Демоны шестого мира (СИ) - Элевская Лина

— Арран, забирайте ее. Она ваша.

Короткий приказ эхом отдавался у меня в голове. А мерзавец, которого я всей душой ненавидела, одарил меня жестокой улыбкой и добавил:

— Возможно, в следующий раз будешь думать головой, прежде чем отважишься на очередную выходку. Свободна. — И уже не мне, многозначительно: — Арран, про приказ не забывать.

Огромный двухметровый черноволосый тип с красными глазками поклонился, прижав руку к груди, и легко перекинул меня через плечо.

Заторможенная, не понимающая, что происходит, откровенно не в силах поверить в то, что Дэмиан обрек меня на такое, я уставилась на верховного демона. Его взгляд был непроницаемым, лицо — невозмутимым, но черные глаза не отрывались от моих до тех пор, пока меня не вынесли из зала, и перед моим носом не хлопнула огромная створка.

И в последний миг в них вспыхнуло жестокое удовольствие, вызванное моим нескрываемым страхом и оцепенением.

В казарме мне, как выяснилось, был уготован теплый прием.

Их было семеро. Задыхаясь от ужаса, я смотрела, как первый, насмешливо улыбаясь, тянет ко мне огромные мускулистые руки. Они же меня разорвут… и для этого я все это время старалась себя сберечь?! Для этого?!

Мужская ладонь грубо коснулась груди, чужие руки обхватили сзади, облапали бедра. Слюнявый поцелуй в плечо вызвал омерзение. Еще чья-то лапа раздвинула колени, прошлась по внутренней стороне бедра…

И я не выдержала. Спасительная тьма приняла меня в свои объятия, и больше я не чувствовала уже ничего.

Наверное, оно и к лучшему.

Я пришла в себя от странного, уже забытого здесь ощущения, что кто-то бережно гладит меня по волосам, и тихо застонала.

Может, я умерла и оказалась на том свете? И это бабушкины ласковые руки, а она сама сейчас улыбнется и скажет, что все земные испытания позади и боги уготовили нам…

— Что ж ты так с парнями? — раздался низкий насмешливый голос — мужской и, к моему искреннему сожалению, не бабушкин и даже не дедушкин. Более того, он вызывал безотчетное желание вцепиться в холеную рожу его обладателя всеми десятью ногтями сразу и с наслаждением расцарапать, поглубже да поизобильнее. Эта приятная картинка окончательно привела меня в чувство.

— Как — «так»? — прохрипела я. Потом вспомнила, что случилось… и, видимо, как-то изменилась в лице, потому что низкий голос продолжил:

— Они к тебе толком и притронуться не успели, а ты уже в обмороке и почти не дышишь… испугались, бедные, стояли, переглядывались, не зная, что с тобой теперь делать и жива ли ты вообще. Двое до сих пор заикаются. Не знали, как передо мной оправдаться, несчастные…

Что?

От таких новостей я живо разлепила глаза… и поняла, что лежу на коленях у мерзавца, отдавшего меня на растерзание страже. А он сам внимательно смотрит на меня и гладит по волосам. И вот странно — ухмылка издевательская, а в глазах тревога…

Или у меня снова начался пьяный бред.

Что больше похоже на правду.

Но тут поглаживания возобновились, и я поняла: кажется, не бред.

— Что ты делаешь? — с усилием выговорила я.

— Тебя успокаиваю, в полном соответствии с человеческими традициями. Что, мимо?

Я помотала головой, удивляясь про себя отсутствию боли. Они же должны были что-то сделать… не может быть, чтобы мне ничего…

— Убери руки, — простонала, снова закрывая глаза. Слабость была просто дикая.

И замерла, услышав в ответ тихое:

— Зачем ты так говоришь? Я же вижу, что на самом деле ты этого не хочешь…

Глаза распахнулись сами собой, и я уставилась на демона, сперва недоверчиво, затем удивленно.

Впервые на моей памяти он был настолько серьезен. Ни следа насмешки в глазах, и даже ухмылка сбежала с лица. Дэмиан молчал и смотрел на меня, а я не знала, что ответить на это.

Не дожидаясь ответа, он подтянул меня повыше и пристроил мою голову к себе на плечо. Чуть крепче сжал в объятиях, прижав спиной к груди.

Теперь я не видела его лица — и очень сильно пожалела об этом, когда он чуть слышно спросил:

— Они тебе все-таки что-то сделали или ты так сильно испугалась?

— А ты разве отдал им меня не для того, чтобы они что-то сделали? — сорвалось с языка.

— Дерзкая девчонка, — проворчал Дэмиан, — можешь хоть раз нормально на вопрос ответить?

— Я не знаю, сделали они что-то или нет, — сдалась на его милость я. — Я упала в обморок, едва один из них попытался меня облапать… там…

Объятия снова становятся чуть крепче.

— Значит, ничего… признаю, я, возможно, перегнул палку, но ты и святого выведешь из себя… Я хотел тебя припугнуть, да, но подобной реакции, откровенно говоря, не ожидал. Что ж ты так, малышка?

— Как представила первый раз с семерыми сразу, так и поплохело, — честно призналась я, переживая возвращение былого ужаса. — А они… они…

— Первый раз?! — прервал меня удивленный вопрос.

Я замерла от ужаса, поняв, что проговорилась. Проклятье. Завертелась, пытаясь извернуться так, чтобы взглянуть в его лицо, но меня только крепче прижали к сильной, твердой груди и повторили:

— Первый? У тебя никого не было?

Зажмурившись, покачала головой.

Владыка прижался щекой к моим волосам и задумчиво произнес:

— Как я рад, что они не нарушили моих приказов… надо было сказать мне. Надо было сказать мне сразу! Я не понимал, почему ты так себя ведешь… Проклятье!

— А какой у них был приказ?

Быстрый поцелуй в макушку вместо ответа — и тишина.

Я и не выдержала.

— Дэмиан, какой был приказ?

Можешь меня ударить, на здоровье, только ответь уже на вопрос!

И он, вместо того, чтобы поставить меня на место, неохотно произнес:

— Ограничиться несущественным тактильным контактом.

Объятия стали болезненными, но я не даже попыталась их ослабить, напротив — сама вцепилась в его руки, обхватившие плечи, с трудом осознавая сказанное.

Он не хотел, чтобы меня изнасиловали. Не хотел. Не хотел! Просто решил припугнуть… жестоко, но…

Но у меня сейчас камень с души свалился.

И заодно пришло понимание: если в этом мире кто-то может меня защитить, оградить от страха, то только владыка… Это ясно как божий день.

И мне стало как-то все равно, что мы лежим на его огромной постели, в его спальне, которую уже привели в порядок, среди шелковых простыней и подушек. Что я затылком и верхней части спины прижимаюсь к его обнаженной груди — на нем сейчас тонкая черная рубашка, и она расстегнута, а рукава закатаны. Длинные черные волосы щекочут мне щеки, закрывая мир иллюзорной завесой защищенности.

Дэмиан не пытался отпрянуть, не пытался что-либо сказать насчет допущенной мной вольности, просто держал меня в объятиях. А я цеплялась за него, потому что сейчас он был тем единственным, что в бурном море могло удержать меня на плаву. Я считала Дэмиана яростным, смертоносным цунами — а теперь вдруг впервые показалось, что он мой спасательный круг, островок стабильности и покоя…

И хотелось, отчаянно хотелось сказать ему об этом, но я молчала. Я знала, что будет, если сказать «хозяину» о его доброте. И я сейчас не хотела увидеть, как холод зальет льдом его глаза, как закаменеет лицо, как он презрительно посмотрит на меня и скажет что-то вроде «Знай свое место, игрушка». Доброта демонов — всегда иллюзия и каприз, но сейчас мне нужно в нее поверить. Ничего ведь страшного не случится, я же знаю, что это самообман, а значит, в любой момент смогу от него очнуться… и я, зажмурившись, повернулась в его руках, чтобы еще крепче прижаться к мускулистой груди, гадая, позволит или нет…

Позволил. Удивился, судя по тому, как дрогнули жесткие и властные руки, но не стал препятствовать. И даже эта малость вызвала слезы на глазах. Он не наорал, не ударил меня, когда я назвала его по имени… Главное — не открывать глаза и ничего не говорить, пусть думает, что хочет, пусть даже считает, что я сдалась, смирилась со своей участью, сломалась… мне сейчас нужен глоток его иллюзорной доброты, ядовитого самообмана.