— Как ты здесь оказался? — спросила я, повернувшись к Фегле.
— Да вот, тебя ищу. Наверх ходила?
— Да.
— Какая ты вся холодная. А руки так и вовсе лед.
— Я устала. Устала во все это играть. Проще на постоялом дворе было. Дома проще было. Никто ни в чем не обвинял. Смотрели как на идиотку. Но никто не обвинял. Я не знаю, как мне с ними бороться. И здесь не получается одной остаться. Все время кто-то есть. Не могу. Уйти хочу. Пусть в некуда, но уйти.
— Хорошо. А мне компанию тебе составить можно? Что так смотришь удивленно? Ты хочешь уйти. Так пойдем. Замерзнуть не боишься?
— Нет.
— Хорошо. Куда пойдем?
— К выходу из пещеры.
— Пойдем к выходу. А потом? А если там ураган? Мы же не знаем как там, на поверхности? Или будем упрямо идти вперед лишь бы подальше от этого плохого места?
— Ты смеешься?
— Нет. Думаю, что дальше делать будем. Можно поддаться порыву и сбежать от проблем. Но не найдем ли мы новых, убегая от старых?
— Я нашла. Здесь оказалась. И с разбойниками повстречалась.
— Значит убегала уже?
— Убегала.
— А давай не будем совершать ту же ошибку? Пойдем сейчас пить горячий отвар. Вкусный и сладкий. У меня еще есть фрукты в меду. Это все намного вкуснее, чем прорываться сквозь непогоду.
— Я не могу туда вернуться. Они меня обвинят, что...
— Никто тебя ни в чем не обвинит.
— Ты не понимаешь. Человек, который украл мою ткань, предлагает мне вину взять на себя. И многие с ней согласны.
— Этого мне точно не понять, — покачал головой Фегле. — Но разберемся.
— Не пойду. Мне все это надоело.
— Я все-таки предпочел фрукты в меду, а не побеги, — он вздохнул. Окликнул мимо пробежавшего мальчишку. — Сбегай в Дом. Найди Эльзу или Нигу и передай, что потеряшка со мной. Понял?
— Понял. Передать, что потеряшка нашлась, — мальчишка стал спускаться с яруса.
— Надевай куртку, — велел он, отдавая свою.
— Ты замерзнешь. Не надо.
— Не замерзну. А вот ты уже ледяная. Пойдем, — накидывая куртку мне на плечи, сказал он.
— И куда мы?
— Подальше отсюда. Тебе же здесь не нравится. Зачем себя мучить? — спокойно сказал Фегле.
Мы пошли по ярусу. Поднялись еще выше. Два раза протрубил рог, заставив вздрогнуть. Отбой опасности.
— Как думаешь, что случилось?
— Тебя потеряли. Вот ходы и закрыли. Проще в городе найти, чем по ходам лазить.
— Значит отсюда нельзя сбежать?
— Не получится. Кто-нибудь, да найдет. Или упрешься в закрытую дверь.
Фегле что-то сказал сторожу у ворот. Тот хмуро посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы вышли в коридор. А дальше была целая паутина из ходов. Мы сворачивали в один, потом в другой.
— Ты не боишься заблудиться? — осторожно спросила я.
— Не боюсь. Я переходы знаю, — ответил Фегле. — Пришли.
Еще одна дверь. Часовой на входе. А мне уже хотелось спать. Ноги замерзли. Руки были ледяными.
— Нагулялась?
— По переходам? Нагулялась. А теперь куда?
— Греться, — ответил Фегле, отводя ткань от входа в пещеру. Небольшой квадратный заканчивался кухней. Печка с дымоходом. Ведро угля рядом. Стол, полки и сундук под продукты. На кухне горел свет. В углу кухни от пола до потолка занимали ящики и горшки с зеленью. Повсюду были тепловые кристаллы.
Пока я разглядывала помещение, Фегле разжег печь. Поставил чайник. На стенах были каменные картины. Какие-то походы, больные, лекари.
— Интересно? — спросил он.
— Где мы?
— У меня в гостях, — ответил он.
— Это ты так далеко живешь? — зевая, спросила я.
— Нагулялась, — добродушно сказал он.
— Ты иногда специально меняешь тему разговора?
— Да, — он протянул мне железную чашку с отваром. — Грейся. Я сейчас подойду. Только никуда не уходи. А то заблудишься еще.
— По таким переходам точно заблужусь, — согласилась я. — Я никуда не уйду. Куртку возьми. Там холодно.
— Заботливая какая, — усмехнулся он и ушел. Меня же начал валить сон. Я легла на лавочку у стола и закрыла глаза. Какой-то беспокойный сон. Слезы. Родной дом. Родители. Какие-то надежды, а потом холод и снег.
— Чего ты плачешь? — услышала я знакомый голос.
— Холодно и страшно.
— Пойдем греться. Так ведь теплее?
— Теплее.
— Спи, — услышала я и уснула.
Кто я и где я? Ладно. Кто я понятно. А вот кто рядом со мной? Вроде давно приехала в дом. Обоз. Нет, во время обоза было холодно. Тут тепло.
— Я понял, что ты проснулась. Еще немного полежу и встаем. Глаза открываться не хотят, — сказал Фегле. — Не люблю просыпаться. А тебе еще ночью какие-то кошмары снились.
— Я на лавочке уснула.
— Когда я вернулся, то предложил тебе на кровать перебраться. Ты оказалась не против.
— Не помню.
— А я помню, — он закинул руку на вверх. Дернула за веревку. Чехол, что закрывал светильник, слетел. В комнате стало светло. Широкая кровать. Несколько навесных шкафов. Один длинный внизу. Опять вырезанные картины, только в этот раз из дерева. — Лежать так приятно, но может пора подниматься?
— Извини. — Я быстро села на кровати. Одернула юбку. Спокойны взгляд, усмешка.
— Мне всегда было интересно: как ты не падаешь со своей лавочки, когда в кровати крутишься водоворотом?
— Не знаю. Гиль этому тоже удивлялся.
— У тебя с ним не получилось подружиться?
— У меня не с кем подружиться не получилось. Разве нормально с Терном общаюсь и Туной. С остальными как-то не очень.
— Да не бойся ты так. Нет у тебя проблем. Это не проблемы, — он сжал мою руку. — В любом случае, я рядом. Хорошо?
— Хорошо. А то, что я у тебя сегодня ночевала... Так ведь нельзя.
— Можно, в редких случаях. Я спрашивал. Проблем не будет, — сказал Фегле. Он взял пояс с сумками, что висел рядом. Достал гребень. — Ты первая умываться. И у нас не так много времени.
Когда я вернулась, то он уже заканчивал заплетать бороду в косички. Переплетать их друг с другом. Протянул гребень мне, чтоб я смогла расчесать волосы, которые растрепались. Когда Фегле вернулся в комнату, то достал из сундука плотную шерстяную кофту. Надел ее. Убрал в сумку какой-то сверток.
— Что ты так смотришь настороженно? Прям зверек дикий.
— Не знаю, — заплетая косу, сказала я. Он подошел ко мне. Мы с ним были почти одного роста. Он лишь немного был ниже меня. Коснулся ладонями моего лица.
— Просто поверь, что все будет хорошо. Не надо бояться. Нет причин для страха. Бояться роува надо. А людей не стоит. Они только кажутся страшными. Ты их не понимаешь. А когда не понимаешь, то это кажется страшным.
— Заговариваешь? — спросила я, чувствуя, как кровь к щекам прилила.
— Заговаривают иначе, — сказал он. — Достаточно просто пошептать. Но это все временно. А я хочу, чтоб ты бояться перестала насовсем.
— Надо идти.
— Надо, — согласился Фегле, а сам не думал отпускать. Только улыбнулся. Провел пальцами по коротким прядкам, которые мне не удавалось убрать в косу. Почему-то перехватило дыхание. Стоило ему убрать ладони от моих щек, так такая волна смущения меня накрыла, что я не знала куда деваться.
До дома мы шли молча. Даже если бы он меня чего-нибудь спросил, то я не смогла бы ответить. Не нашла бы слов. Разве так можно делать? И ведь ничего такого не было в его жесте. Но стоило мне вспомнить, как перед глазами опять появлялись его внимательные глаза. И опять щекам становилось жарко, хотя погода была прохладной. Какие тут мысли о девчонках и тканях?
— Ты ведь специально так сделал? — спросила я.
— Да. Ты мне нравишься.
— Я про то, чтоб не думать о ссоре? А чтоб о тебе думала?
— Это мне точно больше нравится слышать, — усмехнулся Фегле. — Так и должно быть.
В столовой уже сидела Шена. Под ее взглядом я готова была провалиться сквозь землю. Фегле же был совершенно спокоен. Только сжал мою руку.
