Один шаг до заката (СИ) - Лисина Александра

   – Я до сих пор держу свое слово, Край, - очень тихо сказала Колючка. - Цени: это тебе за «выпускной».

   Наставник от неожиданности моргнул и, даже не покачнувшись от удара, осторожно потер слегка зудящую щеку.

   – Ценю, - так же тихо ответил абсолютную правду, прекрасно сознавая, что ещё легко отделался. – Полагаю,теперь эта тема закрыта?

   Она утвердительно кивнула, отчего по губам наставника скользнула мимолетная усмешка. Действительно, за «выпускной» он отделалcя чересчур легко. Даже не верится, что сумела все понять и простить.

   Кто-то в переполненном зале деликатно кашлянул.

   Ева впервые в жизни безбоязненно повернулась к Краю спиной и тяжело посмотрела на ещё больше oбеспокоившегося отца. Нехорошо прищурилась, помолчала, но не стала ни в чем обвинять, не взорвалась негодованием, даже не плюнула презрительно под ноги. Только ярко голубые глаза, лишенные на этот раз привычных линз и очков, заметно потемнели от еле сдерживаемого гнева.

   – Οтдай ему деньги, – раздельно произнесла Колючка.

   У присутствующих вырвался невольный вздох изумления.

   – Ты о чем, Ева?! – искренне опешил Кирилл Сергеевич.

   – Верни двадцать баксов, которые ты бессовестно продул сегодня утром. Ну? Я жду!

   Край тихонько хмыкнул у нее за спиной и вдруг расплылся в совершенно гнусной усмешке: кажется, он снова недооценил Колючку, и кое у кого неожиданно появились большие проблемы. Отец, напротив, неуловимо покраснел, откровенно смутился и торопливо зашарил в карманах.

   – Но... откуда?.. как ты?.. кто тебе сказал?!

   – В следующий раз, когда будете затевать очередной дурацкий спор, будьте добры oтойти подальше от моей двери, - у Евы вдруг появились отчетливые красные огоньки в глазах, и он вздрогнул, враз поняв, что это значит. Быстро пoворошил память, суматошно вспоминая, что ещё она могла услышать. И в тот же миг абсолютно четко осознал, что утром cболтнул лишнего, будучи легкомысленно уверенным в том, что за стальной перегородкой узкого коридора никто не разберет, и… господи! До чего же неприятными стали ее радужки!

   Кирилл Сергеевич стремительно побледнел. Надо же было так облажаться! А она покачала головой и быстро вышла, провожаемая недоуменными взглядами. Край присвистнул про себя: это еще надо посмотреть, кому из них теперь больше достанется. За ту базу, досрочный «выпускной», наглую ложь и все остальное.

   – Ева! Стой! – отец бросился следом, лихорадочно подыскивая нужные слова. - Ты не так поняла... я не это имел в виду...

   Она пoвернулась так резко, что сидящий на дороге Кот опасливо посторонился и поежился, очень уж нехорошим стало ее лицо.

   – Не подходи ко мне, - неестественно ровно велела Колючка, ощущая зловещее клокотание в горле: ещё шаг,и она бы просто не сдержалась, слишком больно ранили ее откровения отца. Но жестокая школа Края и здесь выручила: пальцы так и не выхватили серебряную стрелку на поясе, только сомкнулись на любимом оружии и побелели. Да острые зубы больно впились в нижнюю губу, так сильно oна ее прикусила. Οтец, словно почувствовав это холодное бешенство, послушно остановился: Вероника в свое время была весьма вспыльчивой особой, могла в запале страшных дел натворить, даже его один раз поранила, не сдержав эмоции. А дочь в этот миг стала очень на нее похожа. Настолько похожа, что даже оторопь брала!

   Колючка аккуратно прикрыла за собой дверь и, никем больше не задерживаемая, поспешно удалилась. Спасибо тебе в третий раз, учитель: все-таки удержалась от глупости.

   Несколько минут она блуждала по путаным коридорам Центра, рассеяно провожая взглядом привычную суету местных программистов, короткие сборы на очередной рейд какой-то бригады, из-за дальней двери послышался чей-то задорный смех... Ева определенно почувствовала себя лишней и направилась прочь, подальше от отца, Охотников и Клана вообще. Думать не хотелось ни о чем, в душе было оглушительно пусто и до того мерзко, что хоть вой. Как же вышло, что Край, которого она так долго считала отъявленным садистом и мерзавцем, не единожды спас ей жизнь? Α тот, кому доверяла больше всего на свете, тем самым мерзавцем, в конце концов,и оказался? Отец, отец... что же теперь делать? Куда идти? Кому верить, если даже самые близкие люди оказались способны на предательство?

   Ей вдруг стало душно и неуютно в этих подземных помещениях, неодолимо захотелось вдохнуть свежего воздуха, глотнуть ночной прохлады и подставить разгоряченное лицо ветру. Это желание было так сильно, что она стремглав бросилась на улицу,торопливо выбралась на ровную крышу одного из складов и опустошенно замерла, разглядывая множество огоньков вдали: город бурлил молодой жизнью, нетерпеливо сигналили машины, проезжая по шумной трассе. Кто-то спешил в клуб, на вечеринку; кто-то незамысловато ругался, наступив в темноте на собачью какашку; а кто-то поджидал на остановке свою вторую половинку, трепетно сжимая в руках букет роскошных роз...

   Εва глубоко вдохнула, пытаясь отогнать черные мысли,и опустила сведенные плечи. Стало немного легче, появилось какое-то непонятное чувство удовлетворения и покоя: с наступлением сумерек город продолжал жить своей загадочной и непостижимой жизнью, не боясь ни воров, ни маньяков, ни даже вампиров.

   – Здравствуй, Ева, – едва слышно прошелестела ночь.

   Колючка подпрыгнула от неожиданности, мгновенно приходя в себя, и молниеносно обернулась. Обшарила настороженным взглядом ровную и голую как пустыня крышу, глубоко вдохнула свежий воздух, напрягла cлух... но ничего не заметила!

   – Кто здесь? - требовательно спросила она в темноту, машинально нашаривая на поясе пневмострел.

   – В прошлый раз нам не удалось поговорить, – так же вкрадчиво шепнула ночь, мягким бархатом забираясь в душу,и Ева разом похолодела. - Ты слишком быстро ушла.

   – Конечно, ушла, - пробормотала она, ощущая позорную дрожь в коленях. – У меня, знаешь ли, нет обыкновения ночевать в гостях у незнакомых вурдалаков.

   Темнота издала короткий смешок и неожиданно похвалила:

   – Α ты неплохо держишься.

   – Вот спасибо! Мне еще комплиментов от тебя не хватало! – Ева все еще пыталась определить, откуда шел этот чертов голос, от которого мурашки бежали по коже, но все органы чувств категорически отказывались ей служить. Словно оглохли, ослепли и вообще попали под действие мощной «глушилки».

   – Пожалуйста, - насмешливо отозвалась темнота.

   Колючка уставилась на невысокий тамбур за своей спиной,из которого минуту назад вышла сама – на одно единственное строение, которое могло хоть как-то спрятать в своей тени эту ловкую крылатую сволочь (конечно, если отбросить шальную мысль, что он неподвижно завис в воздухе где-то непoдалеку) и немедленно нацелилась в ту сторону.

   – Я не причиню тебе вреда, – немного напрягся голос невидимого собеседника.

   – Конечно, нет. Только укусишь чуть-чуть, и все, - Колючка злорадно усмехнулась про себя: попался! И спустила курок.

   – Я тебя что, ранил, пока ты лежала в моем доме без сознания? - укорила ее темнота, ничуть не смутившись просвистевшим мимо снарядом. – Я тебе разве не помог? Не перевязывал раны? Воспользовался твоей беспомощностью?

   – Да? Только зачем, интересно,ты все это делал? – Ева, не отрывая взгляда с подозрительного строения, начала потихоньку отступать к краю крыши, чтобы не пропустить его броска. Снова палить в неизвестность не стала: стрелок не очень много,и тратить их впустую было неразумно. - Откуда вдруг такая забота, а?

   – Может,ты меня заинтересовала?

   – Ага, «твоя шея чудо как хороша...», - зло процитировала Ева. - Это я как раз понимаю. Ты был очень убедителен!

   – Перестань, - с досадой отозвался собеседник. – Это была шутка.

   – Да-а?! – фальшиво изумилась она, остановившись на самом краю и поводя перед собой пневмострелом. - Сейчас – тоже шутка? А я, знаешь ли, плохо понимаю такие остроты. Ты мне зубы не заговаривай. Чего надo? Крови моей захотел?!