Чужой престол (СИ) - Шнайдер Анна

— Да тут и придумывать нечего, всё очевидно. Правда, я опасалась, что вы не придёте.

— Успели соскучиться, ваше высочество? — пошутил Роланд, но Анастасия заметила, что при этом мужчина отвёл взгляд, и спонтанно решила снять с себя эмпатический щит.

Нервно сглотнула, опуская глаза и глубоко дыша, пытаясь угомонить кровь, которая словно вскипела…

Значит, вот что чувствует мужчина, когда ему нравится женщина? Жар и сладость, и сердце ускоряет ход, будто норовит выпрыгнуть из груди, и хочется прикоснуться до боли в кончиках пальцев.

— Да, — прошептала Анастасия, прерывисто вздохнув. Мысли метались в её голове, как перепуганные рыбки, и она никак не могла ни одну схватить за хвост. — Конечно…

Она даже не понимала, про что отвечает, и, осознавая, что продолжаться это не должно, вернула эмпатический щит. Но на канцлера на всякий случай пока не смотрела, успокаивая и эмоции, и дыхание.

Удивляло, как сам он умудрялся казаться почти невозмутимым, чувствуя к ней всё это…

— Могу я сесть, ваше высочество? — И голос Роланда тоже казался вполне спокойным. — Хм… хотя у вас тут некуда садиться. Тогда, пожалуй, постою.

— Почему же, садитесь, — возразила Анастасия, продолжая разглядывать свои ладони. — Кровать же застелена, на ней можно сидеть.

— Боюсь, что это не слишком прилично.

— Не слишком… Давайте тогда так.

Принцесса поднялась с места и опустилась на пол, прислонившись спиной к кровати. И вопросительно посмотрела на канцлера, который стоял в двух шагах от неё и взирал на это с удивлением.

— Так приличнее?

Фокс хмыкнул и тоже сел на пол, скрестив ноги. Улыбнулся — весело и задорно, по-мальчишески, из-за чего у Анастасии на мгновение перехватило дыхание, и произнёс:

— О да, так намного приличнее. Защитник, представляю, что сказал бы на подобное король Фредерик…

Король Фредерик, не отец. Анастасия давно заметила, что канцлер почти никогда не называет умершего монарха отцом и уж тем более папой.

Впрочем, это не удивительно.

— И что бы он сказал?

— Сказал бы, что я свихнулся. Хотя он начал бы говорить подобное не сейчас, а намного раньше — как только я задумал посадить на трон Огдена вместо его старших братьев.

— Думаете, король был бы недоволен?

— Фредерику нравилось, чтобы всё было так, как он хочет, — усмехнулся Роланд. — Он хотел видеть королём Тедеона. Причина проста — у его старшего сына было больше сторонников, а чем больше сторонников, тем проще править страной. Вы познакомились сегодня с Верховным судьёй — он один из ярых защитников Тедеона.

— Правда? — откровенно удивилась Анастасия и задумалась. — Надо же… А мне он показался разумным.

— Он и есть разумный. Подумайте, принцесса: старший сын всегда имеет более крепкие права, чем последующие отпрыски, даже по закону о престолонаследии предпочтительнее первый сын, на крайний случай — второй, а третий и последующие даже не упоминаются. Понимаете? С точки зрения Верховного судьи, Огден вообще не имеет прав на престол. Как и Грегор, впрочем. Да, думаю, судья догадывается о моём происхождении, поэтому считает, что единственный наследник Фредерика — Тедеон. И зачем нужны перевороты, разброд и шатание, если можно просто посадить его на трон и успокоиться? Он для многих был бы идеальным правителем.

— Потому что не правил бы сам? — понимающе фыркнула принцесса, и канцлер кивнул.

— Именно. Такой король удобен тем, кто находится в его тени. Более того, предполагаю, что сразу после коронации Тедеона меня тоже аккуратно убрали бы. Может, не сразу, но уничтожили бы обязательно.

— Думаете, кто-то до сих пор мечтает вернуть Тедеона в столицу и сместить Огдена? — серьёзно поинтересовалась Анастасия, и Роланд подтвердил:

— Даже не сомневаюсь в этом. Хотя, на мой взгляд, вряд ли это Верховный — он для подобного слишком чтит букву закона. До переворота ещё можно поспорить, после — живём с тем, что есть. Поэтому Бивиус заинтересован в том, чтобы вы с Огденом скорее поженились. На его памяти это второй переворот — хотя первый был более кровавым, — и Верховный откровенно недоволен. Прямо мне об этом говорил.

— Недоволен Огденом?

— Всем, — передёрнул плечами канцлер. — Бивиус не понял, зачем я всё затеял, какой в этом был смысл. С его точки зрения, конечно, никакого. А вот с моей… И да, ваше высочество, — король Фредерик от того, что я творю в последние несколько месяцев, точно не пришёл бы в восторг. Но он, по большому счёту, сам виноват.

— Вы про что? — уточнила Анастасия, не улавливая мысль. — Я понимаю, конечно, что Фредерика нельзя назвать невиновным, но не могу понять…

— Вы не были в Корго? Хотя о чём я, конечно, вы не были. При дворе султана есть зверинец, где держат крупных хищников. Они считаются «ручными», потому что слушаются дрессировщиков. Фредерик брал меня однажды с собой в Корго, я жил как раз над зверинцем и каждый день наблюдал за тем, как парень, который кормит львов, корчит им рожи и дразнится. Львы реагировали равнодушно, но однажды дрессировщик то ли забыл закрыть дверь, то ли сделал это специально… И парню сильно не поздоровилось. Понимаете теперь, принцесса? Пока клетка закрыта, большой зверь вынужден сидеть внутри, но стоит её приоткрыть…

— Смерть короля стала для вас такой вот приоткрытой дверцей? — улыбнулась Анастасия, ощущая одновременно и горечь, и облегчение. — И вы отправились наказывать обидчиков?

— Не совсем так, — покачал головой Роланд. — Наказывать я никого не собираюсь. Я просто сменил дрессировщика. Хотя, казалось бы, какая власть может быть у льва, который сидит в клетке? Однако же… И теперь я хочу сделать из Огдена достойного правителя.

— Чтобы он мог править Альтакой… без вас?

— Верно, — канцлер кивнул и, замолчав, прислушался. — Мне кажется, в вашу гостиную кто-то зашёл. Вероятно, это Риан Ортего и Морган Рид. Пойдёте к ним?

— Не хочется, — призналась Анастасия и шутливо поморщилась. — С вами слишком интересно разговаривать. Но придётся идти.

— Идите, — Роланд поднялся и подал принцессе руку, помогая встать. — Ни к чему задерживать вашего врача и… артефактора. Хотя порой мне кажется, что он какой-то… не совсем правильный артефактор.

— Почему? — Анастасия улыбнулась с неловкостью. Правду говорить было нельзя, но и лгать не хотелось. — Обычный…

— Слишком вольный он, — задумчиво произнёс Роланд и, подняв руку, заправил за ухо выбившийся из причёски принцессы локон. Дыхание у Анастасии сразу сбилось, она замерла, невольно замечая, как мгновенно изменилось выражение глаз канцлера. Примерно так же меняется море перед грозой.

Анастасия ожидала, что Роланд скажет что-то ещё, — ей показалось, будто он не закончил мысль, — но мужчина молчал, продолжая просто смотреть на принцессу. И в его глазах словно медленно разгорался огонь.

Рука, так и застывшая возле щеки Анастасии, всё-таки дрогнула, и тёплые пальцы коснулись кожи. Осторожно погладили…

И кто знает, что случилось бы дальше, если бы из соседней комнаты Риан не заорал:

— Ваше высочество, вы там не уснули? Мы ждём!

Роланд

Спускаясь в люк, канцлер ругал себя почти с тем же пылом, как его когда-то ругал король Фредерик. Он вообще не давал старшему отпрыску спуска, в отличие от законнорождённых сыновей, которые могли и урок ответить слабовато, и сделать ошибку в уравнении, и неловко увернуться от противника во время урока фехтования. Фредерик больше всего любил этот вид спорта, говорил, что он замечательно развивает и ловкость, и гибкость, и умение быстро ориентироваться в стрессовой ситуации. Тедеону, Грегору и Огдену было простительно даже прогуливать фехтование, хотя и нечасто. Но Роланду — никогда.

И ругал его король так, что волосы на голове шевелились.

Сейчас они тоже шевелились, но по другой причине.

Зачем полез к принцессе? Знает же, что нельзя. Ни в коем случае нельзя. Неважно, что тянет, хочется до невыносимости, и сердце болит, когда думаешь, что невозможно. Слишком многое поставлено на карту. Анастасия — для Огдена, она нужна ему, чтобы удержать трон. Иначе…