Гнёт Луны (СИ) - Рууд Рин

Он недвусмысленно облизался и покинул охнувшую сучку, которая самым наглым образом проигнорировала послание Горана и не явилась к нему. Альфа рассвирепел и отправил трех волков за мерзавкой.

Оборотни дождались, когда забегаловка закроется и мрачными тенями двинулись к одноэтажному обшарпанному зданию в окружении складских помещений. Улица пустая, лишь пьяница спал на углу покосившегося барака.

Рэкс постучал по стеклу входной двери, и девка, вытирающая столы замызганной тряпкой, с ужасом посмотрела на него. Он поманил ее пальцем.

— Открывай, — заявил мужчина, когда девушка подошла к двери.

Она со страхом оглядела братьев Рэкса, и тут же переменилась в лице, которое смялось в глумливую улыбку. Со всех сторон послышался приглушенный рык. Из тьмы к незваным гостям вышли облезлые псы.

Поломойка многозначительно поиграла бровями и отправила воздушный поцелуй Рэксу. Десятки псов с урчанием кинулись на мужчин, которые посрывали с себя футболки и обратились в шерстистых монстров.

На место убитым и разорванным шавкам выскакивали новые. Они мертвой хваткой вгрызались в лапы, рвали мышцы и обезумевшими тварями выли, умирая в крови с выпущенными кишками. Откинув от себя очередную псину со свернутой шеей, Рэкс сплюнул кровавую слюну и был атакован рычащим фантомом, что сбил его с лап и сомкнул челюсти на его горле.

Сияющий призрачным огнем монстр вырвал глотку взвизгнувшего оборотня и напрыгнул на спину Бена. Дрянь с рыком запрокинула голову жертвы, сжав когтистые пальцы на челюсти, и коренастый питбуль метнулся на прихвостня Горана и сцепил клыки на его хрустнувшем кадыке.

— Черт! — прохрипел Вилу, оглядываясь на захлебывающегося кровью Бена, и бросился к темному переулку, в котором он и его братья дожидались закрытия забегаловки.

— Не так быстро, — пропел женским голосом шерстистый призрак и в несколько скачков оказался позади него.

Сияющая сука схватила его за хвост и рыком дернула его на себя. Вилу взвыл от боли, и в его пах вгрызлась мохнатая грузная псина. Он упал на спину и был буквально разорван на части взбешенными собаками.

— Емушки-воромушки, — просипел бродяга, поднимаясь с грязного матраса. Он оглядел улицу, усыпанную изуродованными и мертвыми собаками.

Белое мерцающее нечто вскинуло голову и завыло. Уцелевшие в бойне псы собрались вокруг инфернальной химеры, которая внимательно оглядела их и отпустила. Они с лаем и повизгиванием скрылись в подворотнях.

— Чей, говорите, это город? — Илона склонилась над хрипящим Беном. — Мстительного Ветра?

Она принюхалась к воздуху и скривилась:

— Какие глупости, — рыкнула она. — Это город бродяг и бездомных собак. Как ты думаешь, почему я выбрала именно его?

Бен закатил глаза, и обмяк в лужи крови. Тело оборотня в разорванных джинсах съежилось в плешивого волка, и Ил содрала с него штаны. Она собрала окровавленную одежду и кинула ее пожилому бродяге:

— Проверь на деньги, а пожитки сожги.

— Ты разумная обезьяна? — старик вгляделся в ее морду.

— Йети.

— Тогда это все объясняет.

— Нихрена это не объясняет.

Ил вернулась в забегаловку, позвонила в полицию и со лживыми слезами рассказала, как бродячие собаки схлестнулись с ужасными волками на ночной улице. Оператор крякнул и удивился, откуда в городе дикие звери, и пообещал вызвать отлов.

— Тут столько мертвых собак! — пискнула Ил. — Это так ужасно! Бедные песики!

Она бросила трубку и вышла на улицу. Бродяга протянул ей окровавленную пачку денег, и она хохотнула:

— Оставь себе и проваливай.

Старик кивнул и убежал, прихватив чужую одежку, которую пообещал сжечь, но не здесь. Нельзя уничтожать улики там, где произошло преступление. Ил привела себя в порядок, оделась и дождалась приезда отлова. Мрачные мужчины долго смотрели на жуткое побоище и горестно вздыхали.

— Волки выбежали из ниоткуда! — заплакала Ил. — А за ними собаки. А потом… Потом… О, Господи! Было так страшно!

Мужчины покачали головами, закинули псов и волков в фургон, и Ил предложила им по чашечке кофе и сладкой булочке, но живодеры в форме отказались. Когда их грязная машина скрылась за углом, девушка угрюмо перекатилась с пяток на носок и спрятала руки в карманах.

Неудачно она переехала. Другие городки, в которых она задерживалась не больше чем на шесть месяцев, были тихими и не примечательными, а тут, оказывается, прижились оборотни. Агрессивные и похожие на мелких бандитов.

Она достала визитку, которую ей вручил на днях Рэкс, и нахмурилась. Логово Горана находилось в центре города, в районе стрип клубов, баров и других увеселительных заведений. Злачное местечко.

Такси домчало Ил до небольшого ночного клуба, и она решительно покинула машину. Тесная улочка, мощенная черной брусчаткой, полнилась пьяными людьми. Несколько пар горящих глаз уставились на девушку, и она размяла в карманах пальцы. Среди смертных притаились хищники. Она устало посмотрела на девицу с миндалевидным разрезом глаз и молча одобрила ее короткое красное платье, которое выгодно подчеркивало все ее прелести.

— Я к Горану, — она протянула визитку охраннику на входе. — Он позвал меня в гости. Вот я и пришла.

— Где Рэкс? — бугай вгляделся в ее глаза.

— Не знаю, — Ил пожала плечами. — Это тот с плешивой головой?

— Это мой брат, — рыкнул мужчина.

— Нет, не видела.

Ил проскользнула в темный коридорчик и устремилась на звуки громкой музыки. Она столько лет скиталась по стране не для того, чтобы какой-то жалкий волк диктовал ей свои правила. Она сама стала злобной и бездомной собакой без семьи и друзей. Безрадостные дни, дерьмовая работа и одиночество превратило ее мрачную суку и отравили душу осознанием, что такая жизнь ей весьма по вкусу. Она жила без оглядки на других и не стремилась лепить из себя милую и хорошую девочку, которой бы гордились родители.

Она замерла среди танцующих и дрыгающихся людей в ярких вспышках света и подняла голову. На втором этаже, в вип-ложе, на мягком диване сидел крупный мужчина с рябым лицом. К нему жались две красотки и копошились в его ширинке. Оборотень глядел прямо на Ил и щурил оранжевые глаза.

Ил зевнула и зашагала к охраннику, который стоял у стальной лестницы. Под его мрачным взглядом она поднялась к Горану и села на ужасно неудобное и глубокое кресло:

— Отвратительная музыка, — крикнула она и цокнула. — Я бы сменила диджея. Слишком бьет по мозгам.

Горан согнал девиц и подался к Ил. Неожиданно он вскинул руку к ее горлу, и девушка с рыком перехватила широкое запястье.

— Ты не изгнанница. Чьей стаи будешь?

— Великая Мать Одинока, — прошипела Ил, и ее рука покрылась мерцающей шерстью. — И дочь ее тоже. Ни стаи, ни семьи.

Под визги, что утонули в громкой музыке, она кинулась на Горана, который за прожитые годы среди немощных людей и безоговорочного подчинения, ослаб. Оборотень не подпитывал зверя внутри себя охотой и жрал стейки из мраморной говядины, когда Ил каждый два дня выходила за город и гоняла по лугам сусликов. Даже чертовы суслики были питательнее для волчьего духа, чем выкормленная силосом корова.

Она вжала правую ладонь в рыхлое лицо Горана, вдаливая голову в спинку дивана и сомкнула челюсти на щетинистом горле. Мужчина под Ил успел обратиться лишь в плоскомордую гориллу, в чей разинутый рот проскользнул безымянный палец Илоны.

Горан с рыком хрустнул безобразными челюстями, отсекая тупыми резцами две фаланги безумной гостьи, и та в ответ дернула головой, разрывая его хрящи и мышцы на шее.

Ребята, которые привыкли к слепому повиновению и лизоблюдству, никогда не готовы к внезапным и агрессивным нападениям. Горан не видел в Ил оборотня, возрожденного из бестелесного духа. Он воспринял ее как очередную слабую суку. Зря. Одиночки всегда непредсказуемы.