Пряничные туфельки (СИ) - Сапункова Наталья

– Что теперь мы будем делать, Рик? – спросила она. – Куда поедем? В цирк твоего отца? Или?..

Конечно, следовало ехать к родителям Рика, знакомиться. Но как же ей хотелось отодвинуть этот момент! Да-да, она дочь графа Ленгара, которая ничего не должна бояться!

– Мы решим, – Рик взял её за руку, поцеловал пальцы. – Отцовского цирка всё равно не избежать, но можно не торопиться. Я отпросился у отца до Новогодья, так что пока меня не ждут.

– Мне не обрадуются?

– Об этом не беспокойся. Всё мои очень обрадуются тебе. Если хочешь, прямо сейчас и поедем?

– Нет, – покачала головой Ринна. – Раз можно не спешить…

Рик расхохотался.

– Хорошо. Верхом – ты не против? Я купил лошадей. Оденешься по-мужски, твой муж циркач, тебе можно. И я нанял у Кавертена двоих парней из охраны, не пугайся. Они будут помогать. Охранять нас. Тебя. На всякий случай. Хотя беспокоиться вроде и не о чем, любовь моя.

Ринна удивилась, но не стала спрашивать – на какой случай. Вспомнился незадачливый охотник, что пытался убить Рика на другой день после свадьбы.

– Сегодня спозаранку я отправил посыльного в ближний городок, к местному колдуну. Хочу всё же, чтобы он тебя посмотрел.

– Хорошо, – со вздохом согласилась она, – кажется, у тебя действительно нет проблем с деньгами. Это радует, конечно.

– Нет проблем, – согласился Рик, – нам и транжирить некуда, так что все в порядке. Не сильно огорчайся, что твоя тётя ничего тебе не одолжила.

Случайно, конечно, но он задел за больное. Ринна опять коснулась подвески, обвела её пальцем, сказала с сожалением:

– Да, но я буду бесприданницей только до Лира. Там я получу в банке хоть сколько-то. Мне все-таки не хочется совсем зависеть от тебя.

Рик недовольно шевельнул бровями, вздохнул, улыбнулся:

– Опять? Вот же упрямая леди. Я готов спорить, что граф Ленгар уже отправил письма во все банки, как-то связанные с Венешами. Тебе нигде и медяка не дадут. Насколько я понял про твоего брата, о некоторых вещах он очень… переживает.

– Вот увидишь, Рик, – слова про брата её задели, ведь брат есть брат. – Клайк может быть великодушным, но у него своё мнение о порядке.

– Конечно, кошка, – мирно согласился Рик, – я привезу тебя в Лир, мы пойдём в банк. Будет, как захочешь. А пока у нас хватает денег. И мне приятно, что ты от меня зависишь. Знаешь, так обычно и бывает: жёны тратят деньги своих мужей. И мужьям это даже нравится.

– Хорошо, выхода всё равно нет, – вздохнула Ринна. – Если только не выступать в цирке. Да, жаль, что мы сейчас не в цирке, я бы хотела… – говоря это, она вспомнила свои бредовые сны там, в тёмной келье: солнце, ветер, смех, яркие цирковые повозки, ощущение скорого счастья и свободы.

Рик не мог этого знать, поэтому посмотрел на неё странно.

Тут как раз заглянула хозяйка и сообщила, что эсса Кана спрашивают. Так и есть – прибыл вызванный ни свет ни заря колдун. Невысокий худощавый человек в черном костюме, из-под которого выглядывала застиранная белая рубашка. Если бы не этот издалека узнаваемый угольно-чёрный костюм, колдун был бы похож на лекаря – такой спокойный, с внимательным взглядом.

Они расположились в маленькой комнате на втором этаже.

– Эссу надо проверить на колдовские воздействия, правильно, эсс? Уточню сразу – вы законный муж эссы?

– Именно так, – Рик протянул ему руку с браслетом, колдун махнул над ним стеклянным кубиком. – Я подозреваю, что она принимала неколдовские зелья.

– Против воли? Проверим, – он так же махнул над браслетом Ринны. – И это повод обратиться в стражу и начать дознание, эсс, – он взглянул на гильдейскую пряжку на запястье Рика. – Я знаю, что циркачи этого избегают, но…

– Я решу после, – отрезал Рик, – а пока давайте сами разберёмся. Чем опоили мою жену?

На столе уже лежала стопка серебряных дреров – плата за визит. Рик демонстративно положил сверху ещё две монеты.

– Дело ваше, разумеется. Приступим, – согласился колдун.

До сих пор Ринна не имела дела с колдунами, даже лечили её обычные лекари, так что было любопытно. Колдун поводил вокруг неё сначала стеклянным кубиком, потом стеклянным шариком.

– Всё довольно сложно, – сказал он, – можно ведь разыми способами получить одинаковый результат. В воздействии на эссу я не сомневаюсь, но колдовское ли оно? Её внутренние силы – как неровный яркий огонь, слишком сильный для обычного состояния. Его пытались выравнивать, но лёгкими лекарскими зельями, которые продают все знахарки. Как вы спите, эсса?

– Хорошо, – ответила Ринна, – вообще, я ни на что не жалуюсь.

– Гм. Я всё равно дам вам порошки для хорошего сна. Как считаете, что беспокоит вашего мужа?

– Некоторое время назад она меня видеть не желала, – серьезно пояснил Рик, – точнее, нет, желала, но считала, что я её не достоин. Теперь она так не считает. Ситуация странная, и я хотел бы её понять.

– Гм. Но... Вы точно этим недовольны, эсс? Что происходит, эсса? – он переводил взгляд с Рика на Ринну и обратно, его лицо потеряло спокойную невозмутимость.

Ринна улыбнулась и опустила глаза.

– Мою жену склоняли к пострижению в монастырь, – пояснил Рик, его скулы напряглись. – Я не нравлюсь её семье, знаете ли. Она не чувствует боли, – последние слова он явно не хотел произносить. – На это способны ваши лёгкие зелья от каждой знахарки?

– Эсса только что из монастыря? От Белых Сестёр? – колдун махнул в направлении оставленной Обители. – Тогда колдовство можно и не обсуждать. Там оно невозможно. Вообще, это старая Обитель, ей покровительствует королевский дом. Эсса ни на что не жалуется. Горение чувств, о котором я сказал, действительно способно убирать боль. Предположим, эсса очень скучала и действительно не хочет постригаться в монахини? Этого уже может хватить. Истовые молитвы и всякое такое… Какого рода боль? – он опять поводил вокруг Ринны кубиком, – не отвечайте, я понял. Знаете ли, в пустыне Санрай жрицы местного божества танцуют на горячих углях, им не только не больно, но и без ожогов обходится. Горения чувств они достигают с помощью ритуалов.

– Я знаю, – сказал Рик, – но какие, к демонам, ритуалы для жриц в монастыре, посвященному Пламени?

– Эсс, – колдун укоризненно поморщился, взял теперь шарик и подержал перед каждым глазом Ринны. – О, вот как? Эсса, недавно ваши глаза надолго оставались без света. Дней двенадцать или около того. Молитвенная келья? – Ринна отвернулась, никак не подтверждая догадку. – Собственно, это ответ, – колдун кивнул Рику. – Долгие молитвенные бдения в таких кельях обязательны для старших монахинь. Но людей неподготовленных такое заключение может сломить, даже свести с ума, но… гм, тут вопрос обстоятельств, конечно. Это против правил Храма. Для эффекта, который вас беспокоит, может и хватить. Я обязан донести в Храм. Впрочем, это будет негласно.

– Что такое эта келья? – обманчиво ровным голосом спросил Рик.

– Эсса? – колдун посмотрел на Ринну немного виновато. – Может, вам стоит самой поговорить с мужем?

– Что такое эта келья?.. – повторил Рик.

– Вроде маленького чулана, его длина и ширина меньше роста человека. Абсолютно темная и пустая, – пояснил колдун.

Ринна вскочила и выбежала из комнаты, захлопнула за собой дверь.

Темный и пустой маленький чулан? Да, ещё вчера. Но уже теперь не верилось.

На лестнице пахло корицей и яблоками, это отвлекло и было несравнимо лучше всего. Это было… невероятно хорошо! Запах уютного домашнего праздника, когда рядом все свои, все любимые, всем можно верить. Ринна пошла на запах. Сверху донёсся стук двери и злой голос Рика, колдун отвечал негромко и спокойно. Ну и что? Всё уже случилось. Лучше бы Рик не узнал. Ведь ночью они были счастливы, так зачем выяснять – почему?

Любить – значит сойти с ума, и тогда то, что делают двое – до одури хорошо и приятно, и ещё красиво и очень правильно. Совершенно правильно – когда вместе и когда любишь. Но причём тут любовь, если рысь надолго заперли в клетке и она будет лизать руки любому, кто выпустит?