Обещанная колдуну (СИ) - Платунова Анна

«Поцелуй меня! Поцелуй же меня!»

*** 44 ***

Тёрн наклонился и прикоснулся губами к моему виску. На пронизывающем вечернем ветру поцелуй будто ожег кожу. Мое разочарование было таким резким, что я едва не застонала.

Но сильнее разочарования стал страх, когда я поняла, что Тёрн вовсе не обязательно чувствует ко мне то же самое, что теперь чувствую к нему я. Почему я думала, что стремление заботиться и защищать — это признаки любви? Я привыкла, что это он придумывает, как меня успокоить и порадовать, лишь бы я не сбежала снова. Хочешь объятий — вот тебе объятия. Хочешь на бал? Пожалуйста, в самом красивом платье. Только не плачь, Агата, только не расстраивайся.

А ведь если подумать, Тёрн даже не хотел меня забирать — думал, что сможет сдержать магию. Но разве удержишь стихийную силу? И действует она на него так же глубоко, как на меня. Вот только любовь ли это?

Агнесса погибла совсем недавно, Тёрн до сих пор переживает потерю, хоть и старается не показывать вида. А тут капризная девица, у которой семь пятниц на неделе и которая сама не знает чего хочет, вешается на шею. Нет, я знала, что очень сильно изменилась за прошедший месяц, повзрослела, но Тёрн наверняка видит взбалмошную аристократочку.

«Ладно, ладно, девочка, я поцелую тебя, только не переживай…» — так он, наверное, думал, а у меня холодом затопило сердце.

Я стукнула его по плечу. Тёрн так удивился, что даже не попытался отодвинуться или перехватить мою руку. Поймал за запястье лишь тогда, когда я в третий раз занесла кулак.

— Что?.. Агата, что?..

Что я могла ответить? Мне было так обидно! Теперь я ревновала Тёрна к Агнессе. Я молча сопела и вырывалась, а когда он коснулся моего подбородка, чтобы посмотреть в лицо, едва не укусила за пальцы.

Тогда Тёрн поступил проще — просто притянул меня к себе, как обнимают устроившего истерику ребенка. Гладил по волосам и покачивал.

— Даниель тебя больше и пальцем не тронет. Иначе… я ему просто шею сверну, — глухо сказал он.

Глупый, глупый мой колдун, так ничего и не понял.

Тогда я рванулась из его объятий, обхватила его лицо ладонями и, дрожа, прикоснулась своими губами к его губам. Слезы катились по щекам, я вся тряслась, как в лихорадке.

— Прости, прости…

Не знаю, за что я просила прощения. За то, что была такой дурой и не разглядела его сразу? Или за Агнессу, которую он никогда не забудет?

— Тебе не за что…

Я закрыла его рот поцелуем. Молчи, ничего не нужно говорить! Просто молчи…

Его губы были горячими и пахли лимонадом, но еще сильнее был аромат базилика. Как я любила теперь этот запах! Только вот целоваться я по-прежнему не умела, весь мой поцелуй свелся к тому, что я прижалась своим ртом к его, так и застыла. Казалось, на этом все и закончится…

Губы его приоткрылись, и Тёрн осторожно, мягко, стараясь не напугать, ответил на поцелуй. Прервался для того, чтобы прикоснуться губами к моим мокрым векам. Он теперь сам держал в ладонях мое лицо, стирая подушечками больших пальцев слезы со щек, а я, зажмурившись и раскрасневшись, тянулась навстречу.

Хотелось сказать: «Я тебя люблю!» Но я не вынесу, если услышу в ответ тишину. Тёрн не из тех, кто обманывает. Пусть пока будет так… Нежность и осторожные поцелуи. Может быть, он просто хочет меня утешить. А может быть, чувствует что-то большее. Спрашивать я не стану.

Я знала только, что мне уютно и хорошо в его руках. Мне сладко от его поцелуев, то бережных и тихих, то пылких: Тёрн вдруг прижимал меня сильнее, губы ласкали меня так, что делалось жарко, я падала в бездонную пропасть, а следом взлетала в небо, полное звезд. Амулет на груди Тёрна пульсировал и бился вместе с его сердцем — часто и сильно. Потом Тёрн снова брал себя в руки и ослаблял объятия. Не хотел пугать меня, но мне не было страшно…

— Ты совсем замерзла, — сказал он.

Тёрн уже несколько раз пытался предложить мне свой серый сюртук, но я отказывалась, потому что приятно было видеть его таким нарядным. Глупость, конечно.

— Поехали скорее домой, — прошептала я.

Он кивнул и пришпорил Черныша. От развилки нес на руках. Я догадывалась, что последует за этим, и радовалась, и боялась. То леденела, то пылала…

Тёрн перенес меня через порог и поставил на ноги.

— Пойду вскипячу воды, — буднично сказал он. — Кажется, где-то оставался кусок окорока. Уверен, ты тоже голодная.

Я растерянно моргнула. Кусок окорока? Что? На приеме я действительно так и не добралась до стола с закусками, бокал лимонада не в счет. Наверное, подкрепиться не помешает перед тем как…

Тёрн спустился в кухоньку, я за ним, как привязанная. Он растопил плиту, поставил воду, нарезал хлеб и мясо, подвинул ко мне деревянную доску. Я неуверенно отщипнула крошку от куска. Тёрн уже колдовал над взваром — от чайника поднимался пряный, сладковатый запах.

— Я не буду пить отвар, — упрямо сказала я. — Это просто нечестно. И обидно.

Вот так. Я теперь научилась говорить прямо. Смутить Тёрна мне не удалось и усовестить тоже. Он поднял на меня глаза.

— Это просто взвар, Агата. Аги… Если позволишь?

Вопросительно и нежно посмотрел на меня. Да я что угодно готова позволить тебе, а ты про имя!

— Да-да…

Он подал мне кружку, а сам уселся напротив и дотянулся до моей руки.

— Ты сейчас отдохнешь, согреешься, подумаешь и ответишь — ты точно хочешь уснуть рядом со мной в моей спальне?

Я представила, как засыпаю, устроив голову на его плече. Его плечо уже превратилось в мое законное место! Чувствую дыхание Тёрна, слышу его сердце!

— Да! — твердо сказала я.

Он мимолетно улыбнулся моему напору, но снова сделался серьезен.

— Хорошо, Аги.

Мое сердце провалилось в бездну. Я сжала горячую чашку ладонями, обожглась.

— Ай…

Тёрн взял мою руку и, наклонившись, подул на покрасневшую кожу.

— Уснешь со мной рядом. В моих объятиях и на моем плече. Потому что именно этого ты хочешь, но не другого. Ты не готова. И я не готов тоже. Я древнее ископаемое с глупыми принципами, я знаю.

Тоже мне ископаемое! Смешно и странно было слышать это из уст молодого красивого мужчины. Вот только глаза — темные, как воды глубочайшей реки — выдавали истинный возраст. Удивительно, но после его слов я почувствовала облегчение… Как же хорошо он меня понимает!

— Нам некуда торопиться, — мягко сказал он, не отпуская моей ладони. — И прежде… Я бы хотел, чтобы ты все-таки узнала правду о договоре.

Я нахмурилась и сосредоточенно вцепилась зубами в ломоть мяса. Ничего не могу ответить — видишь, занята! Тёрн широко улыбнулся, разгадав мою хитрость.

— Не стану настаивать.

Меня затопила волна благодарности и покоя. Во всем он так, ждет и не торопит.

— А где же твоя спальня? — опомнилась я, только сообразив, что никогда в этой комнате не бывала. — Я ее не видела.

Тёрн знакомым жестом почесал переносицу.

— Я и сам ее давненько не видел.

Ну конечно, он предпочитал ночевать на узкой тахте в кабинете, заваленном книгами.

— Будем искать? — робко спросила я.

Я уже представила, как мы бродим по коридорам со свечами, уставшие и сонные. Неудержимо захотелось зевнуть.

— Пыльно там, наверное… — пробормотала я.

Тёрн расхохотался. Я, кажется, впервые слышала, что он так открыто смеется. Ситуация и правда получилась комичная. Я рассмеялась следом.

— Да ну тебя! Пойду к себе спать!

— Подожди…

Секунда — и я у него на руках. Сердце снова сделало кульбит. Когда-нибудь оно просто разорвется от нахлынувших эмоций. Тёрн отнес меня в мою комнату и опустил на кровать.

— Спокойных снов, Аги.

Он коснулся моих губ быстрым, нежным поцелуем и ушел.

Я лежала, глядя в потолок, пытаясь разложить по полочкам в голове события последних дней. Мой ужасный колдун, которого я так боялась и ненавидела… Мой прекрасный ректор, который, едва я услышала рассказ папы, прочно занял место в моем сердце… Маг, потребовавший первенца за свою помощь… Терпеливый наставник, научивший меня любить магию… Друг, который всегда рядом…