— Спасибо, Корней, взаимно. — Я изо всех сил старался не икнуть. — Доброй дороги!
Попрощавшись с Захаром и отсыпав табору золотых, пан сел в карету. Высунувшись в окно, напоследок махнул Солохе. Это не осталось незамеченным: по толпе пробежал взбудораженный шепот.
Карета тронулась. Народ медленно потянулся за ней. Бабы размахивали платками, дети, как оголтелые, с криками пытались догнать экипаж. Солоха, поправив чепчик, осталась стоять на пороге и провожала пана взглядом. Захар с Диной тоже не присоединились к процессии.
К моему удивлению, и цыгане не сдвинулись с места. Гитара замолчала, и к черту обратился барон:
— С нами поедешь?
Рогатый молча кивнул и деланно отвернулся от Солохи. Та, словно очнувшись, сбежала по пригорку с криком:
— Стоять! Куды намылился?!
— Вижу, хорошо тебе в доме пана спалось… Уверен, ты и без меня обойдешься! Прощай! — решительно заявил черт, одним глазом все-таки косясь на ведьму.
Солоха охнула и схватилась за… кхм, сердце.
— Ты шо, касатик, с дубу рухнул?! Я пана нашего усю ночь лечила!
— Вот как ты это называешь?! — аж подпрыгнул на телеге рогатый.
— А как еще называть?! У него ж, голубчика, вся спина от дороги разболелась! Везде усе позащемляло, вправлять пришлось!
— И че, ты до утра ему все… вправляла? — осекся черт. Он присмирел, а во взгляде теперь читался испуг.
— До петухов! А потом еще отваром отпаивала! Кашель у него, зараза, в последнее время появился! — с честным видом заявила Солоха, озадачив всех нас.
Пристыженный помощник ведьмы виновато посмотрел на Дину. Рыжая подмигнула, и морда просияла облегченной улыбкой.
— Ишь, чего выдумал! Засобирался кудысь! — Погрозив черту кулаком, Солоха добродушно сказала: — А ну слезай с телеги, пойдем пирожков напечем!
Больше его упрашивать не пришлось — слетел с телеги в два счета.
— С вареньицем?
— Как же без вареньица? — Солоха пощекотала черту пятак, отчего тот совсем разомлел.
Однако идиллию нарушил здоровый черный котяра, прыгнувший к ногам ведьмы.
— А ты тут откуда? — охнула Солоха и взяла животинку на руки.
— Дверь плохо запер, вот паразит и сбежал! — Рогатый потрепал кота за ухом. Но котяра оказался куда умнее и, зашипев, лапой хлестнул по наглой морде.
Нечистый хрюкнул и отскочил в сторону. Солоха лишь рассмеялась и, ничего не подозревая, направилась к своей хате…
— Ну что, пан завхоз, — нарушил тишину Захар. — Когда на новоселье позовете?
Глава 22. Обычай крепче закона
Глава 22. Обычай крепче закона
— На какое еще новоселье? — с подозрением посмотрел на лекаря.
— Ну как же ж? У нас в селении традиция — обмыть новую хату! Тем более в чужие дома ты позаглядывать успел, а в свой чего-то не зовешь! — припомнил мне Захар, с важным видом накручивая ус на палец.
— А вот сегодня вечером и позовет! — конкретно подставила меня Дина.
— Да все сюда даже не влезут! — возмутился я.
— А зачем всех звать-то? Пригласи тех, кто тебя любезно встретил, обжиться на новом месте помог… — Лекарь переглянулся с Диной, и та кивнула.
— И в сарай на краю деревни поселил? — с упреком сказал я.
— Я человек подневольный, мне Василь велел! А в то утро он еще бодрствовал! — упрекнули уже меня. — Ну, позови жителей почетных!
— Понятия не имею, кто это! — Мне порядком поднадоело ему отказывать. Задарма все почетными станут, никто не откажется!
— Я сама всех, кого нужно, приглашу! — поставила точку Дина. — А ты, как хозяин, стол накрой, делов-то.
Я уж было хотел заикнуться, что сам решу, что мне делать… Но эти двое явно сговорились!
— Ты осматривайся, пан завхоз, мы мешать не будем! Вечерком заглянем! — махнул мне рукой повеселевший лекарь. — Захочешь — приходи в академию, заодно тебе расскажу, как у нас дела обстоят.
Заговорщики поспешили смыться. Ну, неужели они думали, что я поверю, что в этой глуши так чтили обычаи? Новых домов здесь, наверное, уже лет двадцать не появлялось — обмывать давно было нечего! А тут так подфартило: пан уехал, и повод нашелся!
С тяжелой душой зайдя в дом, я первым делом попал в сени. Здесь было три двери: правая вела в кладовую, заставленную всем нажитым, левая — в просторную светлую комнату, оказавшуюся опочивальней. Именно отсюда выглядывала Солоха. Пуховая перина была пышно взбита и украшена вышитыми узорами подушками. Рядом с ней громоздился сундук, на котором стояла лампада, а чуть дальше высился деревянный платяной шкаф. У окна висело зеркало, на которое накинули полотенце. Под ним, у стены, располагался стол с блюдом для мытья рук и умывания лица, застеленный скатертью.
Третья дверь вела в столовую: тут размещалась изразцовая печь, длинный обеденный стол с самоваром и буфет с ажурной резьбой. На стенах, расписанных под потолком тем же цветочным орнаментом, висели рушники, полы были устелены пестрыми дорожками. За печью, прикрытый шторкой, скрывался закуток — этакая кухня, забитая хозяйственной утварью.
Из столовой я проследовал в последнюю комнату — подобие кабинета. Входящего встречал портрет бывшего владельца — копии Корнея, только с густыми усами и бородой. Основную часть занял шкаф с книгами и связками писем, однако в дальнем углу я заметил игровой стол в окружении деревянных кресел и лавки, накрытой покрывалом. К безукоризненному порядку явно приложила руку Солоха.
В задумчивости повернув назад, я не сразу заметил фигуру в сенях.
— Короче, сегодня без варенья… — хрюкнули огорченно.
Аж вздрогнул!
— А жаль… это мое любимое было… Сливовое! — Перепачканное бордовой жижей создание макнуло палец в макушку и причмокнуло. — Нормальная у тебя хата, мне как раз перекантоваться негде!
— Не простили тебе разбитые зелья? — усмехнулся я.
— Не, — мотнул головой черт. — Но это она так, для профилактики подуться решила, вечером назад пустит. Вот если б не девчонка твоя, Дина… отправился бы я в печь вместо пирожков! — вздохнул он, сожалея о содеянном с крайне искренним видом.
Тут я смекнул, что угрызения совести рогатого мне на руку, и предложил:
— Раз тебе делать нечего, ты мне поможешь. А я за тебя перед Диной словечко замолвлю.
— Че, опять чинить? Мне б это… Солохе на глаза не попадаться, — замешкался черт. — Она, знаешь, два раза повторять не любит…
— Дина с Захаром буквально заставили меня устроить вечером новоселье. Надо накрыть стол, а я этого в жизни не делал! Мог бы сказать своему гоблину, да только в карманах у меня пусто — где ему еду достать, чтобы все приготовить? — выложил я, и решение пришло само: — Ты ж у Янко в трактире вчера свинтил банку наливки? Свинти и для меня что-нибудь!
Рогатый повел пятаком.
— Если подкормишь, то и украсть не жалко. Да и ваще-то я этому прохиндею вчера на кухне помогал, а он мне даже котлетку зажал! Солоха на твоем новоселье будет? — Черт стал озираться, словно ведьма могла нагрянуть из-под полы.
— Раз Дина вознамерилась собрать всех почетных жителей селения, Солоха первая в списке, — огорчил его я.
— У-у-у! Почетные кадры селения… Пожалуй, останусь! — Настроение нечистого отчего-то мигом улучшилось. — Только это… под столом отсидеться придется. Ты мне туда время от времени че-нить кидай…
— Договорились.
— Мне в трактире наследить нельзя, умыться хоть дай. — Черт размазал по морде варенье, стекающее ему на глаза.
Отослав его на задний двор (я еще из окна заприметил клозет и бочку у забора), направился к Тильбо — сообщить о переезде.
Гоблин сидел прямо у двери без дела. Вручив ему ключ, я хотел войти, чтобы попрощаться с дядькой (знакомцы все же), но в спину мне донеслось:
— Господин… а как же Стефан?
— О, за этого донжуана я не переживаю! Сам нас найдет! — отмахнулся, даже не огорчаясь по поводу таинственной пропажи кучера. Ну, пускай устраивает личную жизнь! Теперь я все равно в нем не нуждался!
Уже на пороге понял, что объясняться не придется.
