Равенклифф (ЛП) - Гудман Кэрол

Дом общества "Друзья Моряков" располагался в конце Джейн Cтрит, на углу с Вест Cтрит, в красивом здании в григорианском стиле из красного кирпича. Он весьма удобно располагался перед рекой, а вдалеке виднелась Нью-Йоркская гавань со Статуей Свободы. Многоугольная угловая башня придавала этому дому вид маяка. Круизная компания "Кунард Лайн" обосновалась прямо через дорогу от него. Увидев эти здания, я вспомнила ужасную ночь в апреле прошлого года, когда мы с Хелен ждали с огромной толпой информацию о том, кто пережил гибель "Титаника" — и ужас известия, что отец Хелен не выжил. Взглянув на Агнес, я догадалась по её бледному лицу, что она тоже вспоминала ту ночь и свой собственный опыт, касающийся этого обречённого корабля.

Мы прошли через простой, но приятный вестибюль, в котором несколько джентльменов в морских костюмах сидели в плетёных креслах, читая газеты или клевая носом под обрамленными гравюрами известных кораблей. Морской декор продолжался в веревочной отделке лифта и обшивке из панелей тикового дерева, в коридоре верхнего этажа, украшенного вставленными в рамы морскими пейзажами, и который оказался настолько узким, что напоминали коридор корабля. Маленькие комнаты протянулись вдоль него, подобно спальным местам. Сэм постучал в дверь, и дрожащий голос ответил нам:

— Поднимайтесь на борт.

Крошечная комната, казалось, была семь на семь футов и была настолько похожа на причал корабля, что я отчасти ожидала, что пол качнётся, когда я войду внутрь. В обшитую тиком стену была встроена узкая кровать. Под ней были установлены ящики и небольшие шкафчики. Единственное окно выходило на реку и гавань и имело форму иллюминатора. Омар сидел со скрещёнными ногами в подвешенном к потолку веревочном кресле. Худой бледный мужчина, с торчащими волосами из песочного цвета, сидел на краю кровати, крепко сжимая руки. Он улыбнулся, когда увидел Агнес.

— О, мисс Мурхен, как мило с вашей стороны посетить мою каюту. С вами ещё один пассажир? Не думаю, что видел её на борту.

— Это моя подруга, Ава, — сказала она. — Она не покидала своего места с момента посадки, поскольку у неё тяжелый случай морской болезни.

— Ах, — он любезно улыбнулся мне, линии вокруг его глаз сморщились, как трещины на фарфоровой чашке. — Мне потребовалось время, чтобы привыкнуть ходить по палубе во время качки, но теперь я почти не чувствую движения корабля! И посмотрите! — он указал через иллюминатор на Статую Свободы. — Мы уже почти на месте. Держу пари, мы будем у причала к утру.

— Да, — сказал Омар ласковым голосом. — Нам пора собираться, вам не кажется, Герберт?

— Да, да, вы совершенно правы, мой дорогой друг.

Он опустился на пол рядом с кроватью и начал рыться в ящиках. Он вытащил изношенный кожаный чемодан.

— Это тот чемодан, который был с ним на "Титанике", — прошептала Агнесс мне на ухо. — Но там ничего нет. Мы надеемся, что он вспомнит, что случилось с книгой, когда пойдёт его собирать, только… в этот момент он частенько отвлекается.

Он действительно поднял кожаную сумку и, заглянув внутрь неё, моргнул. Он поднял глаза и заметил меня.

— О, мисс… Ава, не так ли? Вы знакомы с мистером Омаром? Он проделал долгий путь из Индии. Он находится в мировом турне, демонстрируя свои замечательные таланты. Я повстречал таких интересных людей в этом путешествии… — его голос снова дрогнул, и он посмотрел в пустую сумку. — Хотя, боюсь, были и несколько неприятных. Например, если вы столкнётесь с мужчиной в накидке…

Он вздрогнул, а затем начал трястись так сильно, что уронил сумку. Сэм подобрал её для него, а Агнес помогла ему сесть на кровать. Агнес села рядом с ним и жестом попросила меня сесть с другой стороны.

— Всё в порядке, мистер Фарнсворт, — сказала Агнес успокаивающим голосом. — Вам не нужно паковать вещи прямо сейчас. Мы не причалим до утра.

— Ох, это хорошо, — сказал он с облегчением, — потому что, боюсь, я что-то потерял, — он уставился на сумку, которую Агнес держала в руках, а потом снова посмотрела на меня. — Как, говорите, вас зовут, дорогая?

— Авалайн, — ответила я. — Авалайн Холл.

Я словно плеснула ледяной воды ему в лицо. Он сел ровнее, его неясные полные слез глаза сфокусировались во внимании, и он схватил меня за руку.

— Он помнит, — услышала я шёпот Омара Сэму, а затем более громким голосом Омар сказал мистеру Фарнсворту. — Вы упомянули мне имя мисс Холл несколько дней назад. Вы говорили о письме, которое получили от неё.

— Да, да, мисс Авалайн Холл из Блитвуда. Я получил письмо от девушки с таким именем.

Всё ещё держа мою руку, он начал похлопывать другой рукой по карманам пиджака. Из нагрудного внутреннего кармана он достал сильно сложенный и выцветший лист бумаги и трясущимися руками развернул его. Я ахнула, узнав бледно-голубой бланк с тиснением эмблемой Блитвуда в виде колокола и пера.

— Да, — сказал он, кивая на страницу. — Мисс Авалайн Холл из школы Блитвуд написала, чтобы спросить меня о книге… очень старой и редкой книге. Только я не могу разобрать название. А вы можете?

Он поднес листок ко мне, чтобы я посмотрела. Я уставилась на лист, и при виде него у меня в горле встал ком. Бледные волнистые синие линии пролегли по листу, где когда-то был рукописный текст, но страница, несомненно, погружалась в воду, и все слова слились воедино. Глядя на свой размытый почерк, я почувствовала ледяной холод Северной Атлантики, где утонул "Титаник", и услышала в голове звон колокола. Это был совершенно новый колокольный мотив, который я никогда раньше не слышала, отдалённый бой, который прозвучал семь раз, три раза парно, а затем одиночно.

— Скажи ему, что можешь разобрать название, — прошептал Омар мне на ухо поверх звука колокола, который ещё раз прозвонил семь раз, на этот раз коротко.

— Да, — сказала я ему, — я могу прочитать его. Книга называлась "Порочность Ангелов". Я написала вам, чтобы узнать есть ли у вас в Готорне её копия.

— И я ответил, что есть, — сказал он с детским ликованием. — И я сказал вам, что привезу её, когда буду в путешествии… только… только… — он оглядел крошечную комнату. Опустился на колени на пол и начал рыться в ящиках. Снова забил семи звучный колокол: — Только вот я знал, что человек-тень искал её, поэтому и спрятал её.

— Вы спрятали её в своей каюте? — осторожно спросила Агнес.

Мы все подумали об одном и том же. Если мистер Фарнсворт спрятал книгу в своей каюте на "Титанике", то теперь она, скорее всего, была на дне океана. Мистер Фарнсворт посмотрел на меня и крепче сжал мою руку.

— Этот мужчина последовал за мной на корабль из-за книги, — его голос был холодным и ровным, как замёрзшее море. Холодный, как колокол, отбивающий седьмой удар.

— Да, скорее всего, так и есть, — мягко сказала Агнес, — но это не ваша вина, дорогой мистер Фарнсворт.

— Но я знал, что он может, — сказал он, его голос нарастал от волнения, как смертельный треск льда, колокол стал ещё громче.

Было что-то, о чём колокол пытался мне сказать, что-то, о чём мистер Фарнсворт пытался сказать мне. Его рука в моей руке тихо выбивала ритм: три пары, три пары и один. Он звонил мне прямо в голову. Но зачем? Я посмотрела ему в глаза, но увидела там только смятение и туман. Затем я закрыла глаза и прислушалась к колоколам.

Динг-донг, динг-донг, динг-донг, динг…

Воздух вокруг меня становился холоднее с каждым ударом. Пол наклонялся и качался. Я открыла глаза и обнаружила, что я уже не в комнате мистера Фарнсворта в Доме Моряков. Я стояла ночью на палубе корабля. Передо мной были мистер Фарнсворт и Агнес, оба в тяжёлых шерстяных пальто — потому что здесь, в Северной Атлантике, было холодно. Так холодно, что огромные айсберги плавали в море. Прямо сейчас один из них надвигался на нас или, вернее, мы направлялись к нему по пути столкновения. И на носу корабля стоял мужчина, его руки были распростерты, как будто он дирижировал оркестром, это был Юдикус ван Друд.