Элла покинула здание! - Гринь Анна Геннадьевна

— Не люблю, — произнес начальник, — не люблю признавать ошибки.

О, да меня тут хвалят! Как мило!

Я не удержалась, отвернулась к окну и улыбнулась, глядя на сгущавшиеся за стеклом сумерки. Даже перестала обращать внимание на неудобное сиденье и на то, что сижу непозволительно близко к собственному начальнику. И даже не возмутилась, когда он ко мне привалился боком.

Я сильная. Выдержу. Что мне какие-то неудобства! Жаль только, что не вспомнит завтра.

— Вы вообще слишком придирчивы, — заметила я доверительно, — ко всем.

— Для этого есть причины, — медленно вымолвил Белянский.

— Вы вообще в курсе, что вас боятся в управлении? — спросила я, краем глаза заметив, что водитель-гном с интересом за нами наблюдает. Гномы неболтливы, но не удивлюсь, если завтра все сотрудники до последнего будут знать содержание этого разговора.

— Вот бы они работали так… так, как перетирают сплетни о коллегах, — сказал шеф, пытаясь еще больше вытянуть ноги в не самом просторном салоне. — Половину давно надо выгнать… выгнать… взашей.

Я хмыкнула и локотком отодвинула от себя начальника, начавшего еще больше заваливаться в мою сторону.

— А вы бы лучше начали больше отдыхать, — посоветовала я. — А то все работа и работа.

— А кто будет работать?

— Если вы и дальше будете пахать один за всех, то рискуете доработаться до нервного срыва, — строго сказала я. — Почему вы ни на что не отвлекаетесь?

— Времени нет, — буркнул шеф практически мне в шею.

— Вот сестра у вас, — напомнила я. — Провели бы с ней время. Или пассию бы себе… организовали.

— Какое вам дело, как много времени я отдаю работе? — встрепенувшись и недовольно на меня уставившись, спросил шеф.

— Потому что я не просто секретарь, — напомнила я. — В перечень моих обязанностей входит отслеживание вашего душевного и физического состояния, а с такой работой… Вы знаете статистику? Знаете, какой процент трудоголиков сходит с ума или переходит на противоположную сторону, разочаровавшись в профессии?

— Избавьте меня от нотаций, Бонс, — поморщился рейян. — Вас только не хватало. Хотя я еще не слышал, чтобы некто женского пола так настойчиво советовал мне изменить статус личной жизни.

— Между прочим, научный факт! — сообщила я. — Отношения благотворно влияют на психическое и физическое здоровье.

Шеф фыркнул.

— Да-да, — не унималась я. — Весьма благотворно. Вы выглядите излишне напряженным.

— Напряженным? — переспросил Белянский.

— Да, — ответила я. — И срываетесь на окружающих. Это попытка перенаправить избыток энергии, но в итоге все сводится к переносу неудовлетворенности…

— Бонс, заткнись, — перебил шеф.

Я послушно замолчала, сообразив, что меня на самом деле понесло не в ту степь. Храксов одеколон!

— Ты в чем-то хуже Леськи, — пробормотал рейян и, шумно сопя, вновь откинулся назад.

Интересно, он наутро вспомнит, что вдруг перешел на «ты», или забудет?

— Но разве я не права? — тихо спросила через минуту. — Вот сегодня…

— Это было для дела, — выдохнул Белянский. — Исключительно для получения сведений.

— От кого? — тут же полюбопытствовала я.

Рейян открыл глаз, вяло перекатил голову и уставился на меня тяжелым взглядом. На миг я решила, что не ответит, но потом начальник со вздохом сказал:

— Прежде в управлении одним из старших следователей… не моим предшественником, его коллегой… работал один весьма заслуженный рейян. Бывший следователь, ныне держатель лавки «Шварковский и сыновья». Между прочим, Бонс, лучшие вина в столице. Семьянин, радушный хозяин. И большой любитель вспомнить былые времена. Превосходная память! — Шеф сумрачным взором вгляделся куда-то в область моих коленей, прикрытых узкой юбкой. — Отличный источник сведений, но их не вытащить, не согласившись на дегустацию продукции лавки.

— И что вы узнали? — с искренним любопытством спросила я.

Шеф не ответил, и я повторила вопрос:

— Что вы узнали?

Белянский шумно вздохнул и корпусом съехал по сиденью в мою сторону, так что начальственная голова оказалась прямиком на моих коленях.

«Да, завтра это будут обсуждать все!» — мысленно застонала я, заметив взгляд водителя.

То ли гном-водитель долго петлял по столичным улицам, то ли именно сегодня солнце решило спрятаться раньше, но к дому, в котором жили Белянские, самоход подкатил при тусклом свете уличных фонарей.

— Да, да, не беспокойтесь, я справлюсь сама, — ворчала я себе под нос, вытаскивая начальника из казенного средства передвижения.

Гномы — народ такой. Работать на людей, обслуживая гномами же изобретенную технику, они любят, своим охотно помогают, но бесплатно для людей даже палец о палец не ударят. И сочувствия к хрупкой юной девушке у них не больше, чем к дюжему мужику, разгружающему ранним утром мешки с мукой возле пекарни.

Показательно отдуваясь, я выволокла старшего следователя на тротуар и призадумалась. С одной стороны, я не против и до Лилового переулка доехать за счет управления, но с другой, я не могу не выдать себя, пока буду тащить шефа домой.

Переведя дух, я крикнула водителю, прежде чем захлопнуть дверь:

— До свидания. Ваши услуги больше не нужны!

Гном не стал меня уговаривать и что-либо предлагать. Через пару секунд громыхающая черная банка из-под шпрот на колесиках отчалила в сторону Центрального управления, оставив меня наедине с бессознательно висящим на мне начальством. Гномы такие гномы.

— А завтра…

Не хотелось даже думать о том, как много пищи для сплетен я дала коллегам. Но одной сплетней больше, одной меньше — не важно!

— Пора домой, шеф, — позвала я, проверяя состояние старшего следователя.

Со стороны казалось, что он стоит, чуть облокотившись на меня, а я пыхчу и сгибаюсь под его весом, но на деле Белянский самым невоспитанным образом дрых.

— Чтоб вас… — прошипела я себе под нос и огляделась.

На мое счастье, улица была пустынна, а респектабельные кварталы этой части города давали надежду, что никто не отдернул гардину, чтобы высматривать прохожих. Хотя чаще всего в таких тихих местах и живут нервные старушки, готовые в случайном слове, жесте и неурочной прогулке усмотреть злодеяние.

Еще раз осмотревшись, я чуть встряхнула начальника, отчего его голова дернулась из стороны в сторону, и спросила:

— Так вы без сознания или прикидываетесь?

Рейян не ответил, лишь шумно вздохнул.

— И надо было вам… — проворчала я, роясь в карманах следователя. — Или это капсулы дали такой побочный эффект?

Начальник неопределенно всхрапнул.

— Только вот этого мне не надо! — строго велела я и погрозила Белянскому пальцем. — Мало того что вы за один день разбили светлый образ безупречного шефа, напившись пусть и по работе, но среди бела дня! Так еще и храпеть? Нет. Нет. И нет. Не смейте!

Старший следователь не отозвался, тихо сопя мне в шею.

— Что ж… — Я еще раз осмотрелась, зажала связку ключей в руке и, пожелав себе удачи, рывком взвалила шефа на плечо. — Обещала себе воздерживаться и не давать повода для сплетен, но как мне вас затащить в дом и при этом не выдать себя?

Прихлопнув начальство пониже спины, я поспешила к парадному, молясь о том, чтобы никто меня не заметил. У двери пришлось повозиться, придерживая следователя одной рукой, а другой пытаясь и ключом в скважину попасть, и не шуметь слишком сильно.

— Вот будет весело, если я на вашу сестрицу наткнусь, — прошептала я, проворачивая ключ. — Так, тихо. Медленно…

В холле царила тьма, но на втором этаже танцевали световые блики, то и дело падая на большую люстру под потолком. Кристаллы в люстре вздыхали, наполнялись жизнью и осыпали все кругом радужными молниями света.

— Вр-р-р-р… — глухо то ли спросил, то ли предостерег огромный косматый пес, выхваченный одним из цветных лучей.

— Вечер добрый, — шепотом поздоровалась я. — Ты же Туман?

Пес прошел к лестнице и сел у ее подножия, задумчиво склонив голову набок и сосредоточенно принюхиваясь. Похоже, хозяина зверь признал, но никак не мог сообразить, что с ним не так.