Мой (не)любимый дракон (СИ) - Чернованова Валерия М.

Только негромко пискнула:

— Доброе утро. Меня зовут Фьярра.

В ответ монахиня кивнула и пробасила:

— Я — Розенна. Рада знакомству, Ваша Утончённость.

Вот только радости у неё на лице и в помине не было.

— После завтрака отправимся к эссель Примеле, — когда короткое знакомство с надзирательницами было закончено, объявила придворная сваха.

Алианы возбуждённо зашептались, наконец узнав, кто будет проводить следующее испытание, но эссель Тьюлин нетерпеливо призвала всех к молчанию.

— Те из вас, которые останутся в замке после сегодняшнего этапа отбора, не смогут видеться с Его Великолепием аж до самого финала. Вам нужно будет время на подготовку к последнему выступлению, наследнику — на размышления. Всё ясно?

Невесты расстроенно кивали. Майлона наверняка грустила из-за того, что её лишали удовольствия любоваться венценосным. Рианнон, уверена, тоже. Остальные больше расстраивались и злились из-за того, что с нами обращались, как с преступниками-рецидивистами. Я и раньше чувствовала себя под постоянным надзором. Но сейчас это чувство просто душило.

Меня лишали одной из немногих радостей — посиделок с подругами. Как теперь секретничать с Ариэллой, просить советов у мудрой Гленды? Да и просто болтать с ними о пустяках, отвлекаясь от горьких мыслей. В присутствии этих шкафообразных церберов не посекретничаешь и не расслабишься.

А то, что не буду видеться со Скальде… Наверное, это даже к лучшему. Сегодня ещё помучаюсь в его обществе, полюбуюсь на предательскую драконью морду, и будет мне от него отпуск.

Позавтракав в гнетущем молчании, мы загрузились в кареты и полетели в замок морканты.

Во время полёта меня не покидало ощущение, что карета, этот хрустальный шар, в любой момент может расколоться, от обилия живой массы, которую в него запечатали. Я оказалась зажата между двумя такими «массами»: своей, то есть сестрой Розенной, и Ариэллиной — красноносой дамой неопределённого возраста по имени Тора. Гленде и Ариэлле повезло больше: они уселись напротив меня, рядом друг с другом, вжатые в угол всего лишь одним цербером, доставшимся виконтессе.

В такой тесноте дышать получалось с переменным успехом, двигаться не получалось в принципе. Разговаривать теоретически можно было бы, но в присутствии монашек как-то не завязывалась беседа. Так и сидели, обмениваясь понурыми взглядами.

Лишь однажды Ариэлла нарушила молчание, тихо поинтересовавшись:

— Ты в порядке? Я имею в виду… после вчерашнего.

— Бывало и лучше, — тускло улыбнулась подруге.

К счастью, полёт оказался коротким, и я не успела превратиться в лепёшку, хоть, вытряхиваясь из кареты, и чувствовала себя немного приплющенной. Вытряхнулась на беду как раз в тот момент, когда из своего чёрного транспорта, напоминавшего гигантских размеров бусину гагата, показался Его Козлейшество в сопровождении двух старейшин.

Последние так на меня зыркнули, словно надеялись освежевать взглядами. А первый… нет, не зыркнул. Даже не мазнул по мне взглядом, привычно обдав своим ледяным пламенем. Не покосился в мою сторону.

Он… как будто просто меня не заметил.

Вот ведь дракон подмороженный.

От которого я поспешила отвернуться и сделала вид, что в данный момент единственное, что меня занимает — это миниатюрный замок, облюбованный моркантой. Из рыжего камня, с башенками, увенчанными ажурными зубцами. С крыш стекала красная черепица, пламенея под полуденными лучами, и под ними же сверкали, заставляя щуриться, золотые шпили, коловшие перья облаков.

Морканта стояла на округлом балкончике, облепленном узорчатыми изразцами и низко нависавшим над входом в замок. Опираясь на заснеженную балюстраду одной рукой, приветственно махала нам другой.

— Почему она в вуали? — спросила я у оказавшейся рядом Гленды, когда все невесты журчащим ручейком потекли к входу в игрушечный замок. Монахини в своих тёмных нарядах тянулись за нами траурной процессией, а возглавляли это странное шествие Тьюлин с Герхильдом и двое старейшин. — Разве не считается моветоном прятать лицо от гостей?

— Эссель Примела может себе это позволить. Вернее, вынуждена, — поджала губы виконтесса и тихо, чтобы нас не услышали и не отчитали за то, что сплетничаем, объяснила: — Она неудачно вышла замуж. За князя Брекана. Не смогла принять его силу и стала элири.

Надо же! С Блодейной ведь то же самое случилось. Может, потому они и подружились. Общее поражение сблизило.

— Эссель Примела была не первой алианой, отторгшей силу князя Брекана. Узнав, что лишился ещё одного шанса передать магию рода будущему наследнику, тальден пришёл в бешенство и ударил новобрачную своей силой. Говорят, у неё всё лицо в шрамах, которые не смогли залечить никакие чары.

Меня передёрнуло.

Ещё один «душка»-дракон. С ума сойти можно.

— Огненный?

Мне кажется, драконы, наделённые силой огня — все немного чокнутые.

Или не немного…

Алиана покачала головой:

— Ледяной. Он не отпустил эссель Примелу, оставил её у себя рабыней. А спустя время снова решил попытать счастье. Одной из алиан, явившихся на новый отбор, стала младшая сестра морканты. — Гленда замялась, заметив, что на нас недовольно косится Розенна, и быстро закончила: — В общем, не знаю, что тогда на самом деле произошло, но больше князь не женился. Он бесследно исчез, и с тех пор о нём ни слуху ни духу.

И поделом козлу чешуйчатому.

— Думаешь, это она Ледяного? Ну… того. — Вскинув голову, посмотрела на стройную женщину с лицом, затемнённым вуалью.

— Доказательств вины эссель Примелы не нашли. Но всем известно, что не стоит связываться с моркантами.

А я это знаю лучше всех адальфивцев вместе взятых.

Его Великолепие — один из самых ярких представителей своей сволочной братии, стоял у высоких, окованных железом дверей, дожидаясь, когда полумрак холла проглотит всех его невест.

Когда подошла моя очередь быть проглоченной, тальден жестом предложил мне проходить. Жестом до обидного небрежным, будто и не было вчерашнего дня. Головокружительных полётов над Жемчужным городом и не менее головокружительных поцелуев.

— Эсселин Сольвер, — поприветствовал холодно, словно льдину зубами крошил.

— Надо же, заметили. А я уже испугалась, что у вас проблемы со зрением.

— Ну хоть не с памятью. Как у одной моей невесты, — не остался в долгу Герхильд.

Нахмурилась:

— Это вы о чём?

— О том, что вы постоянно забываете мне в чём-то признаться. Даже когда я вам об этом напоминаю.

— Вы — дракон-параноик.

— А вы алиана, которая что-то скрывает. — Наклонившись ко мне, обжёг дыханием и взглядом, а ещё угрозой, от которой внутри всё обратилось в пепел: — Эсселин Сольвер, я обязательно узнаю все ваши тайны.

Узнает, а потом как подпортит мне в порыве ярости магией личико. Пусть оно и не моё, но всё равно жалко.

— А можете не тратить своё драгоценное время и облегчить всем жизнь, исключив меня из гонок за ваше ледяное сердце. Или ещё мной не наигрались? А, Ваше Великолепие?

— Из нас двоих играешь ты, Фьярра. — В глубине глаз разгоралось серебряное пламя.

Дикое, опасное. Пугающее.

— А ты только и делаешь, что изменяешь! — прошипела в венценосную физиономию и рванула в тепло замкового холла.

Глава 21

Пока поднимались наверх, а потом шли по бесконечно длинной анфиладе, ныряя из одной роскошной залы в другую, каждой клеточкой своего тела я ощущала всю степень драконьего гнева. От взгляда тальдена кололо затылок, как во время сеанса иглотерапии. Я акупунктурой никогда не увлекалась, но подозреваю, что ощущения одинаковые: далеко не самые приятные.

Экскурсия по замку закончилась в уютной гостиной, где на резных столиках возвышались горки угощений: всевозможные орешки и фрукты, пирожные на меду и пряники в глазури. Глаза Майлоны засверкали. Как сверкали на солнце картинные рамы, обрамлявшие безмятежные зимние пейзажи. В воздухе витали травяные ароматы. Служанка разливала по бокалам янтарного цвета жидкость, с улыбкой заверяя, что отвар эссель Примелы придаст нам сил и поможет взбодриться.