Никаких принцесс (СИ) - Сакрытина Мария

Туан качает головой.

- Ты не можешь быть принцессой...

Он же знает, кто я, мелькает в голове очень яркая мысль. Знает и просто играет. Все эти улыбки, взгляды и комплименты - часть игры. Он делает это специально. И специально же говорит то, что я хочу услышать.

Мне тут же становится неуютно, а деревья вокруг - громадные, шелестящие кронами где-то далеко в вышине и на стволах покрытые мхом - как будто придвигаются ближе.

- Виола? Тебе снова нехорошо?

- Нет, - тихо отвечаю я. - Мне замечательно. А где портал?

- Да вот же он, - действительно, передо мной словно из-под земли вырастает круг камней - острых, словно клыки. И весь он напоминает чью-то оскаленную пасть.

Нет, Туану сейчас наверняка невыгодно меня никуда заманивать и уж тем более убивать. Он хочет меня очаровать - отлично: я подыграю. Лучше уж быть параноиком, но живым, чем мёртвым оптимистом. Вот, отсюда правило: надо быть осторожнее со всяким мальчиками. А то Красная Шапочка тоже цветы в лесу собирала, а потом встретила Серого Волка, и все знают, чем этот детский кошмар закончился.

Волк ей поначалу, наверное, тоже казался милым и дружелюбным...

- Виола, в чём дело?

- А? Нет, ни в чём. М-м-м, ты со мной?

Туан странно, с подозрением смотрит на меня.

- Да, мне кажется, тебя лучше проводить. С тобой точно всё хорошо?

- Да! Просто замечательно! - Вернусь и первым делом узнаю у мамы, кто такой этот милый лекарь-любитель кроликов. И откуда к нам приблудился. Путешественник, ага! А я милая фея-крёстная. Не смешите мою волшебную палочку!

- Ну вот, - говорит Туан спустя минут десять и три портала, когда мы оказываемся на лужайке перед дворцом. - Куда именно тебя проводить?

- Никуда, дальше я сама. Спасибо, - я снимаю плащ и отдаю ему. - И за это тоже.

- Виола, не стоит...

- Держи, - кладу ему плащ прямо в руки и тихо выдыхаю: - Я всё равно знаю, кто ты.

Туан хмурится, но сказать ничего не хочет или не успевает: я отворачиваюсь и иду по дорожке к своей беседке. Точнее, к своим комнатам. Один чёрт.

Глава 5. Часть 2

На полпути меня ловят мамины фрейлины - они так и представляются: «Мы подруги королевы». Как по мне, болтают и суетятся они слишком много, зато предаваться серьёзным или грустным мыслям в их присутствии совершенно невозможно. Меня заваливают сотней вопросов, пока приводят в порядок волосы и смазывают, а потом ещё и обёртывают во что-то вкусно-сладкое всё тело. Сами же за меня отвечают, крутят, вертят... Наверное, через час моя голова просто пухнет от их звонких голосов, и, вдобавок, мне объявляют, что мама с бабушкой ждут меня на завтрак. В ответ я интересуюсь, было ли обёртывание приправой или маринадом? И меня поджарят прямо в бабушкином саду? Феи делают вид, что не понимают, о чём я, одевают меня в сиреневое, украшенное фиалками платье, кладут на голову венок - опять же, из фиалок - и отправляют завтракать.

Ладно, думаю я. Чай, сразу не съедят... Да и глупости всё это, все эти мысли - лучше спрошу у мамы про письма в Сиерну, кролика (есть же здесь придворный чародей... надеюсь) и про Туана. А то как-то он очень настойчиво попадается мне на глаза. Не к добру это.

Бабушку бы только вытерпеть.

Завтрак проходит в неожиданно приятной атмосфере: мама с бабулей обсуждают нейтральные темы вроде погоды и цветов, потом переходят на платья и способы плетения венков (десять штук насчитываю я, и это ещё, кажется, не все).

Я вылавливаю орхидеи из мятно-мелиссового мёда и думаю, что я тут лишняя. Да, мне приходится угукать в ответ на некоторые реплики бабушки, да я то и дело ловлю встревоженный мамин взгляд. Но никто не спрашивает меня, какого лешего я спозаранку ворвалась в покои королевы, нагрубила, а потом где-то шлялась всё утро. Ха, да не верю, что эльфы маме ещё не настучали, где именно я была и с какими выражениями оттуда уходила. Что-то здесь не так...

Прислуживающий нам милый мальчик Рауль всё пытается накормить меня посытнее: с десяток видов сыра, с полсотни - хлеба и пышных булочек, про сладости вообще молчу (что феи из мёда только ни делают!) - и всё это выстраивается передо мной, а то и укладывается на тарелку в виде мордочки смешного зверька или моего же портрета (карикатурного). Я утверждаюсь в мысли, что Рауль - единственный нормальный человек в нашем милом междусобойчике (строго говоря, так оно и есть), проникаюсь к мальчику симпатией и наедаюсь до отвала. А что, я люблю сыр, а говорить мне не с кем, так что единственная возможность занять рот - запихнуть в него ещё вон тот вкусный кусочек, нарезанный в виде тюльпана, тем более он лежит прямо передо мной на тарелке, прямо как подарок от возлюбленного...

В общем, я бессовестно объедаюсь, мама с бабушкой к концу завтрака и вовсе перестают меня замечать, и ничего странного я не вижу в том, что, когда сироп в моём бокале кончается, милый мальчик Рауль, подмигнув, приносит другой бокал с чем-то дымящимся и изумительно ароматным. Я интересуюсь, что это. Рауль беззаботно пожимает плечами и ставит бокал передо мной.

Ладно, наверняка какой-нибудь цветочный настой. Что ещё может появиться на столе у фей?..

Но что-то меня настораживает. Не знаю, что - я задумчиво верчу бокал в руке, раза три собираюсь отпить, и всё как-то... Не знаю, какой-то холодок по коже. Неприятный.

Что-то я мнительная становлюсь. Но...

Рауль удивлённо смотрит меня, когда я прошу принести мне что-нибудь другое. Потом бросает взгляд на бабушку - та кивает ему, мол, отойди. А мне говорит:

- Пей, Виола.

- А что там? - повторно интересуюсь я. Ну не отравить же они меня собрались, в самом деле. Родная мать с бабушкой!

- Немного золотой пыльцы, немного фиалок, немного роз, - отмахивается бабушка. - Пей, тебе понравится, - и поворачивается к маме, непринуждённо улыбаясь.

Но я ловлю виноватый взгляд мамы... Он многое мне говорит.

- Спасибо, бабушка. У меня аллергия на розы, - и поднимаю бокал, собираясь его вылить.

На меня падает золотистое облако, любопытные виспы с визгом шарахаются от стола, а моя рука замирает на мгновение... И подносит ко рту бокал.

Прелестно! Меня хотят напоить какой-то гадость, а когда я разгадываю их злодейский план, они, вместо того, чтобы извиниться, ещё и заставляют меня эту дымящуюся бурду выпить. Магией. Родная мама с бабушкой! Куда катится этот мир?

От злости у меня прибавляется сил, и рука снова опускается, а пара капель из бокала падает на пол. Хотя бы паркет под ними не дымится. Уже стоит быть благодарной, да - не кислоту родной дочери и внучке подали.

Бабушка сжимает свои маленькие кулачки, смотрит исподлобья на меня и вся светится золотой пыльцой.

- Пей, я сказала. Глория, помоги.

- Виола, это для твоего же блага, - клишировано оправдывается мама и тоже светится.

Снова бокал у моего рта. Снова я пышу, искрюсь от злости и несправедливости - рука опять опускается. И так раз пять - туда-сюда.

В самом деле, это уже смешно!

- Сильная, - с неожиданным одобрением говорит моя добрая любящая бабуля. - Сильная - это хорошо. Виола, выпей - по-хорошему.

- А по-плохому - как? - шиплю я в ответ.

Бабушка прищуривается, берёт столовый нож, поворачивается к милому мальчику Раулю, хватает его за волосы, вынуждая встать перед ней на колени, и приставляет этот нож к его глазу.

- Мама, это уже слишком!

- Тише, Глория. Все средства хороши, если цель ясна - я тебя этому учила. Виола, мальчишка умрёт, если ты не выпьешь.

- А как же твоя счастливая старость, бабуля? - мой голос пугает даже меня: так ведьма должна проклинать обидевшего её человека. Очень обидевшего, сильно.

- Найду другого, - невозмутимо откликается бабушка, а я встречаюсь с Раулем взглядом. И понимаю, что если не выпью, совесть будет мучить меня всю оставшуюся жизнь. А эффект от любого долговременного зелья, если верить здешним учебникам, длится всего год. Так что выбор очевиден.