Война Крайер (ЛП) - Варела Нина

Она выпрямилась.

Больше так никто не стучит.

Она вылезла из постели, чувствуя холод каменных плит босыми ногами, засунула под кровать крошечный пакетик с тёмной пылью и открыла дверь. И да, там стояла Эйла – тёмная фигура в свете настенных бра. Её глаза были странно широко раскрыты, тело ещё более напряжённым, чем обычно. Её губы вытянулись в тонкую линию.

Не говоря ни слова, Крайер отошла назад и пропустила её внутрь, тихо закрыв за собой дверь.

– Ты хочешь мне что-то сказать? – спросила она после долгой паузы, в течение которой Эйла просто стояла молча и неподвижно. – Или тебе от меня что-то нужно? Тебя прислал отец? – она склонила голову набок. – Что-то случилось?

– Нет, – ответила Эйла деревянным голосом. – Ничего не случилось.

"Врёт," – подумала Крайер.

Эйлу что-то тревожило. Она это прекрасно понимала. Эйла отвела взгляд, и Крайер из уважения сделала то же самое.

Она снова присела на край кровати и уставилась на тлеющую золу в очаге, где прыгали и гасли искры.

– Вы не дышите, – наконец сказала Эйла.

Крайер подняла голову. Эйла стояла на расстоянии вытянутой руки. Угасающий свет камина согревал кожу, освещая все места, которые обычно оставались в тени: впадины на щеках и ключицах, темноту в карих глазах.

– Ты права, – согласилась Крайер. – Иногда я забываю.

Эйла почему-то сжала челюсти. Крайер старалась не смотреть слишком долго, но это был редкий момент, когда она смотрела на Эйлу, а та не обращала на неё внимания – не наблюдала за ней настороженно. Сейчас Эйла выглядела особенно маленькой: руки в карманах красных форменных брюк, рубашка расстёгнута и свободно облегает фигуру, на шее поблескивает золото, почти скрытое под воротником и ниспадающими тёмными волосами – Рукотворная вещь.

Внезапно в её голове всплыли звуки – те самые, которые она слышала сегодня вечером из-за двери королевы Джунн: стоны, мягкие и сладкие, перемежались вздохами. От этого воспоминания Крайер вздрогнула, внутри разлилось тепло.

– Зачем ты пришла сюда? – тихо спросила она.

– Я... не могу уснуть, – сказала Эйла, а затем поджала губы, будто вообще ничего не собиралась говорить.

Крайер кивнула:

– Этот недуг мне знаком.

– Правда? – в голосе Эйлы не слышалось любопытства. Её голос звучал сердито. И измученно.

Крайер это отметила.

– Да. Мне удаётся заснуть всего одну ночь из десяти.

Мгновение никто из них не произносил ни слова. Крайер поняла, что это такой редкий вид общения: они вместе, но всё происходит случайно. Как в тот вечер у заводи. Ни учителей, ни заданий, ни предстоящего ужина. Крайер уже приняла ванну перед сном. Эйлы не должна была появляться ещё несколько часов. До рассвета можно заниматься чем угодно. Можно сходить в музыкальный салон или библиотеку. Можно пробраться на кухню, и Эйла могла бы полакомиться любимым хлебом, с запечёнными внутри орехами и фруктами. Можно пойти в сад, чтобы посмотреть на ночные цветы, распускающиеся в лунном свете, подняться на крышу и посмотреть на звезды, или даже дойти до самого утёса и посмотреть, как волны разбиваются о чёрные скалы.

Крайер посмотрела на Эйлу. Тени под её глазами. В ней было что-то ужасное, когтистое, злое, испуганное и печальное. Она не знала, откуда ей это известно. Правда об Эйле и её боль подобны песне, которая разлита в воздухе, даже если не знать слов. Это был гул, низкий, хриплый и полный печали.

– Подойди ко мне, – сказала Крайер. – Тебе нужно спать больше, чем мне, а моя кровать мягче, чем что-либо в комнатах для прислуги, – она похлопала по кровати рядом с собой.

– Я... я в порядке. Я вообще не должна была сюда приходить, – сказала Эйла.

Она говорит, что не должна здесь находиться... а сама не двигается с места, чтобы уйти.

Опять врёт. Хоть и правдоподобнее, чем в прошлый раз.

– Останься. Здесь полно места, – Крайер не была уверена, откуда взялись эти слова; она знала только, что что-то овладело ею, заставляло вести себя с этим человеком иначе, чем с другими. Она только припоминала, как много дней назад Эйла дразняще нырнула в заводь и одинокая капля воды жемчужиной блестела на её нижней губе.

При воспоминании о Джунн и её человеке-советнике Крайер приходило на ум только одно: Эйла.

– Тебе нужно поспать, – сказала она, потому что это было правдой. – Мне как леди нужно, чтобы моя служанка была здорова и полна сил.

Медленно, почти нерешительно Эйла обошла кровать с другой стороны. Она долго стояла и просто дышала. Крайер тоже не шевелилась. А потом кровать прогнулась под весом Эйлы.

– Спасибо, – прошептала она.

Её голос дрогнул, и Крайер почувствовала это дрожание всем телом.

Кровать была большой, и между ними было много места, но казалось, что места вообще очень мало. Стоит Крайер протянуть руку – и она коснётся изгиба лопатки Эйлы кончиками пальцев.

Даже при свете камина и луны было темно.

– Что ты делаешь, когда не можешь заснуть? – тихо спросила Крайер.

– Когда я была маленькой, – прошептала Эйла, – мне пела мама.

Первой мыслью Крайер было: "У меня нет матери".

Удивительно! Она никогда не думала об этом раньше и не хотела сейчас.

– И что она тебе пела?

– Много чего, – ответила Эйла. – Колыбельные, народные песни, иногда военные песни.

– Поэтому ты любишь музыку?

Любовь. Это слово вертелось у неё на языке, проскальзывая само собой.

Ей захотелось облизать губы, хотелось говорить дальше, продолжать задавать Эйле вопросы, пока не взойдёт солнце.

Но Эйла не ответила.

– Какая песня твоя любимая? – снова спросила Крайер, вцепившись пальцами в покрывало, чтобы они были заняты. Но снова возникло непреодолимое желание… сделать ими что-то другое: протянуть руку к Эйле, взять её за руку, повернуть лицо Эйлы к себе.

Они с Эйлой обе лежали поверх одеял, как всегда спала Крайер, но теперь она задавалась вопросом, не предпочла бы Эйла оказаться под одеялами, в тепле. Если Эйла перевернётся, протянётся ли её рука через пустое пространство между ними? Мысли и образы теснились в голове Крайер, тысяча различных сценариев… возможных…

В следующую секунду разум помутился.

Мысли исчезли, как танцующие искры.

Потому что Эйла запела.

– Прислушайся к моему голосу над широкими, тёмными от шторма водами, – пропела она себе под нос так тихо, что это едва ли походило на мелодию. – Прислушайся к моему голосу, позволь ему указать тебе путь домой…

Она пошевелилась, ещё больше уходя в себя, и продолжила. Затем, ещё через минуту, она остановилась так же резко, как и начала, оборвав последнюю ноту.

Тишина.

Крайер чувствовала себя арфой с натянутыми струнами. Всё тело гудело.

– Спасибо тебе, – сказала она, затаив дыхание.

Эйла долго не отвечала. Когда она наконец заговорила, это не имело никакого отношения к песне:

– Не нужно больше опекать Фэй.

– Что?

– Фэй. Вы выделили ей комнату, разрешили не работать. Не знаю, зачем вы это сделали, но не стоило.

Крайер нахмурилась в темноте:

– Так будет несправедливо.

– Нет, это не совсем так. Справедливость тут и так не ночевала, миледи. Но так вы ей не поможете. На неё все будут тыкать пальцем.

– Кто именно? Другие слуги?

– Слуги, ваш отец, скир – все. Это нехорошо. Это... опасно.

Крайер почему-то стало обидно.

– Я просто пыталась помочь, – прошептала она. "Потому что ты беспокоилась за неё. Ты беспокоилась за Фэй. Я хотела помочь тебе".

– Знаю, – сказала Эйла, и в её голосе прозвучала досада. – Я... правда верю вам. Но нельзя просто помочь одному человеку, Крайер, – простыни зашуршали. Эйла медленно повернулась лицом к Крайер, изогнувшись к центру кровати. – Вы поможете Фэй, только если поможете всем нам.

Крайер посмотрела в темноте на Эйлу:

– Тогда как мне вам помочь?

Наступила долгая пауза. Крайер слышала дыхание Эйлы, тихое, как далёкий шум океана, но гораздо ближе.