Без меня на мне женились (СИ) - Лестова Ксения Алексеевна

Стены строения были серыми, окна хоть и узкими, но высокими. Где-то были открыты форточки. Не очень похоже на обычную больницу. Если только это не специальная… где лечат оборотней и их окружение.

— Пойдем, — Виктор подошел ко мне, взял за руку и повел к лестнице, которая вела к широким стеклянным дверям.

Подруга шла рядом, а позади нее тихой тенью следовал Олег. И смотря на его хмурый вид, я все больше убеждалась в том, что Виктория ему не безразлична. Только вот, если она пара Евгения, зачем она ему? Утереть нос медведю? Не думаю, что старший сын альфы настолько мелочен. Ведь ему надо будет в будущем занять место отца. И я думаю, что Павел Дмитриевич, если бы сомневался в своем отпрыске, не стал бы пророчить ему великое будущее.

Эти мысли помогли мне немного отвлечься. Руки уже не так сильно дрожали, и я смогла собраться. Все обязательно будет хорошо. Здесь мне не угрожает опасность. Сейчас я увижу маму. И смогу, наконец, разузнать об ее самочувствии.

Попадающиеся нам по пути нелюди (почему-то я была уверена в том, что здесь находятся не простые люди) приветливо улыбались сопровождающим нас с подругой мужчинам, здоровались с ними, но совершенно не замечали нас, простых девушек. И почему-то подобное абсолютно не расстраивало. Не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

Еще меня удивило, что здесь все было устроено не так, как в обычных больницах. Я не увидела ни приемного отделения, ни поста охраны, или, к примеру, простого гардероба. Была, разумеется, мысль, что все это находилось в каком-то другом месте. Но расспрашивать нелюдей не стала, посчитав, что сейчас не самые подходящие для этого время и место.

— Ты дрожишь, — произнес рыжий, крепче сжимая мою ладонь. Все то время, что мы шли по коридорам, он не выпускал моей руки. — Постарайся успокоиться.

— Это сложно, — проговорила, чувствуя, как волнение, которое еще недавно отступало, вновь тянет свои щупальца к сердцу. И моей нервной системе… — Но я сделаю все возможное, чтобы мама не почувствовала моего истинного состояния.

Оборотень не стал продолжать разговор. Мы вчетвером (остальные нелюди остались дожидаться нас на улице) дошли до лифта и вскоре уже оказались на нужном этаже. Здесь было пусто и тихо. Далее наш путь лежал до конца коридора, где располагался пост дежурной медсестры. Последняя обнаружилась на своем месте (неужели такое бывает?) и, улыбаясь, проводила нас к нужной палате. Предварительно выделив по белоснежному халату и паре бахил.

Открыв дверь, Виктор подвел меня к единственной в помещении кровати, на которой лежала бледная мама.

Дыхание у нее было прерывистым. Брови нахмурены, будто ей снилось что-то неприятное.

— Почему медсестра ушла? — спросила, бросая на рыжего быстрый взгляд. — У кого я могу узнать о ее состоянии?

— Сейчас придет отец, — втянув носом воздух, произнес мужчина.

И действительно, спустя пару секунд в палату вошел растрепанный и явно уставший Павел Дмитриевич. Он посмотрел на каждого из нас по очереди, задержав свой взгляд почему-то на мне, а не на сыне, который, между прочим, еще недавно подвергал свою жизнь опасности.

— Доброй ночи, дети, — произнес он, и подошел к кровати. Взял женщину за руку и чуть сжал ее. — Таня, Зоя здесь.

Ресницы дрогнули, и мама открыла глаза. Снова нахмурилась, как еще недавно во сне и приоткрыла рот, в явном желании что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова.

— Мам, — позвала я и подошла ближе, чтобы взять ее за другую свободную руку. — Как ты себя чувствуешь?

— Зоя? — родительница повернула голову и посмотрела на меня. — Неужели…

— Ей резко стало плохо, — произнес альфа. — Говорит, что голова закружилась. Успел подхватить ее до того, как она упала на пол в офисе. Оттуда вызвали скорую. Сейчас она здесь на обследовании.

— Ее жизни ничего не угрожает?

— Нет, — покачал головой мужчина. — Теперь уже, нет.

— Дочка, — родительница всхлипнула и крепче сжала мою руку. — Я думала, что больше никогда тебя не увижу… Они искали…

— Все хорошо, — я улыбнулась. Лишь бы не расплакаться. Ей нельзя сейчас волновать.

Женщина чуть приподнялась на подушке и посмотрела на меня уже более осмысленно. Последние остатки сна исчезли из ее взгляда, а на лице стал проступать румянец.

— Уже поздно, — я посмотрела на часы, которые висели на противоположной стене. — Тебе надо отдохнуть. Я приду завтра, если будет можно.

— Конечно, — кивнул альфа и посмотрел на свою пару. — Я сам отвезу ее сюда.

— Я только вновь тебя обрела и теперь должна отпустить, — тяжело вздохнула Татьяна Геннадьевна.

— Если хочешь, я останусь с тобой, — произнеся это, я стала искать место, где бы можно было устроиться на ночлег. Но так как палата была одноместной, второй койки не предполагалось. Однако имелось небольшое кресло.

— Нет, что ты, — забеспокоилась женщина. — Где ты здесь ляжешь? Кстати, — она посмотрела на Павла Дмитриевича, — а где разместят мою дочь?

— В нашем пентхаусе. Там хватит места для всех, — сказав это, он как-то странно посмотрел на рыжего.

— Что вы, — почувствовав неладное, пробормотала я, — какой пентхаус. Я могу жить с Викой и…

— Нет, — перебил меня Виктор, — будет лучше, если ты будешь жить там, где и твоя мать.

— Но она сейчас здесь.

— Я не против, если Зоя поживет со мной, — подруга решила прийти мне на помощь.

— Детка, — мама вновь посмотрела в мою сторону, — пожалуйста… Мне так будет спокойнее. Там ты будешь под присмотром.

Я явно чего-то не знала. С чего вдруг, она хочет, чтобы я жила в окружении оборотней? Причем один из них мой бывший муж. А в том, что он тоже сейчас обитает там, не было сомнений. А иначе с чего бы вдруг воспротивился моему пребыванию в квартире подруги?

— Я уже не маленькая девочка, чтобы меня опекать, — нахмурилась в ответ. Не нравится мне все это. Раньше родительница более резко отзывалась о нелюдях, теперь же, повторюсь, хочет, чтобы я с ними жила. — Лучше мне остановиться у Вики.

— Я ее не знаю, — заупрямилась женщина.

— Простите, я не представилась, — спохватилась девушка, подходя ко мне ближе. — Меня зовут Виктория, мы с вашей дочерью вместе…

Я незаметно для мамы наступила подруге на ногу. Не больно, но подруга сразу поняла, что про кому и то, сколько я провела в таком состоянии лучше пока умолчать.

— Я потом тебе обо всем расскажу, сейчас уже поздно, — я решила, что на сегодня хватит разговоров. А иначе либо я, либо Виктория обязательно в чем-нибудь проболтаемся. А этого нельзя было допустить.

— Зоя, — родительница строго посмотрела на меня, — прислушайся к моим словам. Мне действительно так будет спокойнее. Я доверяю Павлу, он не причинит тебе вреда.

— С каких это пор? — я насторожилась. Неужели ее связь с альфой уже настолько сильная, что она поменяла свое отношение к нему так кардинально?

— С недавних, — потупив взгляд, проговорила женщина.

— Сегодня я переночую у Виктории. А завтра перееду, куда скажешь.

— Хорошо, — Татьяна Геннадьевна решила не спорить со мной.

Пожелав ей скорейшего выздоровления, поцеловала маму в щеку на прощание, и первой направилась на выход из палаты. Остальные, не считая Павла Дмитриевича и, собственно, больной, проследовали за мной.

— Виктор, останься ненадолго, — окликнул младшего сына глава клана волков.

— Глаз с них не спускай, — произнес рыжий, останавливаясь посередине палаты.

Мы же вышли в коридор и стали ждать. О чем хотел поговорить альфа с Виктором? Понятия не имела. И вообще было непонятно, почему он не попросил остаться Олега. Хотя… если подумать, мужчина навряд ли стал бы обсуждать сегодняшние события в присутствии моей матери. Значит, разговор не имеет никакого отношения к клану медведей.

Вик вышел примерно через десять минут. На вопрос брата, что потребовалось от него альфе, рыжий не ответил. Сказал только, что решали какие-то свои личные вопросы. Я тоже не стала допытываться. Захочет, сам расскажет.