Лекс Раут. Императорский ловец (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир"

Сбоку тут же бросилась Лира, повисла на моем локте.

— Не трогай его! Не трогай!

Я стряхнул девчонку, обернулся. Похоже, резерв ледяной магички тоже приблизился к нулю, сейчас она была слаба, как новорожденный котенок. Серебряные косы разлохматились, в глазах — слезы. Жалкая…

Я сглотнул горечь во рту. Избиение младенцев никогда не доставляло мне удовольствия, а женщина должна служить источником наслаждения, а не вызывать желание надраться до беспамятства. А глядя на Лиру, мне хотелось именно этого. Бездна гнилая, мне действительно было жаль. Жаль, что наши с ней пути когда-то пересеклись. Жаль, что ее папаша был редкостной сволочью, и мне пришлось его убить. Жаль, что сегодня я сделал то, что сделал. Жаль. Но говорить я этого не стану.

Ник снова на меня бросился, даже успел приложить кулаком. Вот сученок! Скулу обожгло огнем, гадство… откинул ловца, развернулся. Ник рычал, глаза его налились кровью. Были бы у меня силы, обязательно бы съязвил что-нибудь, но Бездна! Надоело.

— Хватит, Ник. — Удивленно повернул голову на голос Харта. Тот накинул на Шило невидимую сеть, не давая снова броситься на меня.

— Ты его защищаешь? — вскинулся Ник. — Его? Этого… этого…

— Что, проблемы со словарным запасом? — не удержался я. — Учу вас, учу…

— Урод!

— Да? А бабам, вроде, нравлюсь…

Язык мой — враг мой… Ник снова зарычал, дергаясь в магических путах.

— Раут, уймись уже, — устало сказал Харт, опускаясь на траву. Его резерв тоже был истощен, поддерживать такой купол и в таких условиях — сложная задача. Я хмыкнул. Ник ругался, пытаясь вырваться. Здоровяк хмуро пыхтел, но поглядывал на меня недобро.

— Ты сволочь, Лекс, — наконец выдал Здоровяк умную мысль.

— Зато вы все образцы добродетели, — равнодушно протянул я. — Что-то я не заметил, чтобы вы пытались остановить меня, когда мы были в песках. Всех все устраивало на тот момент? Или очень было жаль свою задницу, что сгорела бы за считанные секунды, останься мы без злости Лиры?

Я окинул взглядом притихшую компанию. Усмехнулся.

— Очень удобно, правда? Когда есть, кого обвинять. Конечно, после того, как выжили.

— Ну, можно же было как-то по-другому… — растерянно и на удивление вменяемо пробормотал Ник.

— Нет, — хрипло сказал Харт. — Удержать холод может только стихийник. Я могу создать ледяную глыбу, но не то, что делала Лира. И, увы, — он бросил на девушку виноватый взгляд, — она действительно не смогла бы сделать этого без эмоций…

Лира сидела на траве, закрыв лицо руками. Ник бросил на меня еще один взгляд и подполз к ней, обнял.

Мы все отвели глаза. Гадко было, да.

— Лекс, а ты что, правда, убил ее папашу? — ожил Здоровяк. Харт окинул ловца таким взглядом, что тот съежился и замолчал, забормотал что-то себе под нос. Я засунул руки в карманы, развернулся и пошел… Подальше от всей компании. Тихий шорох за спиной заставил сердце подпрыгнуть и сжаться. Обернулся.

— А, это ты…

— Кажется, ты надеялся увидеть кого-то другого, — Лантаарея подняла бровь. Пожал плечами.

— Ланта, у тебя случайно нет чего-нибудь горячительного? — потер ноющую скулу. — Я был бы тебе весьма благодарен… Не поверишь, как надраться охота.

Она покачала головой.

— Я даже не могу переместиться здесь, повелитель. Слишком нестабильны силовые потоки. Твой портал был невероятен, Лекс.

Я хмыкнул.

— Ты нас всех спас.

Покосился изумленно на черноволосую красотку.

— Постой-ка, Ланта, — с подозрением протянул я. — Ты что это… меня утешаешь?

Пухлые красные губки сложились в очаровательную улыбку. Но вот удивительно, я поймал себя на том, что совершенно перестал испытывать к Лантаарее желание.

— Кажется, это делают друзья, мой повелитель. Утешают. Иногда.

Я воззрился на нее во все глаза. Да уж. Неожиданно.

— Правда, — невозмутимо добавила девушка, — ты, как всегда, сделал спасение на удивление гадким.

Я хмыкнул. Вот так-то лучше, а то мне показалось, что Ланту подменили.

— Слушай, — я покосился туда, где сидели мои спутники. — Ты могла бы…Посмотреть шрамы. У Лиры. Их можно убрать?

— Я боюсь, что основные шрамы этой девушки внутри, а не снаружи, — задумчиво протянула Лантаарея. — А с ее лицом справится лишь очень хороший целитель, мой повелитель. Тот, в ком есть живая сила родника.

Я вздохнул. Да уж. Родником, или способностью оживлять мертвые ткани, обладали лишь несколько человек в Империи. Первый — отшельник, давно пропавший где-то в Драконьих Горах. Второй — личный императорский целитель. И третья — сама принцесса Сильвия, младшая дочь нашего правителя. Добраться до одного из этой троицы было так же нереально, как полетать на императорском дирижабле. Хотя…

Я сжал зубы. Вот гниль вонючая!

— Даже боюсь предположить, что происходит в голове моего повелителя, — негромко протянула Ланта. — Тебе жаль эту девочку, не так ли? И ты хочешь помочь.

— Никому об этом не рассказывай, — пробормотал я. — Иначе моя репутация поганого чернокнижника отправится коту под хвост.

Ланта тихо рассмеялась. И вдруг осторожно погладила мою ладонь.

— Я рада быть твоим другом, Лекс. И еще больше рада, что никогда не испытаю к тебе других чувств. Это, наверное, невыносимо…

— Ты сейчас меня похвалила или обругала? — не понял я.

— Я лишь сказала правду, — улыбнулась она и посмотрела туда, где виднелась кромка леса. — Кстати, впереди озеро.

— И ты молчала? — вскинулся я.

Лантаарея улыбалась, но я уже не слушал. Вода, скрытая высокой травой, блеснула через два десятка шагов. Я на ходу сбросил сапоги, рубашку и штаны, так же на ходу закинул в озеро поисковик, убедился, что опасности нет, и с разбега нырнул. Прохладная вода обняла тело. Странно, но погрузившись довольно глубоко, я так и не нащупал дна, даже водорослей здесь не было. Бездонное озеро. Когда воздух внутри закончился, я шевельнулся и всплыл, лег на спину, рассматривая ленивые облака над головой. Читал где-то, что люди порой видят в них картины воздушных замков, зверей или птиц. Я тоже видел, правда, давно, в детстве. И почему-то всегда лишь еду: отбивные, сочные колбасы или куски сыра, иногда — воздушные десерты, которых никогда не пробовал. Впрочем, неудивительно. В то время я всегда был голоден…

У берега раздалось еще несколько плюхов, значит, остальные тоже нашли озеро. Я перевернулся и поплыл, общения с «друзьями» мне пока достаточно. Проведя в воде столько времени, что кожа на пальцах стала напоминать сморщенную сливу, а нутро настойчиво требовать хоть какой-нибудь еды, я поплыл к берегу. Подтянулся, выбираясь на отвесный склон. На плоском камне сидела Одри, с ее мокрых волос капала вода, платье тоже было влажным. Значит, и она успела поплавать.

Молча подобрал свои штаны, скривился. Темная ткань покрылась бурой коркой от песка и грязи. Выругавшись, присел у воды, прополоскал штаны. Одри все это время молчала, я лишь чувствовал, как жжет спину ее напряженный взгляд. Я развесил штаны, взял рубашку.

— Лекс, — не выдержала златовласка. — Это все… правда?

— Что именно? — уточнил я, усмехнувшись. Правда… она так относительна. Нет истинной правды. Есть лишь событие, а вот правда ли это… Обернулся, прищурившись. Одри сглотнула и попыталась отвести взгляд от моего мокрого тела. — Смотря о чем ты спрашиваешь, детка. Если о том, убил ли я папашу Лиры, поджег ли ее дом и отымел ли ее, то — да. Все это правда.

Одри прижала ладони к губам. Я смотрел зло, ощущая, что горечи во рту становится больше. И огонь обжигает пальцы. Да, с контролем у меня проблемы. Кажется, большие.

— Я надеялась… я думала… Что…

— Что? — оборвал я. От злости натянул мокрые штаны, забыв об аркане просушки. — Что ты думала, златовласка? Что я твой разлюбезный жених Армон? Или принц на белом единороге? Что?

Она сжала зубы.

— При чем тут Армон?

При чем? При том, что я не убиваю его своим заклятием лишь по той простой причине, что прежде хочу увидеть желтоглазую морду своего напарника и сказать ему пару ласковых слов.