Я (не) ведьма (СИ) - Лакомка Ната

Несколько упоительных секунд мы целовались со все возрастающей страстью, но внезапно рыцарь замер, а потом отстранился. Я потянулась за ним, желая продолжить, но он схватил меня за плечи, удерживая на расстоянии вытянутой руки.

— Вы и вправду — ведьма, — сказал он, задыхаясь. — Вы всех сводите с ума. Меня, Эрика, короля… Флёр-де-Фарин не ошиблась, только вы сможете… — он осекся и замолчал, пожирая меня взглядом, кусая губы, но больше не приближаясь ни на дюйм.

— Смогу — что? — спросила я.

Шаги заставили нас отпрянуть друг от друга. Рэндел поднял плащ и набросил на меня, стараясь не прикоснуться даже к ткани платья.

— Вот вы где, — из полумрака вынырнул сэр Раскел в сопровождении Эрика и Лаэрда. — Мы ждали вас в главном зале, зачем вы здесь?

— Его величество по просьбе миледи снял все обвинения против Баллиштейна, — ответил Рэндел, потому что я молчала.

Я не была уверена, что смогу произнести хотя бы слово, все еще переживая ту бурю, что подхватила нас и унесла и из этого замка, и из этого мира.

— Он простил убийство? — спросил Раскел недоверчиво.

— Отныне это несчастный случай, — коротко пояснил Рэндел.

— Удивительно… — пробормотал старый рыцарь, но тут же заговорил деловито: — Что ж, это и к лучшему, если здесь нет подвоха. Но тебе, Рэндел, лучше переночевать где-нибудь подальше, на случай, если его величество передумает. Мне не хочется, чтобы ты отсиживался в монастыре, пока тут… — и он тоже замолчал.

Наверное, именно это пробудило меня от сладких грез. Я встрепенулась, и заметила, как смотрит на меня Эрик — пристально, почти со страхом. Он был все так же бледен — сущий призрак при светильнике. И он тоже ничего мне не рассказал. Они все молчали, предпочитая хранить верность своему лорду, который прятался где-то, как кролик в норке.

Насмешливо взглянув на рыцарей, я произнесла:

— Какие секреты. Все всё знают, но только не королева. Ах да, королева ведь — женщина, ей и знать-то ничего не положено.

— Идите-ка лучше в свою комнату, — посоветовал мне сэр Раскел. — То, что вы натворили — я даже не знаю, что сказать об этом. Но разбираться будем позже, пока вас ждут горничные. Хотя бы переоденьтесь, чтобы никто из нас не умер от стыда.

Щеки мои и так горели, а после этих слов их и вовсе опалило огнем.

— Позаботьтесь о себе, чтобы вы не умерли от разлива желчи, — ответила я, от души желая, чтобы это событие произошло как можно скорее. В идеале — прямо сейчас.

Но я не была ведьмой, как обвиняли меня мужчины — сэр Раскел и глазом не моргнул, и даже не пошатнулся.

Всем небольшим отрядом рыцари препроводили меня в спальню и передали из рук в руки Эдит и ее помощницам.

Меня ждала ванна, полная горячей воды, и я позволила себе отложить размышления о сегодняшнем дне на потом.

Но в полудремоте, когда Эдит намыливаоа мои волосы медленными, успокаивающими движениями, я спросила:

— Жива ли матушка милорда Сомареца?

— Жива, миледи, — ответила Эдит.

— Где же она?

— Уехала к родне, погостить, — последовал ровный ответ.

Я мысленно поздравила себя с тем, что не поверила лесной старухе. Было бы безумием предположить, что вдовствующая королева станет болтаться в одиночестве по диким лесам…

Глава 14.

Муж появляется

Кортеж короля отбыл на следующее утро. Я провожала его величество Альфреда, и он даже соизволил мне скупо улыбнуться, когда повозка с телом лорда Гарольда выехала за ворота замка.

— Пройдемся, дорогая миледи Кирия? — спросил он и кивком приказал свите поотстать.

Я пошла рядом с ним, понимая, что сейчас мне предстоит кое-что выслушать напоследок.

Король начал с заверений, что не желал оскорбить давнего друга Чедфлера, и что ему ужасно жаль, что мне пришлось пережить некие неприятности, и что в связи с гибелью брата увеселения в столице не будут проводить больше года…

— Довольно, ваше величество, — прервала я поток его сожалений и извинений, — мы с мужем тоже скорбим и сочувствуем вашей потере. Мы тоже будем соблюдать траур и в течение года не станем посещать ваш прекрасный город, соблюдая уединение.

Он взглянул на меня с таким облегчением, что я чуть не усмехнулась.

— Как только траур кончится, вы будете приглашены, — забормотал он.

Было странно видеть верховного короля таким растерянным, и я не могла не воспользоваться случаем.

— Но так или иначе, — произнесла я со значением, — вы обязаны мне, ваше величество. И я кое-что желаю получить от вашей великой милости.

Теперь он смотрел на меня почти испуганно, и это тоже было странно. Короли не смотрят так на незаконнорожденных дочерей своих вассалов. Но Альфред сказал, словно в полусне:

— Что бы вы хотели, миледи?

Несколько мгновений я наслаждалась его жалким и жалобным видом, а потом мягко сказала:

— Ничего такого, что доставило бы вам неудобство, сир. Я просто рассчитываю, что услышу от вас правду… кое о чем.

— О чем же? — он с готовностью подался ко мне.

— Расскажите, что произошло между сэром Эдейлом и Летицией.

Я не ошиблась. Я нашла человека, которому было известно всё. Главное, чтобы он не начал играть в молчанку, а рассказал бы хоть что-то. Глядя, как король оттягивает воротник, чтобы вздохнуть поглубже, я напомнила:

— Вы мне обязаны… Я просто хочу знать, ваше величество. Он очень сильно любил ее?

— Да, — выдохнул король. — Леди Летицию невозможно было не любить.

— Но любовь не остановила сэра Эдейла от убийства…

— Да, — признал Альфред. — Он убил ее. Отрубил ей голову.

— Измена так оскорбила его?

Король удивленно приподнял брови:

— Измена?

Я нахмурилась и резко сказала:

— Он ведь убил ее за измену. С кем согрешила леди Летиция, что сэр Эдейл не смог простить ее? Король судорожно сглотнул и поманил меня пальцем. Мы сблизили головы, и Альфред зашептал:

— Только пусть это останется между нами, миледи. Эта история… она не для сторонних.

— Буду молчать, как могила, ваше величество.

— На самом деле леди Летиция не изменяла…

— Что? — я настороженно посмотрела на короля, но глаза у того были прозрачными до донышка — как у большого ребенка, хотя мне точно было известно, что ребенком его величество не был.

— На самом деле леди Летиция сошла с ума. Она напала на старину Чеда — набросилась на него, как мегера! Рэндел оказался рядом и смахнул ей голову одним ударом…

— Какое геройство, — процедила я сквозь зубы. — Нужна ведь такая смелость, чтобы убить женщину, потерявшую рассудок. Но ведь это так благородно — пришел на помощь брату, настоящий Рыцарь-Рука-в-Несчастье!

— Боюсь, я сглазил его этим прозвищем, — признался Альфред. — Ведь именно с тех пор в его жизни все пошло не так. Одна беда за бедой… Вот и Летиция… Но только между нами, леди Кирия! Никому не слова!.. Когда начали разбирательство, то монахи, осматривавшие труп, заявили, что леди Летиция была упырем.

Король уехал, я смотрела вслед кортежу с замковой башни, но мысли мои витали где-то очень далеко. Леди- упырь! Вот и король поддался суеверному страху, поспешив обвинить несчастную женщину. Напала на милорда Чедфлера… Что сделала бы женщина сильному и здоровому мужчине?! А сэр Эдейл хорош — отрубил голову одним ударом…

Я убеждала себя, что истории про упырей — все суеверная ложь, но в сердце вползал страх. Противный, холодный, липкий, как осенний дождь. Что произошло со мной на охоте? По своей ли воле Бальди умчала меня в чащу? А потом огромный волк… иллюзии… тени… И король говорил об упырях… Или он умышленно нагнал страха — хотел, чтобы я отдалилась от Рэндела?..

Мне не с кем было поделиться, и не у кого было спросить совета. Рыцари следовали за мной по пятам, но Рэндел не показывался, и я даже не решила — хочу ли видеть его. Разум подсказывал держаться от него подальше, да сэр Эдейл и сам любил это повторять, упирая на честь и совесть. Но почему-то чаще всего слова его расходились с делом. А я…