Тивиропи не опустила взгляда.
— Выхода нет, — упрямо сказала она. — Не глупи.
«Они не знают родного языка!», — поняла Ане. — «Брат — выучил, а они то ли не смогли, то ли он так и остался для них чужим, в отличие от эсперанто, на котором сёстры говорили с детства…»
— Сгинь с глаз моих, — велела доктор Циссви. — Чтобы я тебя до самой станции не видела.
Тивиропи опустила голову, не смея спорить со старшей. Ушла, понурившись.
— Простите нас, Анна Жановна, — извинилась Циссви. — Семейные споры, они не должны были вас касаться…
Ане кивнула. Спросила:
— Что там наш клиент?
— С ним доктор Дикункор сейчас. Говорит, скоро можно будет отправляться…
— Вы знаете, — задумчиво сказала Ане, — мне этот инсульт по картине своей здорово напомнил аналогичное у капитана Дёминой. Запись могу показать, у меня в портфолио есть, даже с собой. Там было травмирующее телепатическое воздействие. А что случилось здесь?
— Ведущий инженер Мирон Станин, — сказала Циссви. — Кому он был нужен, чтобы настолько? Ведь телепат, осуществивший подобное, не сможет долго скрываться. Это уровень второго-первого ранга, примерно. Найдут и вышвырнут из инфосферы, у нас с этим строго. И мгновенно.
— А если это чужой телепат? — спросила Ане. — Или не телепат вовсе, а ментосканер?
— Карманных ментосканеров не бывает, — возразила Циссви. — Но вы уверены, Анна Жановна, в том, что говорите?
— Уверена, — без запинки подтвердила Ане. — Ведущий инженер… Содержимое его головы вполне могло заинтересовать, скажем, конкурентов. Впрочем, рада буду ошибиться. Пусть этот инсульт окажется всего лишь обычным инсультом…
— А я не уверена, — вздохнула Циссви, — что он окажется обычным. На орбитальной нас встретят, расскажете о ваших подозрениях. И еще один вопрос, Анна Жановна. Почему вы не желаете учиться телепатическому искусству? Ваша генетическая линия — «сменор-7», то есть, потенциал у вас достаточно высок. Не жалко держать в тёмном месте?
— Не знаю, — честно призналась Ане. — Не готова пока.
На самом деле, она просто боялась. Слишком много свалилось на неё в последние недели, добавлять лишнюю травмирующую нагрузку она не хотела.
— Хорошо, — сказала Циссви. — Надеюсь, ваша неуверенность скоро пройдёт. А пока… простите меня, пожалуйста… Не хочу упускать возможность, раз уж она появилась…
Γентбарка отошла в сторону и с тихим шорохом развернула крылья, алые в тусклом свете багрового солнца. Взмах, второй, — Ане ощутила упругую волну воздуха, толкнувшую в грудь, — и доктор Циссви полетела. Над озером, забирая куда-то вправо. Ане смотрела ей вслед и думала, что летает заведующая не сказать, чтобы хорошо. С полётом полковника Типаэска нечего даже сравнивать. Наверное, не слишком часто она позволяет себе полёт. На станции Кларенс разгуляться негде.
Ане наклонилась, подобрала пару камешков, и хитро кинула их, как когда-то, — безумно давно! — учил её, совсем еще маленькую, папа. Чпок, чпок, чпок, — заскакал камень по поверхности, рождая волны в багровом неподвижном водном зеркале. Плюх. Утонул…
Рябь дошла до пляжа, плеснула в ноги, Ане успела отдёрнуть подошву. Холодная, наверное, здесь вода. Не искупаешься!
Ане всё же прошла на главную, — и единственную, — площадь поселения. Долго стояла перед чёрным памятным камнем, читала имена. Двести шестьдесят девять имён, включая прайм-пилота, ухитрившегося как-то посадить повреждённый транспортник, но не сумевшего выжить. Больше всего поразила надпись по центру импровизированной стелы:
ВЫ С НАМИ, ПОКА МЫ ЖИВЁМ И ПОМНИМ
Перед стелой трепетало неугасимое рыжее пламя Вечного огня, символ памяти и скорби.
А камень-основание был вытерт подошвами приходивших почтить жертв давней трагедии, — до сизого блеска
На MVS планеты пришлось задержаться, допустить на корабль женщину-тамме-отку. Она была в штатском, но Ане сразу почуяла военную выправку и не ошиблась. Гостья назвалась капитаном Этонкорой, из особого отдела. Серебряный значок второго телепатического ранга блестел у неё на воротничке — третья ступень, достаточно высоко.
— Чтобы не тратить время даром, я отправлюсь на станцию Кларенс вместе с вами, доктор Циссви, — сказала капитан. — Если вы не возражаете, разумеется.
— Нет, не возражаю, — отвечала гентбарка. — Чем быстрее вы разберётесь, тем лучше.
— Тоже так думаю, — невозмутимо сказала Этонкорой.
Ане попросила немного времени, чтобы собрать в сознании все свои подозрения — с пошаговым сравнением двух случаев. Этонкорой, восприняв подробный и полный отчёт телепатически, удивилась и спросила, отчего это доктор Ламель прячет знак своего ранга, стыдится, что ли, а за что?
— У меня нет ранга, — объяснила Ане. — Я ещё не начинала обучение.
— Ну, так начните, — посоветовала капитан. — Не закапывайте себя в песок.
Ане обещала подумать. Но эхом чужих мыслей к ней пришло слово «эвакуация». Видно, капитан Этонкорой приняла как аксиому самый нехороший вариант: несчастному инженеру и впрямь взломали память. Что-то там нашли. Что-то, что находилось сейчас под угрозой…
Только ли лёгкие корабли производили верфи? Может быть, и что-то ещё. Какое-нибудь оружие. Ладно, обо всём думать, голова заболит. Сейчас надо как-то добраться до родной станции, а оттуда, от причалов — к себе домой, душ, и спать, спать, спать. Ане устала так, будто не одну операцию провела, а поработала на многостаночном конвейере; вот что с людьми унылые планеты делают!
Дома Энн в общем холле слушала по большому экрану какие-то военные сводки. Такое сложилось первое впечатление. Сухие, короткие фразы, карты, схемы. Как в дурном фильме о докосмической истории, когда на поверхности Старой Терры бушевали войны на поражение, одна другой страшнее.
— Выключи, — взмолилась Ане, — пожалуйста. Невозможно же слушать!
— Надо же знать, что в Галактике творится, — не согласилась подруга.
— Тебе станет легче от того, что ты это знаешь?
— А от того, что не знаешь? — вопросом на вопрос ответила она.
Ане не нашлась, что возразить.
— Смотри, — Энн развернула галактографическую карту локали Кларенс и сопредельных пространств. — Вот они где уже, вот тут, Форноль — за ними. Как ты думаешь, сколько им понадобится времени, чтобы явиться сюда?
Ане ничего не думала. Она не умела читать карты, а война, которую Федерация вела с другой галактической державой, не умещалась в сознании.
— Я — врач, Энн, — устало сказала Ане. — Моё дело — спасать. Вот это всё, войны, убийства, и прочее, — не ко мне. Пусть воюют и защищают солдаты, а я буду оперировать. Говорят, у меня неплохо получается. И про тебя говорят то же самое. Давай заниматься своим делом, Энн. Иначе ты сойдёшь с ума сама и сведёшь с ума меня. А оно нам с тобой надо?
Она пожала плечами, оставаясь при своём мнении.
— Пойдём кофе глотнем, что ли, — со вздохом сказала Ане. — Я со смены, устала, как не знаю кто…
Кофе обжигал, оставляя странное шоколадное послевкусие. Здешний кофе мало чем напоминал кофе Ласточки. Но противным его назвать было нельзя. Ане пила, а сама вспоминала тот кофе, какой когда-то пила там, дома. Душу продала бы за полбаночки нормальных зёрен!
— Энн, а ты откуда? — спросила Ане между делом.
— Таммееш, — ответила она. — Локаль Ратеене.
— Ты другая, — заметила Ане.
— Да. Я выросла среди тамме-отов.
Но беседу соседка поддерживала из чистой вежливости. Мысли её были далеко. Она всё смотрела куда-то в сторону, слегка стеклянным взглядом, как при паранормальной диагностики. Что она там видела, знала лишь она сама, и объяснять не спешила.
— А девочка, Энн? — спросила Ане. — У неё совсем другой геном, видно же. Ведь не твоя?
— Дочь подруги, — пояснила та, нервно возя пальцем по столу. — Её звали Ликесса Балина, она была родом из локального пространства Пацифиды. Ньота йа Джаха, слышала?
