грибы, а в твоем бокале всегда был мятный лимонад.

Спрашивать у него, что я люблю из сладкого, не было смысла. Он это уже знал, поскольку присылал мне несколько раз коробочки с пирожными по портальной почте.

- Кстати, я угадал с пирожными?

- Абсолютно со всеми. Мои предпочтения в сладостях ты тоже вычислил путем наблюдений?

В ответ он молча кивнул, не переставая улыбаться столь обаятельно, что невозможно было не отвечать на его улыбку.

- Просто я запомнил, что ты пробовала на свадьбе, когда подавали десерты. Ты выбирала пирожные-макарон. Одни были с кокосом, другие с соленой карамелью. А потом еще ты пробовала напополам с Марьяной пирожное «Балерина». На Земле его называют «Анна Павлова». В общем, я пришел к выводу, что ты большая любительница соленой карамели, кокосового крема и безе.

Воцарилась пауза, пока мы молча, и все так же улыбаясь, смотрели друг на друга. Молчание затягивалось, становясь чем-то более пикантным, чем просто пауза в разговоре двух людей. У меня даже успела промелькнуть мысль в голове – а как он целуется? Все парни, с которыми я встречалась, будучи уже взрослой, ходили с гладко выбритым лицом, а Эрик носил аккуратную короткую бородку-эспаньолку, которая невероятно ему шла и делала его облик еще более мужественным. Внезапно Эрик подался вперед, приблизившись ко мне. Мое сердце в ответ совершило кульбит, и мне пришлось медленно выдохнуть, чтобы хоть как-то успокоить его бег.

- Ну что, Герда, я все угадал? Нигде не ошибся?– спросил он проникновенным голосом, который словно обволакивал меня с ног до головы.

- Все верно, - промолвила едва слышно, находясь во власти его взгляда. – Я поражена твоей наблюдательностью.

- На самом деле, в этом нет ничего удивительного или особенного. Ты очень нравишься мне, Герда. Поэтому я с интересом наблюдаю за тобой.

Можно было сколько угодно думать о том, что Эрик чувствовал ко мне, но никакие мысли и предположения не сравнятся с настоящим признанием глаза в глаза. Ликование заполнило меня до самых кончиков пальцев, так, что даже закружилась голова. Пытаясь справиться с накатившими эмоциями, я не находила ответных слов. Себе-то я давно уже призналась, что за эти несколько недель так привыкла к его письмам, разговорам, шуткам, чуткому вниманию и ненавязчивой заботе, что это уже стало частью моей жизни. Но сказать это вслух я не решалась из-за банального стеснения. И это стало для меня еще одним открытием, ведь раньше я никогда не стеснялась говорить о своих чувствах прямо. Что же изменилось на этот раз?

Эрик смотрел на меня, не отводя взгляда, и мне казалось, что сейчас я от волнения упаду в обморок. И тут он вновь заговорил.

- Скажи мне, Герда… Взаимно ли то, что я чувствую к тебе? Мне очень важно это знать.

Ну давай же, Герда! Произнеси хоть слово, скажи ему правду, ведь он ее заслуживает! Священный Союз, что же это со мной происходит?

- Взаимно, - прошептала я и смущенно улыбаясь, уставилась на носки своих ботинок.

- Вот и прекрасно! – довольно промолвил Эрик. – Это самое желанное признание за драконову тучу лет моей жизни.

Оставшийся путь мы вновь вспоминали недавнюю свадьбу наших друзей, и забавные казусы из студенческой жизни, заставившие нас посмеяться. Когда мы приехали в таверну, ужин, действительно был уже готов и ждал нас на столе.

- Только прошу тебя, ешь, сколько тебе хочется. Не стоит меня стесняться. А то знаю я вас, девушек. Будешь тут сидеть и клевать, как птичка, - сказал Эрик, помогая мне снять пальто.

- А ты уверен? Боюсь спугнуть тебя своей прожорливостью, - пошутила я.

- Спугнуть? Меня? Герда! Милая! В моей усадьбе живет огромный пес размером с теленка и весом больше восьмидесяти килограмм. Поверь, прожорливостью меня испугать трудно. Да и вряд ли ты за день ешь столько, сколько мой Тор.

Хихикая, как школьники на задней парте, мы прошли к нашему столику и принялись за ужин, который действительно состоял из тех блюд, которые всегда были моими фаворитами – креветки с рисом под сливочным соусом, блинчики с семгой и мятный чай, к которому чуть позже подали мою любимую «Балерину» из безе.

- Все, что ты любишь, - заметил Эрик. – Я хотел еще лазанью заказать, но в этой таверне нехилые порции подают, как видишь, и на лазанью твоих сил вряд ли хватило бы. А оставлять еду на тарелке ты не любишь, это я тоже заметил. И кривишься, если видишь, что кто-то роняет кусочки хлеба под ноги. Ведь я прав?

Сил удивляться его наблюдательности и осведомленности о моих вкусах у меня уже не было, и я просто в изумлении кивнула.

- Я с детства просила класть мне меньше еды. Лучше потом добавить, если еще захочется. А оставлять еду на тарелке, а потом это выкидывать. Терпеть не могу, когда так делают! Или когда выкидывают хлеб. Это же кощунство!

- Согласен, - кивнул он в ответ. – Я тоже этого не люблю. В этом мы с тобой похожи.

Мы ужинали чуть меньше часа, но это время в компании Эрика пролетело для меня, словно пять минут. Мы неспешно следовали по набережной к пристани, около которой качался на волнах огромный и величественный корабль-парусник. На самом причале уже собрались желающие провести вечер на корабле. Солнце давно уже укрылось за горизонтом, и в небе высоко висел тонкий серп молодого месяца.