Тёмная фея в "подарок" (СИ) - Дурман Диана

Вымученно вздохнув и потерев переносицу, я подарила эльфу тяжёлый взгляд и принялась бубнить:

– Какой же ты надоедливый, а ещё упёртый, высокомерный и вообще та ещё заноза в з….

– Зато ты, – поспешил прервать меня Деон, резко наклоняясь ближе, – само очарование, когда не пытаешься меня задеть. – Близость эльфа заставила меня задержать дыхание, пока он преспокойно убирал что-то с моих волос. Что это было, я так и не увидела, потому как Деон сжал ладонь в кулак, а когда разжал, там оказался лишь тут же развеявшийся обрывок тумана. Делая вид, что он не заметил моей реакции, эльф снова откинулся на спинку сиденья и спокойно сказал: – Решайся, Астрид, лучшего союзника тебе не найти.

«Да понимаю я, не дави!», – хотелось прошипеть в ответ, но вместо этого из меня вылетело удручённое:

– Знаю, как и то, что… тебе тоже.

Главные ворота столицы без досмотра выпустили нас из своей пасти как раз в тот момент, когда в карете разлилась задумчивая тишина. Что варилось в светлой голове Деона я не ведала, потому решив даже не гадать просто стала размышлять о том, насколько подробно погружать эльфа в свою историю. А ещё меня так и подмывало помолиться той же магии, чтобы в будущем не пожалеть о своём выстраданном решении. Ведь, судя по всему, лучшим вариантом будет… открыться этому мужчине.

Глава 32

На наше счастье обратный путь через Пустоту выдался в два раза дольше, отчего и я, и Деон без лишней спешки успели удовлетворить своё любопытство. А ещё понять – на более идеального союзника никто из нас рассчитывать не мог.

Как и собиралась, я попросила эльфа подать пример и первым рассказать свою “жуткую” тайну. Деон на такое предложение только поджал губы, а после, видимо ожидая от меня подобного предложения, спокойно пустился в рассказ. Его история очень сильно граничила с нерушимыми традициями Вечного Двора, точнее с законами преемственности, которые он мне так же поведал. Если вкратце, то король эльфов не передаёт свой титул сыну – он выбирает на место приемников самых одарённых кандидатов (по словам Деона таких всегда десятка два-три), после чего они долгие годы стараются оправдать возложенные на них ожидания.

Так вот Деон, благодаря не только своей немалой силе, но и приверженности к магии жизни – она давалась ему проще остальных колдовских наук – ещё в юношестве стал одним из приемников короля. Семья с радостью взращивала в нём амбиции, всячески поддерживала его, позволяя с возрастом всё больше выделяться на фоне остальных. Всё дошло до того, что на протяжении нескольких лет до переломного момента Деону каждый при Вечном Дворе пророчил официальное признание короля эльфов, но… до этого так и не дошло.

Чуть больше двадцати лет назад Деон, как и остальные приемники, отправился в открытый мир, чтобы лучше его узнать и понять. Тогда, как сказал сам эльф, ослеплённый своей силой, он стремился показать всем и каждому могущество их расы. Или уж скорее силу своей собственной магии. Благо делал он это исключительно добрыми делами.

Как раз в тот период на севере разразилась эпидемия и Деон в числе первых магов боролся с ней, попутно спасая как можно больше жизней, не оглядываясь на расу заболевших. Вот только болезнь буйствовала, набирая обороты и никакой магии не хватало на все очаги опасной заразы. Однако признать, что он не вездесущ Деон вовремя не смог.

Пользуясь попеременно пространственной магией и магией исцеления, эльф работал на износ, медленно, но, верно, истощая все свои резервы. Как раз за это-то в итоге он и поплатился.

Полностью очистив от заразы одно поселение в глуши, а также устранив самые сильные симптомы у жителей, Деон буквально свалился без сил. Когда же он пришёл в себя, вместо благодарных жителей обнаружил рядом людей в масках с вышитыми жвалами пауков на них. Несмотря на свою глупость эльф сразу понял, что к чему.

– Мне так и не удалось узнать, – холодно продолжал свой рассказ Деон, – все ли из той деревни решили так меня отблагодарить. На их беду чёрные торговцы, пришедшие по мою душу, предпочли не платить едва отошедшим от болезни жителям, а просто уничтожить их всех. Тогда-то я и узнал, насколько слаб могу быть – остатки сил были отданы за жизни, которые тут же на моих глазах в миг оказались стёрты.

Услышав такое, я почувствовала, как меня охватывает жалость – она была направленна и на невинных жителей (мне не хотелось верить, что среди них были исключительно плохие люди), но больше всего на эльфа перед собой. Мне даже не хотелось злорадствовать на тему «чем выше летаешь, тем больнее падаешь». Такой урок слишком жестокий. Благо этот жуткий подарок судьбы сошёл на нет довольно быстро благодаря как раз Бранту – высокий лорд тоже спешил помочь людям, пользуясь своим бессмертием, и подоспел в пылающую деревню как раз в момент, когда чёрные торговцы уже собирались отбыть оттуда. Брант разделался со всеми в одиночку и освободил Деона. Ну а после у них завязалось нечто похожее на дружбу, где эльф помогает Бранту с проклятьем, а тот обеспечивает ему жизнь, что даже привередливый эльф оценит.

Проглотив подступивший к горлу комок, под конец истории я спросила у Деона:

– Но зачем ты понадобился работорговцам? Ты же не реликт…, – лишь сказав последнее, поняла, что мне вообще-то не положено знать о таком. Заметив моё замешательство, эльф только хмыкнул, а затем принялся отвечать:

– На самом деле ты и права, и нет. Да, я не отношусь к редким расам, чего не скажешь о моих… глазах. – Поймав мой озадаченный взгляд Деон начал объяснять: – Пусть полукровки у нас и не рождаются, но могут появиться, скажем так, экземпляры, перенявшие какую-то особую черту предков. В мой род, ещё на заре времен, частенько вплетались те самые упомянутые мной фениксы. – Тут мой рот открылся сам собой, а глаза удивлённо округлились, на что эльф поспешил остудить мою фантазию. – Возрождаться из пепла или отращивать крылья и летать никто из моей семьи не умеет, но иногда среди нас рождались маги с золотыми глазами, с явной предрасположенностью к исцелению.

«Что-то сродни крови дракона, путешествующего между мирами», – пронеслось в мыслях, и я вздрогнула, когда поняла, что ожидало эльфа на чёрном рынке. Посмотрев на Деон с ужасом, я осипшим голосом произнесла:

– Поэтому кто-то может подумать, что твоя сила сосредоточена именно в глазах и захочет их…, ох, не хочу дальше представлять, – и чтобы вытряхнуть из головы всплывающие образы, затрясла головой. В ушах тут же зазвенело, но я была рада этому – пусть так, но жуткая мысль прекратила формироваться.

– И не нужно, – спокойно сказал Деон, наблюдая за мной. – Всё это дела прошлого. Урок мной усвоен, а пути назад более нет.

– Почему? – почти возмущённо спросила, понимая, что именно из-за случившегося он стал своего рода изгоем среди эльфов. – Тебе ведь удалось вырваться из лап чёрных торговцев. Это повод для гордости!

На это Деон покачал головой, а затем пролил ещё больше света на причуды их расы:

– Когда эльф попадает к такого рода личностям, первое что они делают – остригают его. Мы ведь гордимся своими волосами, они своего рода честь любого из нас. – На этом моменте Деону пришлось прерваться, чтобы вздохнуть и сказать: – Не смотри так, мои волосы исправно растут, просто теперь я сам укорачиваю их как напоминание. Тем более они не являются основной причиной моего падения.

И прежде, чем я напридумывала кучу ужасов, Деон расстегнул рубашку и показал уродливый шрам величиной с ладонь. Он находился как раз в районе сердца, уродуя гладкую, чуть тронутую загаром кожу. Витиеватая отметина была настолько чужеродна, что перетягивала на себя всё внимание. Её хотелось стереть, убрать магией, но раз уж этого ещё не сделали – на то были причины.

– Вот из-за чего у меня больше нет права ступать на эльфийские земли, – между тем продолжал Деон, пряча шрам за тканью рубашки. – Позволить “низшим” поймать себя, а затем заклеймить – от такого позора не избавиться и в следующей жизни. Так же, как и от шрама. Даже моя магия оказалась бессильна против ожога давусским металлом. Эти отбросы знают, как оставить о себе вечное напоминание.