Артефаки. Часть 2 (СИ) - Вернер Анастасия

— В смысле? Как их создавать?

— Нет. Как извлекать магию из уже готовых.

Отец всё же донёс кусок мяса до рта. Пожевал.

— Как ты об этом узнала?

— Что магию можно извлекать?

— Да.

— То есть это правда?

— А ты… — Руперт замолчал. Понял. — Да уж. Тебе бы следователем работать.

Это немного польстило.

— Ты мне расскажешь, как ты это делаешь? — Я продолжила напор. — Только не ври. Я знаю, что ты «подправляешь» артефакт Джейсону Уэльсу.

Отец замер. Долго молчал. Думал.

— Послушай, это старая история. Очень давно мы с Дереком начали работу над проектом «Вита». Мы хотели сделать такой артефакт, который поставит на ноги инвалидов. Мы много экспериментировали, но в итоге проект провалился. Сохранилось всего два артефакта, и только из них можно извлекать магию.

— Значит, «В» — это не «Берлингер»…

— М?

— Но два артефакта сохранились. Как? То есть они работают? То есть реально есть артефакты, которые возвращают к жизни людей… ну, с особенностями?

Руперт явно пожалел, что начал отвечать на вопросы и позволил мне залезть в эту информацию.

— Нет. Проект провалился, я же сказал. Только два артефакта прошли испытания, остальные вызывали эпилепсию у крыс, мы не могли испытывать их на людях.

— Но эти два…

— Они попали в руки тем, кто в них нуждался. Это ты хотела узнать у Гэрриэта?

— Ну…

— Почему ты просто у меня не спросила?

— Ты бы мне соврал.

Руперт обижено поджал губы.

— То есть я сейчас соврал?

— Может быть, — уклончиво пробормотала я. — Ник сказал, что Гэрриэт был рациомагом его отца, и я предположила, что, возможно, он в курсе…

— Эрин, он не работает с Юргесом уже больше десяти лет. Он ушёл из артефактики, очень давно. Я вообще о нём ничего не слышал.

— Это никак не противоречит тому, что он мог что-то знать!

— «Что-то знают» всего четыре человека: мы с Юргесом, и двое владельцев артефакта.

Я злорадно улыбнулась: кто бы мог подумать, что его так легко подловить.

— Артефакты разве можно создать без магов?

— Прости?

— «Что-то знают» пять человек. Ты забыл про вашего мага.

Руперт недоумённо всмотрелся в моё лицо, его взгляд был отрешённым, ищущим ответ на такое простое утверждение.

— Ты права, Эрин. Я забыл про мага.

Он вдруг изменился: начал теребить пуговицу на манжете, задел локтем стакан с чаем, чуть не разлил.

— Ты в порядке?

— Я… я давно не виделся с Линдой. И сейчас только понял, что больше и не увижусь.

Хорошая ложь.

Принимается.

Я потыкала вилкой в оливки, те не поддались и разлетелись по тарелке.

Руперт явно не мог придумать, что сказать — то ли начать утешать, соболезнуя, то ли сменить тему и задавать какие-нибудь другие вопросы, не давая нам обоим увязнуть в тайнах его прошлого.

— Я её знала, — взяла слово на себя, обводя затуманенным взглядом столовую. — Мне приходилось общаться с Линдой Карильо в акамарской больнице.

— Вы дружили?

— С ней никто не мог бы дружить, — поморщилась в ответ. — Просто… она умела дать хорошего пинка.

— Полезное качество, — кивнул отец.

— Она должна была получить новое сердце, чтобы жить дальше. И знаешь, многие, наверное, этого не хотели — многие желали ей смерти. Но такого никто не заслуживает. Погибла не только она, но и весь экипаж. Все, кто там был. И ещё десятки жертв на земле. А люди, которые находились в тех домах в этот момент?..

— Тот, кто это сделал, обречён. — Руперт явно намекал на эффект бумеранга, высшую кару или даже проклятье души после смерти. Но я такими вещами не интересовалась. Не верила.

— Я думаю о них постоянно, — тихо призналась, будто сидела на исповеди. Может, отцу и не хотелось это выслушивать, но пусть уж потерпит, всё же я его дочь — мне можно. Согнулась над салатом, словно бабка, и принялась поражённо осознавать несовершенство мира, в котором живу: — Представляешь, кто-то из них обедал или играл с ребёнком, кто-то, может, назначал свидание по Инфранету, а кто-то собирался в магазин. Или в гости. Или… А потом хренакс — и какой-то урод взорвал бомбу. И полдома снесло лайнером. Сколько уже погибло? Сотня?

— Сто шесть, — сухо исправил отец, чей взгляд выражал сочувствие чужому горю, но профессиональная выдержка не позволяла проявить его в голосе.

Стало ещё хуже. Казалось, уже невозможно ковыряться в салате унылее, но нет. Возможно.

— Я видела на ней кольцо. Второй артефакт с буквой «В».

— Не думал, что ты такая наблюдательная.

— Я замечаю артефакты. И я видела, как кольцо Линды потеряло свою силу. Как тогда создать артефакт, который действительно помогает? Как это сделать, если даже Юргес с Берлингером не справились? Я так хотела создавать артефакты, чтобы мир стал лучше…

— Пытаться, несмотря ни на что.

— Но ты ведь больше не пытаешься…

— Кто тебе сказал?

Я удивлённо взглянула на отца, но тот быстро нацепил маску холодной отстранённости.

— Ты… создаёшь новый артефакт?

— Нет, Эрин. Увы. Но ты можешь пытаться вместо меня.

— Как… твоя наследница? — Хорошо, что к салату не притронулась — точно подавилась бы.

— Ну, по крайней мере, как мой отпрыск.

Отпрыск.

Ещё бы назвал меня «биологическим материалом».

— Как твой отпрыск я точно должна уметь извлекать магию из артефактов.

— Тебе это ни к чему.

— С чего ты взял?

— Медальон Джейсона теряет силу, кольцо Линды уничтожено в этом взрыве, часы носил парень, с которым тоже случилось несчастье.

Я снайперски вогнала вилку в оливку и процедила:

— Это три.

— Что?

— Ты сказал, что артефакта было два.

Руперт тяжело вздохнул, видимо, устал оправдываться за каждое слово. Но ничего. Потерпит.

— Я сказал, что сейчас осталось два. Артефакт филмагии давно зарыт в могиле вместе с владельцем.

Три вида магии…

Рацио — для Джейсона Уэльса, каким-то образом лечил мозг.

Физ — для Линды, поднимал её на ноги даже с переломанными пятками.

Фил — вообще непонятный артефакт. Кому он предназначался? Для чего?

И в целом, зачем? Почему именно три?

— Эти артефакты произведены незаконно, да? — Прозвучало как вопрос, но в целом, я не спрашивала, а констатировала.

Руперт замялся, прокашлялся.

— Они, скорее, эксперимент. Неизбежное зло.

— Артефакт для Джейсона Уэльса неизбежное зло? У него зависимость от этой магии, это же очевидно. — Я продолжала хладнокровно протыкать беззащитные оливки.

Руперт отпил чая с таким видом, будто пригубил более крепкий напиток, явно собираясь с духом отвечать на сложный вопрос.

— Без артефакта он был бы уже мёртв. Есть жертвы, на которые иногда приходится идти ради хорошего дела.

— Что намешано в этом артефакте?

— Не могу сказать.

Кто бы сомневался.

— То есть цель оправдывает средства? — фыркнула я.

— На этот вопрос нет однозначного ответа. Что для одного ужас, для другого норма. Мерить нужно по себе. С чем ты готов жить и спокойно засыпать по ночам, то и оправдывает твои поступки.

— А ты спокойно спишь?

— В моём послужном списке намного больше грехов, чем один скандальный артефакт, — хмыкнул отец, принимаясь с наслаждением разрезать отбивную, воняющую так, словно она протухла не одну неделю назад. Но Руперту, кажется, было всё равно. — У меня есть понимание грани дозволенного. Прежде, чем принять решение, я сравниваю, смогу ли потом смотреть на себя в зеркало без отвращения. Если знаешь, что решение было взвешенным, что за ним скрывалась благая цель, то и жить с ним можно. И спать. И в зеркало на себя смотреть. Главное, не переусердствовать с самоубеждением. А то именно так рождаются все эти последователи благих целей, взрывающие бомбы в самолётах. Будь всегда к себе и критична, и милосердна. Жить станет намного легче.

Долгим взглядом я рассматривала морщинки на лице Руперта, пока он безмятежно разрезал мясо и с удовольствием закусывал салатом, хлебом, орешками, всем, что набрал на стойке выдачи.