Бог Плодородия - Монтегю (Монтег) Маделайн (Маделаин)

- СамаШу-Этну являлась единственной любовью ее жизни, - иронически добавил он.

Лицо Анки приобрело суровое выражение, пока он изучал изображение, запечатлевшее убийство жриц в храме:

- Я покинул человечество, потому что постепенно возненавидел людей, они вызывали у меня отвращение своей жадностью и жестокостью… но главным образом потому, что жаждал уничтожить их всех в отместку за гибель моего сына и знал, если останусь, то сделаю это.

Ревность разрасталась в душе Габи вопреки всем усилия задушить ее, несмотря на утверждение Анки, что он не испытывал к женщине которой подарил ребенка ничего… кроме страсти, как будто этогонедостаточно, чтобы она ревновала!

По логике это не должно ее волновать. Все произошло задолго до нее. И она не вправе упрекать его за ту жизнь, которую Анка вел прежде чем увидел ее, и пришел к выводу, что она достойна стать той самой, избранной, еще до того как она узнала о его существовании.

Глупо или нет, однако Габи все жеревновала и по-прежнему чувствовала себя обманутой, так как та женщина носила его ребенка. И ничего не могла с этим поделать.

Однако большую боль ей причиняли страдания Анки. Как она могла не волноваться о нем? Взяв его руку, Габи на мгновение прижалась щекой к его ладони, прежде чем повернуться и поцеловать в ее серединку.

- Мне очень жаль.

Анка посмотрел на нее с легким удивлением.

- Из-за того, что произошло. Из-за сына, которого ты потерял.

Сдвинув брови, он с любопытством поинтересовался:

- Ты же не имеешь к этому никакого отношения. С чего бы тебе чувствовать вину?

Габи проглотила комок в горле:

- Потому что я тоже - человек. Но… - она заколебалась, - а еще, мне больно из-за того, что ты испытываешь боль.

Она отпустила его руку.

- В общем… за все то время что мы были вместе, я считала, что ты существуешь за счет людей, однако на самом деле людииспользовали тебя. Чему другому ты мог научиться, находясь среди них?

Анка выглядел, разрывающимся между облегчением и неверием, оттого что Габи простила его, радостным, но несколько сердитым, вероятно из-за такой оценки его образа жизни.

- Ты не должна торопиться оправдывать меня, - пробормотал он. - Вероятно не стоило, если только…

Он запнулся и покачал головой.

- Я придаю большое значение твоим словам, хотя, несомненно, я был потребителем и не достоин твоего великодушия. Я сам никогда не смогу простить себя за то, что мое высокомерие едва не стоило мне самого ценного, что мог предложить этот мир.

- Тем не менее, вопреки тому, что ты думаешь, использовать кого-то… или быть использованным по определению не «зло». Пока это приносит пользу обоим, это - правильно. Давать и брать не только естественно, это приносит удовлетворение. Единственное, что при этом является неправильным, это брать без отдачи, брать, не имея на это позволения.

- То, чем я занимался - неправильно и ничто совершенное мною ранее, не делалось по справедливости - да, я возмещал людям все, но не предоставлял им выбор.

Затем он замолчал, и Габи почувствовала, как ужасное чувство потери охватывает ее. Она бы радовалась, что Анка узнал и понял теперь, по какой причине ей было так трудно принимать его поступки, если бы понимание также не означало окончательного прекращения отношений между ними, а это нечто такое, с чем Габи думала ей трудно смириться.

- И что сейчас ты намерен предпринять? - спросила она с отчаянием.

Анка обернулся, задумчиво глядя на нее. Затем мягко притянул ее к груди, крепко сжав на мгновение в объятиях.

- То, что, знаю, мне необходимо сделать. - Он громко сглотнул. - Я хочу, чтобы ты покинула это место, Лунный Цветок. Находиться здесь для тебя опасно.

Габи кивнула:

- Я в курсе. Мы получили распоряжение оставить раскопки. У нас есть всего лишь несколько недель.

Он отстранился, схватив ее за плечи:

- Не жди, - приказал он низким, клокочущим от гнева голосом. - Ты выяснила все, что тебе нужно было узнать. Отправляйся домой! Со временем, если это будет возможно, я приду к тебе.

Габи посмотрела на него с удивлением. Страх и надежда воевали внутри нее.

- Что ты имеешь в виду под «если возможно»? - спросила она испуганно.

Он помотал головой.

- Просто… пообещай мне, что ты уедешь, как только завершишь все соответствующие приготовления. У тебя нет причин задерживаться здесь, зато есть все основания, оказаться как можно дальше от этого места. В скором времени тут начнутся большие проблемы. Я хочу…. Мне нужно знать, что ты будешь в безопасности, если я не смогу быть рядом, чтобы защитить тебя. Обещай мне.

Габи с грустью смотрела на него. Она хотела дать слово, но в то же время неясное предчувствие чего-то плохого разрывало ее на части. Наконец, не в силах выдержать его молчаливого ожидания, кивнула.

Подняв руку, Анка погладил ее по щеке, а затем просто исчез.

Горе лавиной обрушилось на Габи в тот момент, когда она осознала, что осталась одна. Она даже не могла четко объяснить, почему почувствовала беду. Он же почти точно пообещал, что вернется к ней.

И все-таки должна быть причина? Почему бы ему не уйти вместе с ней? Что он замыслил, имевшее казалось для него такое большое значение, чтобы заставить таиться от нее? Габи не оставляло ощущение того, что Анка не захотел делиться с ней своими сомнениями, но он проговорился: «если будет возможным».

Желание срочно разыскать его нахлынуло вновь, только теперь к нему примешался еще и безотчетный страх.

Она на пути к тому, чтобы потерять его навсегда. Предчувствие неотвратимого тяжким бременем сдавило грудь.

До того как обнаружила, что спотыкаясь пробирается по темным коридорам через храм, Габи даже не осознавала, что потребность находиться с ним рядом направляет ее в ту комнату, где они встретились впервые. Сердито убеждая себя, что еготам нет, она продолжала взбираться по отвесным проходам, переходя из одного помещение в другое, пока наконец не нашла себя, стоявшей перед статуей.

У Габи перехватило горло, когда она, всмотревшись на его изваяние, внезапно поняла чтоон собрался сделать и страх едва не поглотил ее.

- Это действительно не имело значения, - прошептала она, пытаясь справиться с дрожащим подбородком. - Я оказалась слишком… ограниченной чтобы понять, что люблю тебя, а не то, как ты выглядишь.

Анка не ответил, и Габи опустившись на холодный каменный пол у ног статуи, закрыла лицо руками, изо всех сил стараясь не разрыдаться в голос.

- Если ты можешь… дай мне еще один шанс.

Заметив голубое сияние, проникшее между пальцами, Габи сначала подумала, что он вернулся, и она получила возможность убедить его не рисковать своей жизнью ради чего-то, столь бессмысленного. Она ничего не могла рассмотреть из-за слез застилающих глаза, кроме того, что комнату заливал синий свет.

- Анка? - прошептала она.

Он не явился ей, ни в каком образе. Синий свет усилился, заполняя комнату, а потом начал тускнеть. Ее сердце почти остановилось, когда она определила, что сияние исходит именно из гробницы.

Вскочив на ноги, она бросилась к невысокой стенке каменного гроба и заглянула внутрь.

Свет почти ослепил ее. По возможности заслоняя глаза, она пыталась разглядеть хоть что-то помимо свечения. Постепенно зрение восстановилось, явив ее взгляду происходящее.

- Нет! - Закричала она. - Если ты делаешь это ради меня, пожалуйста, не надо!

Он не ответил, но Габи увидела, как разорвалось оберточное полотно, и иссохшее тело, сохраненное от разложения специальными веществами, постепенно обретает форму, начиная обрастать мышцами и тканью.

Сморщенная кожа, становясь светлее, разгладилась и слегка порозовела от текущей под ней крови.

Когда Габи заметила, что процесс преобразования завершается, страх вновь обуял ее. Контейнер, в который поместили его мумию, запаян. Он задохнется, даже если сумеет оживить тело!

Пока она металась по помещению в поисках камня, чтобы разбить контейнер, он взорвался, разбросав по сторонам тяжелые пластмассовые осколки, и весь свет померк, кроме лучей чистой голубой энергии исходящих от Анки.