Очевидно, я слишком долго молчала, пытаясь в себе разобраться. Кассиан не выдержал и тоскливо прошептал:
–Ты меня боишься настолько, что не смеешь открыто отказать?
Что?! Что он себе придумал? Я его боюсь? Какая глупость! Прежде, чем сама сообразила, что творю, я отчаянно замотала головой:
– Не говори ерунды! Я совсем тебя не боюсь!
Выпалила, и поняла, что ни словом не соврала.
Лицо Кассиана смягчилось. Глаза полыхнули настолько ярким огнем, что его отблески легли на растрепавшиеся пряди волос. Зрелище оказалось сказочным, феерическим. И я наблюдала за тающими искрами затаив дыхание.
– Надеюсь, я правильно оцениваю восторг в твоих глазах. – Счастливая улыбка совершенно преобразила привычно жесткое лицо аргольца. Даже шрамы словно поблекли и спрятались. – А еще я очень надеюсь, что богиня до конца явит мне свою милость. И позволит остаток моей жизни посвятить тебе.
Затянутая в перчатку рука легко соскользнула с моего плеча и нежно прошлась по моей щеке. Кассиан вздохнул:
– А еще я очень надеюсь, что сегодня вечером я в последний раз буду касаться тебя через перчатку. Будь она проклята! Я, кажется, сейчас готов отдать все на свете за право ее снять!
Боже мой! А как я этого хочу! До дрожи, до полного затмения разума мне сейчас хотелось ощутить вкус его губ. Проверить кончиком язычка так ли тверды его губы, как выглядят. Выпить его дыхание. Как бокал с наилучшим вином. До дна. А потом, захмелев, прижаться к его груди и ощутить под ладонью рваный ритм его сердца.
Чтобы не выпалить это все вслух, я прикусила изнутри щеку. Во рту появился солоноватый привкус крови. А резкая боль развеяла сладкий дурман, опутавший мысли. В голове немного прояснилось. И я неловко отвела глаза.
– Извини, что не могу дать ответ на твой вопрос…
Кассиан по-доброму усмехнулся:
– Ты его дала. Не вслух. Не словами. Но я все равно услышал твое сердце. И теперь отчаянно буду молить богиню о благосклонности. – Кассиан обнял меня за плечи и мягко повернул лицом ко входу. – Пойдем, я проведу тебя в твои апартаменты. Извини, я не смогу зайти за тобой перед ужином. Не хочу сегодня показывать другим что ты для меня значишь. Я отчаянно надеюсь, что ты – мое счастье и моя судьба. Но пока не узнаю точно, объявлять об этом не стану. Не хочу, чтобы из-за меня на тебя смотрели с презрением и унижали шепотками за спиной.
Я изумленно посмотрела на аргольца:
– Я не понимаю тебя. Пояснишь?
Улыбка Кассиана стала горькой:
– Обязательно. Я все расскажу тебе. Когда вернусь. В любом случае расскажу. Ты имеешь право знать правду.
***
Я сидела за огромным столом и с тоской рассматривала присутствующих. Похоже, что слово «скромный» на аргольском языке имеет совершенно противоположное значение. Или это только супруга кайзара понимает его по-своему.
Кассиан сдержал слово – меня поместили по правую руку от кайзара Винсарта. Почти во главе стола. Я чувствовала себя не в своей тарелке, глядя на недовольную физиономию Бестужева, которого по чьей-то прихоти усадили дальше всех невест, между двумя надменными арголками. Одна из которых слишком явно была в преклонных годах и точно не сумела бы оценить льстивые комплименты дипломата. К тому же, Бестужев сидел слишком далеко от кайзара и не мог вести с ним политические беседы. После пары попыток задать какой-то вопрос дипломат умолк, пригвожденный к месту ледяным взглядом аргольской матроны.
На меня косо смотрел не только Бестужев. Все благие порывы Кассиана сохранить в тайне ото всех его отношение ко мне точно пошли прахом. Потому что на меня смотрели все. Горящие жадным любопытством глаза перескакивали с меня на Кассиана, и обратно. И я готова была голову отдать на отсечение, что легкий гул шепотков над столом был спровоцирован именно нами.
Но любопытство аргольцев это еще ладно. Это вполне естественно, и точно можно пережить. Но вот убийственный взгляд Леруа, полный зависти и ярости, обещал мне в будущем массу неприятностей. Я даже невольно вздохнула, украдкой изучая злобную красотку.
Мой вздох услышал Кассиан. И, чуть повернув голову, внимательно посмотрел:
– Что-то не так, моя душа? Ты почти ничего не ешь.
Взгляд Валери от бешенства превратился в два лазерных луча, прожигающих во мне дырку. Я поежилась и едва слышно ответила:
– Если вы… - Кассиан скривился, как от зубной боли, и я поспешно исправилась: – Если ты хотел скрыть свое отношение ко мне, то у тебя ничего не вышло. На меня смотрят все: и земляне, и аргольцы. А кое-кто уже несколько раз убил взглядом. С особой жестокостью.
Кассиан тепло мне улыбнулся:
– Ты про эту отвратительно воспитанную девушку, которая назвала меня уродом и собиралась стать супругой кайзара? Не думай о ней. Она достаточно смазлива на личико, чтобы даже с таким отвратительным характером быстро найти желающих стать ее парой. Я уже даже знаю, кто первый на нее будет претендовать. Пожалуй, подскажу Орвину, что ему стоит слегка приукрасить занимаемую им должность. Тогда красотка быстро сдастся и покинет резиденцию кайзара его супругой.
Кассиан, которого даже родной брат охарактеризовал, как болезненно честного, собирается грязно сыграть ради меня? Сердце странно защемило. Воздух в легких словно закончился. Осознание того, на что этот арголец готов ради меня, тараном ударило под дых. Я, со всеми своими тайнами и секретами, не заслуживаю такого! Не давая себе времени передумать, я быстро заглянула ему в глаза:
– Кассиан, мне тоже есть что тебе рассказать. И я хотела бы поговорить с тобой до твоего отъезда. Возможно, узнав все мои секреты, ты передумаешь связывать со мной свою судьбу.
Взгляд мужчина неуловимо потяжелел:
– Твои секреты угрожают безопасности Арголы?
Я вытаращилась на него в изумлении:
– Нет конечно!
Кассиан расслабился и улыбнулся:
– Тогда разговор подождет. Мне не важно, что там с тобой происходило на Земле. Главное, что ты здесь. Ты мне нужна любой.
Последняя фраза окутала меня блаженным теплом. Неужели и вправду у меня есть надежда на счастье? Неужели Кассиан плюнет на бедственное положение своей расы и возьмет в жены бесплодную?
Кассиан так смотрел на меня, словно мы в помещении были одни. Я купалась в его взгляде, словно в теплом источнике. Смотрела, не отрываясь, словно в последний раз. Словно…
– Вы так увлечены юной ситой с Земли, сит Кассиан! – Ехидный незнакомый голос вдребезги разбил все очарование. – А как же сита Фиория? Вы же отказались от брака с моей сестрой…
– Сирхон, вы, кажется, злоупотребили за ужином крепкими напитками с Земли, и несете чушь!
Ледяной голос аргольской матроны, сидевшей рядом с Бестужевым, снежной бурей промчался над головами присутствующих, вымораживая все разговоры. Даже беззаботно щебечущая жена кайзара испуганно примолкла. Но не невидимый с моего места Сирхон, чей неприятно-задиристый голос прозвучал в тишине резким стаккато трещотки:
– А разве я хоть словом солгал, уважаемая сита Виралия?
В ответ женщина презрительно процедила:
– Еще не хватало, чтобы вы лгали в глаза своему кайзару! Ваша бедная матушка за гранью, должно быть, не знает, как смотреть предкам в глаза.
Упоминание родительницы окончательно взбесило Сирхона. Где-то в конце стола с грохотом упал стул. Визгливый мужской голос больно ударил по ушам:
– Не троньте мою матушку! Ни один из вас и кончика ее ногтя не стоит! Я не устаю благодарить Эйстарриоллу за то, что бедная моя матушка не дожила до творящегося беззакония! Когда кайзар, избранный за свою силу защищать и беречь аргольский народ, смеясь нам в глаза, попирает наши права!
Я осторожно покосилась на кайзара. Винсарт улыбался. С таким убийственным видом, что у меня по спине пробежал холодок. Небрежно поигрывая острой двузубой вилкой, словно примеряясь метнуть ее в противника, он насмешливо поинтересовался:
– И в чем же выражается притеснение мною конкретно ваших прав, сит Сирхон Ур Овиар?
