Устранение (ЛП) - Ив Джеймин

— Какого меня? — спрашивает он. — Демона? Пару? Мужчину?

— Тебя — Руна, — я подхожу на шаг ближе.

— Ты никогда не видела меня в худшем виде, — он поднимает руку, и его кожа преображается, становясь тёмно-аметистовой, а ногти заостряются кончиками. — Это всего лишь намёк на то, какой я демон.

Я продолжаю пристально смотреть на него.

— Почему это должно меня беспокоить? Я обращаюсь в волка.

Он бросается вперёд, и его крылья окутывают меня, проносясь вокруг с такой скоростью, что у меня перехватывает дыхание. Его перья прижимаются к моей спине, взъерошивая волосы. Может быть, я должна была бы счесть их пугающими, но я нахожу их только соблазнительными, новым местом для изучения его тела.

— Ты не выживешь, если не захочешь найти мой страх, — говорит он глубоким низким голосом. — Твоя сила кошмаров не защитит тебя. Пока ты не будешь готова использовать её, чтобы поставить своего врага на колени.

Теперь я напряглась. Раньше я отказывалась причинять ему боль, а теперь ещё больше настроена избегать этого.

— Нет.

Его ладонь касается моей щеки, его голос тих.

— Мне нужно, чтобы ты сделала это, потому что, пока ты не узнаешь о моих страхах, ты не узнаешь меня, — его глаза изучают мои, обжигающий взгляд. — Ты не представляешь, как много ты значишь для меня.

Он хватает мою руку и прижимает к основанию своей шеи, где бьётся его пульс. В то же время его крылья смыкаются вокруг меня, притягивая ближе к нему.

— Ты должна пройти весь путь.

Его тело согревает моё, противодействуя леденящей силе кошмаров, от которой у меня леденеют кончики пальцев.

— Рун, я… — мой шёпот замирает, когда его взгляд продолжает прожигать меня, и, несмотря на здравый смысл, я перестаю сомневаться. Он сказал, что для этого ему нужна я, и большая часть меня хочет знать, что сделало его таким, какой он есть, и почему он верит, что это покажет мне, как много я для него значу.

— Хорошо, — шепчу я. — Но я остановлюсь, если понадобится.

Он коротко кивает мне, и меня немного успокаивает, что теперь, когда я согласилась, напряжение в его теле спадает, а не нарастает.

Густая фиолетовая дымка моей силы кошмаров впитывается в его кожу, когда я закрываю глаза. Моё демоническое зрение, как и прежде, вспыхивает малиновым светом. Все оттенки красного. На этот раз я готова к этому и выхожу за пределы поверхности, несмотря на то что дыхание Романа сбилось, а пульс участился.

Выпустив ещё одну струйку своей силы, я прорвалась сквозь малиновый занавес к видению за его пределами, готовясь к холодному страху, который он вызвал в прошлый раз.

Внезапно мне становится ясно, как далеко я продвинулась всего за последние несколько дней, что видение передо мной больше не затуманенное и сумбурное, а ясное.

Ужасающе ясное.

Я лежу на боку в огромном зале со стенами из того же полированного камня, что и в тайной спальне Романа. Прямо передо мной лежит перевернутый, сломанный стол, а рядом с ним разбросаны обломки трёх стульев. Высокий потолок надо мной расписан, как в каком-то королевском соборе, с символическими звёздами, сделанными из полосок оникса, над чернильными изображениями волков.

Я протягиваю руку вперёд, моя рука вся в крови, только это не моя рука, и теперь я понимаю, что вижу комнату глазами Романа.

Видны кончики его пальцев, ногти царапают камень, когда он пытается выпрямиться. Его руки намного меньше, чем сейчас, они намного моложе, мышцы всё ещё развиваются, но кожа такая же бронзовая.

Моя голова наполняется мыслями о Романе, о его холодном ужасе, когда он пытается подняться, пытается проползти по полу к мягкому телу, лежащему рядом с ним.

Это волк. Его мех такой же бронзовый, как у Романа, глаза закрыты, а грудь совершенно неподвижна. Лапы красновато-коричневые, как и кончик хвоста, а на правом плече отчетливо виден более тёмный мех.

Он тянется к волку, его руки трясутся, мысли путаются, но я отчетливо улавливаю одну мысль — холодную, полную ужаса:

Они убили моего волка.

Женский вопль, крик глубокого горя, и его внимание переключается на неё.

Мама! Нет!

Она упала на колени в десяти шагах от Романа, её тёмно-русые волосы — того же цвета, что и у Романа, — струились по спине, а одеяние было из тёмно-изумрудного бархата. Её лицо полуотвернуто, когда она тянется к мужчине, черты лица которого так похожи на черты лица Романа, что они, должно быть, родственники.

Мужчина лежит рядом с ней, его глаза пусты, тело неподвижно. Мёртвый.

Другой волк — на этот раз с мехом цвета ржавчины — лежит рядом с человеком, его тело также совершенно неподвижно.

Моё сердце сжимается — или, может быть, это сердце Романа — от переполняющего его отчаяния. Он с трудом поднимается на ноги, наполовину бежит, наполовину поскальзывается, наполовину ползет, пытаясь добраться до своей матери как можно быстрее, потому что они идут за ней…

— Мама! Отец!

Его мать рыдает, раскачиваясь рядом с мужчиной, который, должно быть, отец Романа. Но теперь ей кажется, что она слышит, как Роман бежит к ней, и она поворачивается, всё ещё стоя на коленях. Её глаза совершенно чёрные. Чистокровный демон.

На этот раз её отчаянный крик обращён к Роману, она протягивает руку, чтобы остановить его.

— Роман! Сын мой! Беги…

Её крик обрывается, когда по комнате проносится мощный разряд, отбрасывая тела волков и разбивая стол и стулья о дальнюю стену под окном. Взрыв пронзает женщину насквозь, обагряя её изумрудное платье кровью — багровый разрез в темноте.

Ярость.

Чистая ярость поднимается во мне — поднимается в Романе, когда он замирает от взрыва, в то время как в дыму обретают форму фигуры. Его демоническая сила холоднее, чем всё, что я когда-либо чувствовала, холоднее даже, чем моя собственная.

Десять человек выходят вперед из дыма, все они с оскаленными острыми зубами, их зрачки изменяются, безошибочно узнав волков-оборотней.

— Твой отец навлёк это на тебя, мальчик, — рычит первый волк-оборотень, опуская когти. — Мы слишком долго терпели твоё существование. Твой отец, возможно, и был нашим альфой, но мы, железные волки, больше не будем мириться с твоим существованием.

Голос Романа ясен и решителен, холод внутри него нарастает, пока его дыхание не застывает в воздухе, смешиваясь с дымом.

— Моя семья была для меня всем. Вы убили моего волка. Вы убили моих родителей, — он ударяет по запястью, и вокруг него вспыхивает руна, освещая окровавленный пол и забрызганные стены. — Но я заберу ваши жизни.

С криком я вырываюсь из видения, отрывая пальцы от шеи Романа. Я больше не могу видеть его воспоминаний, но глубокое горе, которое он испытывал, остаётся со мной.

Я едва могу говорить. Я дрожу, потому что часть воспоминаний мне понятна, а часть — нет.

— Что это было? — я поднимаю на него глаза. — Кто ты?

— Я последний из железных волков, — говорит Роман. — Именно так, как я и сказал.

Глава 28

Мои глаза расширяются.

— Как это возможно?

Его руки сжимаются вокруг меня.

— Мой отец был альфой железных волков. Он был самым сильным, его родословная была чистой. Но он влюбился в мою мать — демона, — Роман делает глубокий вдох. — Их любовь была нерушимой.

Мои губы приоткрываются, и я быстро втягиваю воздух. Когда мы обратились за помощью к орлам, Ателла предположила, что моя мать была связана с моим отцом. Я настаивала на том, что связь между волком-оборотнем и демоном невозможна, но Роман сказал, что однажды слышал о связи демона с волком-оборотнем.

Он не только слышал об этом… Он был ребёнком от такой связи.

— Твои родители были связаны, — шепчу я.

Пальцы Романа запутались в моих волосах, касаясь моей щеки.

— Я не лгал тебе о своей матери. И я не лгал тебе о железных волках.

— Ты родился гибридом, как и я, — выдыхаю я. — Ты действительно гибрид.

— Был, — говорит он. — Я был гибридом.