Объединенные шрамами (ЛП) - Марсо Иви

Она еще сильнее прижалась к нему. В глубине души Брин чувствовала прилив сил от бушующей снаружи бури и их маленького убежища. Она представила, как Рангар раздевается догола и ложится с ней под одеяло, их тела двигаются в унисон, пока они не застонут под гул ветра. Но другая часть ее души была довольна тем, что она просто находится в его объятиях.

— Говорят, молодожены не могут оторваться друг от друга, — сказала она.

Он тихо рассмеялся.

— Дорогая, неважно, что молодожены должны или не должны делать. Мы сегодня много ездили. К тому же, тебе холодно. Если ты хочешь, чтобы я просто обнял тебя, то я обниму.

Брин поняла, что именно этого и хочет. Будут и другие ночи дикой страсти, но здесь, в безопасности убежища, ей хотелось только закрыть глаза и заснуть в объятиях Рангара.

Глава 28

ДОРОГА В ВОЛЛИН… ГОРНЫЙ ПЕРЕХОД… МАГИЯ ЛЮБВИ, МАГИЯ СТРАХА… ТРАГЕДИЯ… СЕНОВАЛ

Рангар разбудил Брин еще до рассвета, и с первыми лучами солнца они сели на Легенду и Сказку, чтобы отправиться в горы. Горный хребет, отделяющий Берсладен от Воллина, был высоким, но небольшим, в отличие от гор, ведущих к Виль-Кеви, которые, казалось, тянулись бесконечно. К середине утра они преодолели перевал и начали спускаться в долину реки, которая приведет их к границе Воллина.

— В детстве ты бывал в Воллине, не так ли? — Брин обратилась к Рангару, шедшему впереди.

— Однажды летом, — ответил Рангар. — Мы с братьями несколько месяцев были подопечными Гитоотов. Они хорошо к нам относились, учитывая, что все остальные королевские семьи в Эйри считали нас дикарями.

— Какие королева Амелия и король Мартин Гитооты?

— Разве ты их не видела?

— Лишь мельком на семейных праздниках. Гитооты присутствовали на них, но я была своенравным третьим ребенком, что делало меня совершенно неуместной.

— Король Мартин — дурак, — задумчиво произнес Рангар. — Я говорю это не со зла. Он мягкий человек, но не умнее ребенка. Ходили слухи, что в подростковом возрасте его ударила по голове лошадь, но к тому времени они с Амелией уже были обручены. Он мог бы быть слюнявым инвалидом, и им все равно пришлось бы пожениться.

— Амелия родом из Воллина?

— Да, она родом из Воллина. Она была дочерью мелкого лорда, в которой оказалось достаточно благородной крови, чтобы считаться королевской. Мне говорили, что в молодости она была очень красива.

— А сейчас?

— Ей, должно быть, почти девяносто лет, но она все еще сохраняет грацию. С тех пор как она вышла замуж за короля Мартина, она правила от имени своего мужа, и все это знали. Он мог произносить речь перед толпой, но Амелия заранее решала, как поступить Воллину. Когда я был их подопечным, ее ум уже не был таким острым, как мне кажется. Она была забывчивой, часто повторялась. Не думаю, что с тех пор ей стало лучше.

Читая книгу, Брин наткнулась на таблицы родословной каждой из королевских семей Эйри. У королевы Амелии и короля Мартина не было детей, хотя кузенов, племянников и племянниц, потенциально претендующих на корону, оказалось предостаточно.

Как только они спустились с гор, лошади понеслись быстрее по долине. Брин и Рангар проскакали галопом несколько миль, надеясь наверстать время. Для Брин скачки по длинным участкам земли были одновременно пугающими и захватывающими. С каждым ударом копыт ее сердце подскакивало к горлу, а туловище наклонялось вперед, навстречу ветру. Она молилась о том, чтобы не упасть.

Они остановились на ферме, чтобы напоить лошадей, и фермер с женой вышли их поприветствовать. Рангар и Брин спрятали в рюкзаки свои бронзовые короны, так что сошли за богатую пару, а не за членов королевской семьи.

Обменяв у фермера несколько монет на зерно для лошадей, Рангар спросил:

— Я полагаю, вы слышали о нападениях волков на севере?

Фермер и его жена напряглись.

— Это ужасные новости. Я также слышала вести из Виль-Кеви и северного Мира.

— Но в этих краях, к югу от гор, ничего нет? — спросила Брин.

Крестьянин поджал губы, мрачно нахмурившись.

— Мы слышим вой по ночам. Он не похож на волчий, который я слышал ранее. Но армия короля Рангара пришла на прошлой неделе и расставила ловушки по всему склону горы, и с тех пор мы в безопасности, слава богам.

Брин с трудом подавила желание бросить на Рангара понимающий взгляд.

— Слава богам, — тихо повторила она, а затем добавила более нерешительно: — Если у вас есть защитные магические знаки, советую вам их использовать.

В воздухе повисло молчание. Брин задала этот вопрос в качестве проверки.

Фермер молчал, и Брин боялась, что услышит гневные слова, но жена фермера выпалила:

— Мы уже это сделали. — женщина закатала рукав, демонстрируя несколько знаков на предплечье. — Мы использовали все известные нам заклинания, чтобы обезопасить себя и свой скот.

Плечи Брин расслабились.

— Значит, вы не верите, что в появлении волков виновата магия?

— Нет, — сказала жена фермера. — Магия — как вода, если ее слишком много или слишком мало, то она может принести вред, но, если вы стараетесь укротить ее поток, она становится полезной. Все эти разговоры об опасности магии… ерунда. В этих краях магией пользовались поколениями. Остановить магию — все равно что лишить нас дыхания.

— Король Рангар никогда не объявит магию вне закона, — заверил фермер. — Он мудрее тех фанатиков в южных королевствах.

На этот раз Брин не удержалась и оглянулась, чтобы оценить реакцию Рангара. Тот невозмутимо кивнул.

— Я согласен с вашими мыслями о магии, — сказал он. — Будем надеяться, что и другие люди поймут это.

Когда они ехали через южные деревни Барендур, Брин порадовалась наличию надежной защиты от волков-берсерков и отсутствию знаков «Никакой магии». Один раз они наткнулись на горстку антимагических знаков в поселении, где жили переселенцы из Зарадона, но почти все остальные дома и фермы, казалось, продолжали использовать магию, как и раньше.

— Видишь? — ободряюще сказала Брин Рангару. — Люди поступают разумно. У нас еще много союзников среди нашего народа.

Они пересекли границу Воллина, и местность продолжила выравниваться. Воллин был длинным и узким королевством, примыкавшим к западному побережью Эйри. Дома в деревнях Воллина были построены не из камня и дерева, а из соломенных крыш и глины.

Когда солнце начало клониться к горизонту, Рангар стал высматривать места, где они могли бы провести ночь. Они въехали в деревню, где нашлась таверна, и, пока Брин осталась с лошадьми, он зашел внутрь.

— На множество миль вокруг нет ни одного постоялого двора, — сообщил он, выйдя из таверны. — Но здесь подают еду и могут приютить нас на ночь на сеновале.

— Сеновал для короля? — иронично сказала она.

В его глазах плясали веселые искорки.

— Пока на мне нет короны, я обычный путешественник с монетами в кармане.

Брин была не в том положении, чтобы жаловаться. Она провела достаточно ночей, засыпая на твердой земле, и сено звучало просто божественно. Они вошли внутрь, где женщина со знаменитыми рыжими волосами Воллинов принесла им пинты эля и тарелки с жареной уткой, держа ребенка одной рукой.

— Какой милый ребенок, — сказала Брин, улыбаясь девочке.

— Это моя Мара, — сказала хозяйка таверны, покачивая девочку на руках. — Уже катается на пони своей старшей сестры.

Женщина скрылась на кухне, оставив Брин и Рангара ужинать. Утка была жестковата, но Брин была благодарна за любую еду, кроме сушеной оленины. С другой стороны, эль имел приятный солоноватый привкус, который, как объяснил Рангар, появился благодаря фильтрации пива устричными раковинами с близлежащего побережья.

Из кухни донесся грохот, за которым последовал вопль хозяйки таверны, достаточно громкий, чтобы разбудить мертвого.

— Мара! Моя Мара!

Брин и Рангар вскочили на ноги. В таверне было пусто, ни мужа трактирщицы, ни других детей они не видели, поэтому бросились на кухню посмотреть, что случилось.