Демоновы присказки (СИ) - Черная Ева Л. "Черная Ева"

Уложили в кровать меня споро. Непривычно суетящаяся вокруг меня прабабка, пытаясь скрыть виноватый взгляд, нарочито сурово ворчала, о безмозглых девицах так и лезущих «не понять куда», не выздоровев окончательно. Потом ворчание перешло на окружающих, обвиняя в намерении «уморить кровинушку» своими делами. Дальше… дальше я уже просто не слышала. А сыто, после наскоро скормленного мне ужина, сонно посапывала.

И так это было хорошо и уютно, особенно ощущая себя под горячим боком, рядом со знакомо пахнущей шеей моего демона. Вот она, мечта ведьмина! Уют, теплая постель, сытый желудок и любимый муж — ну-у-у, почти муж — под боком!

А дальше начались суровые будни. Только вышло, что будни для всех, а суровые только для меня. Почему так, сама не знаю.

Из прабабкиного дома меня утащили буквально на следующий день, несмотря на все ее сопротивленческие действия. Никакие уговоры «покормить-напоить-спать-уложить» не подействовали. Честно говоря, мне такая программа-минимум тоже не была особенно привлекательна, потому как если следовать ей — то уже через пару месяцев вместо меня в прабабкиной усадьбе присутствовала бы бочка на ножках. Так что я своему утаскиванию нисколько не препятствовала, а даже помогала по мере сил.

Вообще поражало такое переменчивое ко мне отношение со стороны старшей родственницы. А судя по предыдущим наблюдениям, возникал вопрос: кто был целью этого сострадальческого демарша? Я, как приболевшая правнучка, или я, как повод чаще видеть у себя деда? Все же наша родовая Бесовская гордость вряд ли позволила бы бабуле напрямую, без танцев вокруг да около, пригласить его заглядывать к ней просто так.

Или же, как вариант, присутствовала третья причина — многоуважаемой Секлете Мифодиевне на попечение в перевоспитательных целях оставляли Локи (заранее сочувствую всем ее домашним). Правда, прабабка сопротивлялась недолго — ровно до того момента, как дед пообещал личный ежедневный контроль своего подопечного (теперь сочувствие переметнулось на сторону Локи. Эти двое — смерть всему мозгосодержащему. В смысле — мозг вынесут и не заметят). Ох, чую что-то оно будет!

А пока, меня возвернули взад, в смысле домой, и принялись издеваться.

В общем, началось. Нет, не так. «Началось» на следующий день, а сначала меня зачем-то потащили к местному лекарю Повелителя. Для знакомства, ага. Можно подумать, раньше мы были совершенно не знакомы. Ну что сказать, познакомились еще раз, да.

Посидели в гостиной замка. Попили чаю. Поговорили о том, о сем и… все. А к чему, почему, отчего… не пойму. И знаете, вот злит, когда все вокруг, что-то знают и не говорят. Поневоле начинаешь ощущать себя смертельно больной, от которой это скрывают. Папа вообще отделался милой оговоркой «заботы о здоровье будущей… мм… соправительницы».

У меня после такой фразочки волосьё на голове дыбом встало. Он там что-то еще вещал об ответственности, обязанностях и соответствии статусу, но все это как-то мимо моих ушей летело. Я вдруг в полной мере осознала произошедшую со мной «катастрофу» власте-приобретения. В общем, остаток дня, как в тумане, ответы на вопросы невпопад и Белет, все время рядом и держащий за руку.

Приятно, черт возьми. Когда близкие рядом — всегда легче перенести всяческие стрессы и потрясения.

Потом объявилась Аграт. Разговаривали долго. Я сама ее позвала, после того как отец ушел. К сожалению и я, и она понимали, что дальнейшее мое присутствие в институте невозможно по нескольким причинам. Основная из них состояла в том, что у меня банально не хватало на все времени при том плотном обучательном графике, который совместно составили мы с отцом и братом.

В общем, мое недолгое кураторство в ШИДе закончилось. Остальные группы передавались в руки Кроули, но с четкими наставлениями следовать уже начатой программе — результаты практики впечатляли и чувствовалось, что мои «реформы» пошли на пользу студентам. С Аграт же у нас был предварительный устный договор о намерениях в дальнейшем продолжить мои ознакомительные лекции будущим выпускникам, а также консультации и подготовка к первому выходу в верхний мир.

А вот после этого и начались они, эти самые «суровые». Хорошо, хоть только дни.

Ночи проходили в нежности и ласке, сменяющимися, страстью. Казалось, что с каждым разом любовь к данному демону разгоралась внутри меня все ярче, горячей лавой разливаясь по венам, согревая душу, даря счастье, создавая четкое ощущение бесконечного полета…

А дни превращались в тихий ад. Ад в АДу это что-то.

Я опять вернулась в приемную к отцу. К сожалению, в этот раз временно. Несколько часов проводила, разбирая бумаги, совещаясь с отцом, составляя расписания встреч и готовя очередные указы на подпись.

По обоюдному согласию обязанности у нас после подписания всех бумаг будут поделены. Мне отдавались на откуп вопросы брака и семьи в темной стороне Шеола, охрана здоровья населения, а также управление всей женской ее половиной.

Хотела Аграт бабскую империю? Что ж, получите и распишитесь. Будет у меня, аки коза носиться, утрясая женские дрязги, да.

Дальше меня, под присмотром Белета, на нижние этажи в защищенные спортивные залы для персонала АДа, утаскивала Триша. Крутить она меня уже так не скручивала, но… отработка хватов, ударов и защитных блоков, имея в одной руке непомерных размеров сковороду, а в другой тоже совсем не маленькую скалку, давалась нелегко.

После приходил мой «ужас, летящий на крыльях ночи». Лилит в компании Руша. Первая меня мучила медитациями, концентрациями и бесчисленным количеством смены трансформации. Кстати, по поводу полетов — этому она меня теперь тоже учила.

Большие кожистые крылья за спиной — это, конечно, красиво, но… Кто б знал, как после многочасовых тренировок и пробных полетов под высоким потолком, выворачивает от боли мышцы спины. Оказалось — по версии бабы Лили — крылья были еще одним элементом, определяющим мой статус. Во всей этой ситуации радовало одно — теперь не только мой чешуехвостый брат может летать.

Сами крылья полностью во всей красе я смогла рассмотреть как раз именно в этом тренировочном зале, три стены которого имели зеркальную поверхность.

И знаете, что? Они красивые (крылья, я имею в виду). Темные, почти черные с маленькими вкраплениями мелких чешуек всех оттенков синего и голубого. В свете магических ламп помещения, конечно, не так заметно, но… я уверена — на солнце они будут искрить и переливаться ярче всех красок неба.

И, я надеюсь, мне все же удастся посмотреть на это… там… наверху.

Второй же «учитель-мучитель» — сын такой-то драконьей матери — да простят меня все мамы на свете скопом! — вынимал из меня душу, пытаясь выбить до состояния рефлекса возможность огнеплевания в обеих моих ипостасях.

И если в копытно-рогатом состоянии это провернуть было легко, то в своем обычном, ведьмовском, обличии часто вспоминался совсем замечательный напиток вавилонских драконов, который строго-настрого запретили мне давать. Изверг! Если не для дела, то хотя бы для душевного расслабления мог бы и поделиться!

К концу экзекуций уже просто хотелось упасть и не вставать, но кто бы мне дал? Баба Лиля начинала меня доставать последними приготовлениями к свадьбе. Из серии: «попробуй сто и один кусок свадебного торта и определи нужный!», «Подбери салфетки, посуду, столовые приборы и цвета свадебного убранства!». И еще, и еще, и еще…

В общем, к вечеру я висела тряпочкой на плече у Белета. Эта зараза — нет, чтоб меня пожалеть! — решила все контролировать, а потому перенесла в мой персональный физкультурно-пыточный зал свой стол, кресло и устроил себе там кабинет на выезде.

Вот так и сидел, писал, принимал посетителей, ругал подчиненных под звуки моего избиения, называемого тренировками. Потом, закидывал на плечо и… уносил домой.

И вот никогда бы ему не простила такого к себе отношения, если бы не массаж. Народ, если бы вы знали, как он умеет делать массаж — вы бы меня убили только за одну возможность побывать в такие моменты на моем месте!