Стальные небеса (СИ) - Котова Ирина Владимировна

— Что? — отозвался Тротт. Он сидел, скрестив ноги, у узкого лаза под корневую систему и латал лопнувший ремень сумки.

— Выматываете меня, — буркнула Алина. — Чтобы я вас… в-вас…

Он поднял мерцающие зеленым глаза. Оглядел ее — и принцеса сразу начала краснеть, — усмехнулся.

— Хорошая идея, ваше высочество. Завтра будем идти еще дольше. Чтобы и на разговоры сил не осталось.

Она вздохнула и промолчала, задирая ноги еще выше и упирая их уже в узловатый, похожий на клубящихся змей "потолок", отчего штанины собрались у колен, обнажив лодыжки. Полюбовалась на синяк на щиколотке, лениво раздумывая, попробовать ли вылечить его или сам пройдет. Все равно завтра появятся новые.

Усталость усталостью, а о занятиях с ножом Тротт не забывал — разве что в первый день, когда шел ливень и они ночевали в сердцевине папоротника, пожалел ее. Последние же два дня он, перед тем как устроиться на ночь, оставлял Алину в найденном укрытии переводить дух, а сам обследовал окрестности — нет ли поблизости паутины лорха, не остановились ли неподалеку наемники, и не найдется ли родника или соконосного папоротника. Возвращался, звал "все чисто, выходите", и послушно затаившаяся как мышка Алинка выбиралась из-под корней, уже зная, что сейчас нужно будет доставать нож и становиться напротив лорда Макса на занятие.

Драться после целого дня по жаре, когда нельзя было ни напиться всласть, ни ополоснуться после урока, было очень тяжело. Но она старалась, очень старалась. И когда сегодня, после замаха, который Тротт перехватил, удалось поставить ему подножку и уронить — правда, вместе с собой, — она так удивилась, что даже не сразу заметила, как болит нога, которую она отбила о непрошибаемого профессора. И мужа.

"Муж, муж, муж…", — Алина покрутила это слово в голове, испугалась, засмущалась, пожмурилась и открыла глаза — проверить, не заметил ли чего Тротт. Но он даже не смотрел на нее. Принцесса понаблюдала за ним, лениво шевеля крыльями. Он втыкал длинную хитиновую иглу в ремень, продавливал ее сквозь кожу ножом, соединяя суровой нитью лопнувшие края, и вид у него был очень сосредоточенный.

Ей все время теперь казалось, что Жрец, засевший в его сердце, может в любой момент глянуть из глаз Тротта, и это никак не облегчало ее задачу. Утешало только то, что сам бог проявлялся только по утрам, кажется, даже в одно и то же время, коротко говорил с профессором и снова засыпал. Сегодня он просто сказал, что идут они в верном направлении, что врагов поблизости не видно, но в некотором отдалении со всех сторон движутся группы наемников, и что защита над горами еще держится.

Тротт вдруг оторвался от шитья, коснулся груди пальцами, поморщился, и Алинка насторожилась. Но задать вопрос не успела — он заговорил сам, продолжая орудовать иглой.

— На самом деле я спешу, потому что никто не гарантирует, что завтра не закроются остальные порталы, принцесса. Наш поход и так опасен и почти безнадежен, не хочется, чтобы он стал еще и бесполезным.

Алина нахмурилась — и тут же в голове мелькнуло решение. Смущало только, что лорд Макс сам не догадался так поступить.

— Но ведь вы бы могли оставить меня здесь, с вашим дар-тени, а сами подняться наверх и сказать, чтобы не закрывали, — живо предложила она, стараясь не показывать, как ей не по себе: а вдруг согласится. — Я справлюсь. Вряд ли ваш Охтор сильно отличается от вас.

Профессор покачал головой.

— Сейчас это невозможно. Я из научного интереса задавал этот вопрос Жрецу. Он ответил, что мой дух связан с божественным, вернуться на Туру я не смогу. Но я бы и не стал этого делать, как не сделал раньше.

— Почему? — полюбопытствовала она тихо. Ей стало очень тепло и приятно, и даже боль в ногах немного забылась.

— Когда я был здесь последний раз, лорташское и туринское время почти сравнялись. Но я не знал, по какому принципу синхронизируется время, и не мог гарантировать, что уйдя, не вернусь через несколько месяцев, когда для меня на Туре пройдет один день. И быть уверенным, что вообще в нынешнем стихийном хаосе смогу вернуться, тоже не мог. Поэтому не рисковал. Охтор бы конечно продолжил наш путь и помог бы вам, но мне было бы очень сложно видеть это во снах и не иметь никакой возможности вам помочь.

— Спасибо, — тихо проговорила Алина. — Мне тоже было бы без вас очень плохо, лорд Макс.

Тротт не ответил, так и не взглянув не нее. Никак он на нее, Алину, не желал смотреть.

Принцесса снова вздохнула. Нелегкое это дело — соблазнение. Ей все еще было очень страшно при мысли о физической близости, так страшно, что руки холодели, а затылок становился влажным. Страх, усталость, неловкость то и дело нашептывали отступиться. Ведь он так сам решил. Она же в этом не виновата.

Но при мысли, что она очнется на Туре, а язвительного и ставшего таким близким, таким родным лорда Тротта уже не будет в живых, нападало такое отчаяние, что хотелось ругаться и плакать. Именно это отчаяние заставляло пристально следить за инляндцем, переступать через застенчивость и страх, и придумывать, как можно повлиять на него. Да хотя бы просто привлечь внимание.

— Так болят ноги, профессор… — решилась она, мысленно уговаривая себя не краснеть.

Он наконец-то поднял взгляд, посмотрел на нее, на ее босые ступни, прижатые к "потолку". Алина застенчиво улыбнулась и пошевелила пальцами на ногах.

— Вы на глазах осваиваете искусство манипуляции, ваше высочество, — проговорил Тротт с иронией, втыкая иглу в ремень. — Продолжайте, очень любопытно, что вы придумали.

— И я п-подумала, — продолжила она, отважно не обращая внимания на его сарказм и на мысль, что он наверняка видит ее насквозь, — м-может вы мне их н-немного разомнете? К-как тогда плечи, — она увидела его приподнятые брови и, привстав на локтях, обвиняюще тыкнула кончиком крыла в лодыжку. — У меня синяк. Вы можете его заодно полечить.

Профессор посмотрел на место, где был синяк, хмыкнул, затягивая узел на нитке и дергая ремень — крепко ли село.

— Ужасная рана, ваше высочество.

— Возможно, — проговорила она с нажимом, — я завтра даже буду хромать.

Лорд Макс умехнулся и не выдержал, засмеялся, откладывая сумку. И она тоже заулыбалась, смущенно пряча лицо в ладони.

— Вы все уже поняли, — разочарованно пробурчала она. Со стоном шлепнула ноги на "пол", отвернулась, зажмурившись.

— Это плохая идея, Алина, — без привычной насмешки проговорил Тротт.

— Подскажите хорошую, — едко ответила принцесса, не поворачиваясь.

— Лечь спать, например, — ответил он.

— Разумно, — уныло согласилась Алина. Села, потянулась пальцами к ушибу, вспомнила ощущения при залечивании пореза в ванране Тротта — под пальцами закололо, похолодело, и синяк на глазах стал уменьшаться.

— Любопытно, — с интересом произнес профессор, придвигаясь ближе. Скрестил ноги уже рядом с ней, наблюдая. — Вы научились лечить себя?

— Еще давно, — вздохнула принцесса, отнимая руку. — Забыла вам сказать.

— Вы молодец, — он коснулся места ушиба, и Алина почувствовала легкий холодок от его пальцев. Покачал головой. — Идеально. И ведь совсем немного времени прошло с вашего здесь появления.

— Угу, — принцесса с усилием помяла ноги, застонала. Прошлась руками от щиколоток к коленям, и Тротт, проследив за этим движением, посмотрел на нее ярко фосфоресцирующими глазами.

— Сильно ноют? — спросил он неожиданно сипло.

— Д-да, — настороженно ответила принцесса, задерживая дыхание и вглядываясь в него. В груди сжалось и вдруг разом ушли вся легкость и ощущение игры. Убежище под огромным папоротником показалось тесным и маленьким, лорд Макс рядом — тяжелым, большим, подавляющим, и ей захотелось выскочить наружу, в темноту, убежать как можно скорее. Но она закрыла глаза и откинулась на спину. И с колотящимся от ужаса сердцем вытянула ногу и коснулась пальцами колена спутника.

— Вы же умираете от страха, — сказал он, не двигаясь.