Эпикриз с переводом (СИ) - Каретникова Ксения

Когда дверь за моей спиной захлопнулась, я подняла глаза.

— Новая дааса, — гордо заявил шер Хиран. — Самка ману. Аллаита.

Суреш, как и вчера, расположился во главе стола. По его правую руку сидело четверо мужчин и две женщины. Все они устремили на меня свои взоры. И если женщины тут же отвели глаза, мужчины продолжали разглядывать.

Чувствовала я себя премерзко. Как товар на рабовладельческом рынке. Панты смотрели оценивающе. Да ещё с усмешкой.

— Прошу к столу, — указал рукой Хиран на левую от себя сторону. Я подошла и села. Положила руки на стол, и тут суреш неожиданно коснулся моей ладони. Руку я дернула и убрала, положив ладони на колени.

— Ну, Хиран, поздравляю. Хороша самка, — услышала я и посмотрела на того, кто это сказал. Пант, сидящий прямо напротив меня, черноволосый, но уже с проплешиной. Потный лоб, пухлые щеки… Да и сам он пухлый и до омерзительного неприятный.

Мой долгий взгляд пухлому не понравился. Он вдруг оскалился, показывая поломанный звериный клык. Я не удержалась и усмехнулась. И сейчас точно бы последовало что-то в мой адрес, но двери зала громко распахнулись. Я обернулась. На обед явилась супруга суреша. И ее вроде как совсем не ждали.

— Джохар, дорогие гости, — поздоровалась она. Осмотрела присутствующих, задержала ненадолго на мне свой взгляд, а потом старательно делала вид, будто бы меня здесь нет.

— Джита, милая моя, — сквозь зубы произнес Хиран.

— Ты же к матушке своей собиралась.

— Передумала я, милый.

Она грациозно прошла и села в другую главу стола, противоположную сурешу. Самцы за столом переглянулись. И молча принялись за еду.

Яств на столе было много. Стол буквально ломился от различных блюд. И гости суреша вкушали их с аппетитом. Особенно пухлый.

Мне же кусок в горло не лез.

— А что дааса твоя не ест? — поинтересовался пухлый пант и язвительно добавил: — Уж больно худенькая.

— Зато вы едите за двоих, — вырвалось у меня. Вот какого ракшаса язык вперёд ума лезет? Зря я это сказала. Лысеющий пухлый самец вновь оскалился. На этот раз с едой, застрявшей меж зубами. Я нагло улыбнулась ему в ответ, и тот подскочил с места. Н-да, и рост у него, мягко говоря, ниже среднего.

— Слышали новость? — подал голос пант с густой бородой. — В Вамасбати новый суреш.

Пухлый повернулся и тут же сел на место. А я навострила уши, услышав знакомое название сурешиата.

— Так кто им всё-таки стал? — поинтересовался пухлый.

— Рейтан, младший сын бывшего суреша.

— А старшего нашли? — удивился пухлый пант и обратился к главному: — Это же его недавно искали у нас, да, шер Хиран?

— Как выяснилось, его, — кивнул суреш. А бородатый ответил:

— Он сам вернулся в свой сурешиат, как только Рейтану исполнилось необходимое количество лет.

— И как? Наказали? — фыркнул пухлый.

— Брат его помиловал.

— Странная какая-то там история, — покачал головой суреш. — И, признаться честно, Рейтан в качестве суреша мне меньше нравится, чем его дядя.

А вот мне после этих слов суреш Хиран ещё больше начал не нравиться.

Но одно хорошо, я хотя бы узнала, что с моим чернышом все в порядке.

Далее панты обсуждали экономический спад в сурешиате, обвинив в нем пост Дерга. При его упоминаниях я фыркала, чувствуя свое небольшое превосходство над сурешом. Вряд ли он признался друзьям в том, что я отказалась стать его этой ночью.

— Может, ты всё-таки поешь? — спросил у меня Хиран. Я покачала головой. И здесь пухлый неожиданно произнес:

— Помнишь, шер Хиран, ты мне предлагал попользоваться одной из твоих даас гарема? — суреш кивнул, и тогда пухлый самец, тыкая в меня лоснящимся от жирного мяса пальцем, масляно сказал: — Я хочу эту. У меня она поест. Чтобы на ночь силы были.

— Не сейчас, Гемран, — ехидно ответил высокопоставленный Шер. — Чуть позже — пожалуйста.

Не в силах дальше здесь находиться, я резко встала.

— Джохар, но я сыта по горло, — громко сказала я и посмотрела на Хирана: — Могу я пойти в комнату?

— Что ж, — усмехнулся Хиран. — Экс, проводи.

Эксанкар, оказывается, все это время был в зале. Стоял сзади, у дверей, в тени портьеры. Я подошла к нему и, не попрощавшись, покинула зал.

За дверьми находились двое багхов.

— Манахай так себя вести! — злобно, но тихо произнес Экс, хватая меня за локоть. Я решила с ним не спорить и быстро зашагала в сторону гаремной части дворца. Один из багхов последовал за нами.

— Ракшас, как только суреш стерпел? — начал причитать Экс уже в комнате. — Может быть, вы ведьма? Или же получили необходимые знания от ведьмы, в чьем доме жили?

— Зови меня ведьма-медик, — со вздохом ответила я. Экс резко подошёл, сузил глаза, и его лицо начало преображаться в львиную полосатую морду. Пант громко рыкнул, отошёл от меня и, быстро взяв себя в руки, вернул человеческое лицо.

— Вы наказаны. Останетесь без обеда, — заявил он.

— И без ужина.

— Как скажешь.

В этот момент в дверь постучали. Эксанкар шагнул к ней и распахнул. В комнату лёгкой походкой, держа спину прямо, вошла супруга суреша.

Ракшас!

А ей-то что понадобилось?

Глава 25

Шера Джита прошлась, осмотрела выделенную мне комнату. Экс изо всех сил старался препятствовать передвижению Джиты. Чем вызвал у той злую усмешку на лице.

— Пошел вон, — спокойно сказала Джита Эксу. Но тут не шелохнулся. — Я кому сказала? Вон! — тут суренша голос чуть повысила.

На лице бесполого панта не дрогнула ни одна мышца. Видимо, к подобному обращению со стороны своей суренши он привык.

— Я не могу оставлять даасу одну.

— А она не одна. Она со мной.

— Мой суреш велел… — начал пант, но Джита его перебила:

— Я сейчас тоже велеть начну. Наказать тебя за непослушание. И даже суреш мне не помешает, — панта метнула в Экса злой взгляд. — Пошел вон, гандакунское отродье!

Экс все-таки оскалился, но смиренно шагнул к двери, вышел и закрыл ее за собой.

— Отвратительное существо, — гаркнула Джита в сторону двери, потом повернулась ко мне и заговорила: — Он тебе уже поплакался про свою тяжкую долю? — я по инерции кивнула. — Бесполая гадина, которая умело пользуется своей мерзкой особенностью. Жалость — самое гнилое чувство. По мне, так пусть меня лучше ненавидят, чем жалеют. Ведь ненависть, она настоящая, а жалость можно сыграть, да и порой принять ее иначе, приручить ею… Представляешь, Хиран дал ему имя, Экс, — суренша покачала головой. — Имя, конечно, не противоречит нашим законам и правилам, не мужское и не женское, но… оно у него есть! Супруг снисходителен к эксанкару, выделил ему отдельную комнату и позволяет ему подавать голос. Чересчур особенное отношение. Все из-за поганой жалости. Не удивлюсь, если они… — Джита брезгливо фыркнула, что позволило мне додумать то, что она имеет в виду. А что? Биологическое тело у Экса женское. Кто знает, может, они и вправду предаются порой страсти?

Жена суреша подошла к кровати, пристально посмотрела на заправленную постель. Зачем-то потрогала балдахин, а потом медленно пошла ко мне:

— Мой супруг любит всё необычное. Ты тоже необычная. Ну хотя бы женщина. Причём красивая женщина. Я умею видеть очевидное. И я не испытываю к тебе жалости, да и ненависти нет, — она пробежала взглядом по моей одежде и добавила: — Твой наряд такой… Такой непозволительно откровенный.

Я вздохнула и ответила:

— Ваш супруг его выбрал.

— А, ну тогда понятно, — усмехнулась она. — Хотел похвастать новой даас перед друзьями.

Я смотрела на эту женщину, гадая о причинах ее визита. Как за Эксом закрылась дверь, суренша немного изменилась: ее спина уже не смотрелась такой прямой, походка более вальяжная, никакой брезгливости на лице, никакого пренебрежения. Передо мной стоит красивая молодая женщина. Вполне приятная на вид: темные волосы, глаза цвета молочного шоколада, густые брови, чуть курносый нос и бантик пухлых губ. И фигуру ее природа ничем не обделила: тонкая талия, но при этом женственные линии, большая грудь и округлые бедра… Ракшас! Вот что Хиран нашел во мне? Да и как можно изменять такой женщине?