Рай для Темного (СИ) - фон Беренготт Лючия

— Ешь. И вообще, бери все, что захочешь.

Лидия не заставила себя просить дважды и набросилась на яичницу. Настя в это время готовила кофе.

— Почему у вас все, как у людей?

Утолив первый голод, Лидия почувствовала себя лучше — и в душевном плане тоже. Настя повернулась и посмотрела на ее неверящим взглядом.

— Кроме нашей Внесторонней формы, умения перемещаться незаметно для людлингского взгляда, выделять паутину и жалить ядом?

— Вот это вот все, — с набитым ртом пояснила Лидия и взмахнула рукой, как бы охватывая стол и комнату.

— А — а — а… — понимающе протянула Настя и поставила перед ней полную чашку кофе с молоком. — Тебя надо было привести в дом моего двоюродного дедушки, где всё в паутине, сам он по потолку бегает, а пленники висят по углам в коконах, едят всякую дрянь и гадят под себя. Людформу дед «надевает» исключительно для охоты — дома он ее не признает.

Дорогая, не наговаривай на семью… — в кухню неожиданно вошла невысокая, сухонькая женщина, на вид лет сорока.

Она так быстро начала собирать со стола остатки завтрака, что Лидия испуганно обняла рукой свою тарелку.

— Дядь Витя уже давно не такой чокнутый. Мы отлично адаптируемся под окружающее общество — так легче жить. И охотиться на вас, милочка, — многозначительно усмехнувшись, она оглядела Лидию. — Но при надобности, мы можем очень быстро… раз-адаптироваться.

Выбросив руку вверх, она выстрелила паутиной куда-то в потолок и притянула грязно-белую, липкую нить обратно в руку. Изящно отставив мизинец, показала ей здоровенную, отчаянно бьющую крыльями черную муху и, сунув ее в рот, с удовольствием съела, громко хрустя и облизывая пальцы.

Лидия почувствовала, что только что проглоченный кусок сосиски полез обратно в горло и быстро запила его кофе.

— Мам, хватит уже ее пугать — она только-только в себя пришла. — попеняла ей Настя.

— Пусть привыкает, — спокойно отозвалась та и, как самая обыкновенная домохозяйка, встала у раковины — посуду мыть. — А если ты про колдовство всякое, милочка, так мы ж не колдуны. Мы — перевертыши. Есть разница.

— Еще какая, — как Лидии показалось, с завистью протянула Настя.

— Перевертыш — это что-то вроде оборотня? — почувствовав, что ее перестало, наконец, тошнить, робко спросила Лидия.

Настя поперхнулась кофе и вжалась в стул, а ее мать резко обернулась, брякнув тарелкой об раковину.

— Типун тебе на язык, негодная! — гневно прошипела она. — Чтобы я такой ругани в моем доме не слышала!

Под столом Настя толкнула Лидию ногой.

— Извините, я не знала… — пролепетала она.

— Мать — глава всего нашего клана, а потому зови ее Асахи. Это — по-нашему Госпожа, — подхалимски вставила Настя.

— Асахи… — закончила Лидия.

Но Настина мама остыла не сразу. Еще минут десять она грозно гремела тарелками и бормотала что-то себе под нос, качая головой.

— Это плохая примета — если с утра в доме оборотня помянули, — шепнула ей на ухо Настя, вставая. — Доедай давай и пойдем, а то еще попадешься под горячую руку.

Лидия залпом допила кофе и почти выбежала за Настей — вон из оказавшейся совершенно не гостеприимной кухни.

— Где твои братья? — спросила она, когда они поднимались по лестнице наверх.

— Поехали по делам, — не вдаваясь в подробности, буркнула Настя.

По делам, так по делам. Девушки зашли в Настину комнату, и та указала ей на стул рядом с компьютерным столом.

— Садись.

И уселась рядом — в черное, крутящееся кресло.

— А что, продавать меня сегодня не будут? — как можно язвительнее осведомилась Лидия. — Выходной?

К ее удивлению, Настя кивнула.

— После вчерашней облавы Рынок переносят. Расчищают новые Ходы во Внешней Стороне — это работа для ведьм, которые рынок содержат. Не до торговли сегодня. Так что отдыхаем.

Лидия поразмыслила над сказанным и решила не унижаться до расспросов — что за Ходы, да что за облава. Пусть не думает, что ей хоть что — то из этого интересно. Настя неловко покрутилась на стуле, косясь на нее. Ага! — злорадно поняла Лидия — все-таки ждет расспросов. Хотела похвастаться своими «Внесторонними» делишками. Не дождется. Демонстративно зевнув, она кивнула в сторону двухэтажной кровати.

— Не против, если я еще посплю? Раз продажа на сегодня отменяется.

Настя разочарованно пожала плечами.

— Спи…

И повернулась к компьютеру.

А вот тут Лидия заинтересовалась.

— Это что у тебя, Фейсбук?

Настя закатила глаза.

— Кто бы сомневался. Из всего, что ты увидела, тебя заинтересовал Фейсбук, — сообразив откуда такой интерес, она нахмурилась. — Даже и не целься выйти в сеть. Это наш закрытый сервер — для Темных. Тебя на километр не подпустит.

— Потому что то, что вы делаете, незаконно даже по вашим «Внесторонним» стандартам? — поняла вдруг Лидия. — Зачем демоны на вас облавы устраивают?

— Много неправильных вопросов задаешь, — сузила глаза Настя. — Мать и так на тебя злится…

Лидия даже рот раскрыла.

— На меня?! За что?

Неожиданно Настя откинулась на спинку стула и ухмыльнулась.

— Это ведь из-за тебя я Андрюлику яйца чуть не отбила. Между нами говоря, он это заслужил.

Лидия хмыкнула.

— Это точно. Он всегда такой мудила?

Настя крутанулась на кресле.

— Не всегда. Кстати, чтоб ты знала — у нас нужно сильной быть. Слабых быстро подминают. Так что учти на будущее.

Остановившись, она потянулась куда — то за комп и достала черный айпод.

— На, послушай, какая у нас крутая музыка.

— Ладно, давай, — согласилась Лидия и, взяв гаджет, вставила в ухо наушник. Настя выбрала плейлист, включила.

В уши полился медленный, тихий симбиоз голоса, инструменталки и электрики, по стилю больше всего походивший на трансцедентальный рок — музыка безусловно западная, но с отголосками этнических мотивов.

— Неплохо… — начала говорить Лидия и хотела продолжить — мол, ничего особенного… но…

Незнакомый ей инструмент ударил вдруг по нервам сшибающей с ног красотой, и она подпрыгнула, прикусив себе язык. Настя довольно заулыбалась.

— Ангельские окарины пошли?

— Что за… — Лидия ухватилась за край стола. Подобная шуму прибоя, чистая и одновременно грозная, как сам ритм вселенной, неземная музыка лилась прямо ей в сердце — или в душу, или что там у человека внутри — и к своему ужасу она вдруг почувствовала наворачивающиеся на глаза слезы.

— А представь себе живой концерт… — ухмыляясь, Настя заложила руки за голову и откинулась в кресле, уперев ногу в край стола.

Но Лидия почти не слышала ее — прижав наушник к уху, она пыталась вогнать ангельский оркестр поглубже в мозг. Никогда в своей жизни не слышала она ничего подобного — а уж опыта в восприятии экспериментальной музыки было ей не занимать, частенько и под всякого рода усилителями, типа экстази. Дикие окарины рвали душу на части и с каждым новым аккордом собирали ее вновь и вновь, будто играясь. Слезы лились по ее щекам уже без остановки, и сквозь их завесу она вдруг увидела темные фигуры в клубящемся тумане, идущие на далекий, неясный свет. Она была одной из них, этих безликих фигур, замотанных в черное, и музыка звала ее все дальше и… выше?

Лидия сорвала с себя наушник и швырнула его на стол.

— Что-то это уж слишком… — пробормотала она, вытирая слеза и чувствуя, что у нее сильно кружится голова. Шатаясь, она пошла к Настиной двухэтажной кровати и упала на нее, зарывшись головой в подушку.

— Какая-то обостренная у тебя реакция, — Настя пялилась на нее во все глаза. — На концерт «Друидов» я б тебя точно не взяла…

Паучиха зачем-то закрыла глаза и понюхала воздух.

— Да нет — людлинг, как есть людлинг…

Внезапно зазвонил ее телефон. Все еще качая головой, Настя ответила. И тут же расплылась в широченной, добрейшей улыбке — Лидия удивленно уставилась на свою похитительницу, не ожидая от нее подобного рода эмоций.