Тени Танцуют в Полдень (СИ) - Моконова Мила

— А со мной? — слова вырвались сами собой.

Кристофф ответил не сразу.

— Я не могу тебе ничего гарантировать на сто процентов, Ивета, — сказал он медленно, словно с трудом подбирая слова. — Но я… Я постараюсь… Сделать так, чтобы ты не пострадала…

— Кое-кто сказал, что мне придется умереть.

— Кто? — резко вскинулся мужчина, и я невольно обернулась к нему. — Кто тебе это сказал?

— Ну…

— Это сказал Пирс?

— Командор Нейтан? Нет. Не он. Мне он предлагал лишь участие в свержении диктатуры Ковена… В общем, почти то же, что и вы ранее, стать соучастником массового убийства, — я улыбнулась, но шутка вышла так себе. К тому же Уильямс оставался серьезен, и уголки губ поплыли вниз. — Ну, в общем, просто… Моя сила оказалась… Достаточно велика, чтобы укрепить их маленькую армию.

— Сколько Арков?

— Не знаю… Более ста, вроде бы…

— СКОЛЬКО?!

О, стать «избранной» стоило только ради того, чтобы увидеть, как с аристократа спадает маска спокойствия. Кристофф вцепился в мое плечо железной хваткой, изо всех сил пытаясь рассмотреть что-то в глубине моих глаз.

— Ивета? Ты не врешь?

— Нет… Доктор Арк сказал, что это не предел. Но они прекратили тест по просьбе Багровой Стрелы. А то бы у меня голова взорвалась, — так, кажется, пора оставить бесплодные попытки пошутить.

Кристофф, наконец, отпустил мое плечо и, сделав пару шагов, рухнул в кресло, закрыв лицо руками.

— Вот это я дурак! Идиот просто! — простонал он сквозь пальцы. — Я столько времени тебя искал, а ты была под носом! Еще и собирался использовать, чтобы тебя же и найти…

Он засмеялся, словно безумец, заставляя меня стоять в недоумении и сомневаться в его психическом здоровье. Край моего полотенца сполз слишком низко над каминной решеткой, и я поспешно отступила, чтобы ненароком не устроить пожар.

Отсмеявшись, мужчина сделал приглашающий жест рукой.

— Ивета, садись.

Я с сомнением посмотрела на роскошное позолоченное кресло с полосатой обивкой.

— Нет, я же вся мокрая, еще испачкаю!

А еще полуголая. Надеюсь, мне хоть штаны какие-нибудь дадут?

— Садись, — с нажимом повторил он.

Я пожала плечами и последовала его приглашению.

— Только не заставляйте меня потом его чистить.

Кристофф лишь отмахнулся. В гостиную вошла Маргарет, неся поднос, на котором стояли глубокая тарелка, исходящая одуряющим мясным ароматом, фарфоровый чайник и пара чашек. Рот моментально наполнился слюной и хорошо, что я его вовремя закрыла — иначе бы закапала все вокруг.

— Вот! Не как в ресторане, конечно, однако с душой… — женщина поставила передо мной поднос, на который я уставилась, как зомби на мозги.

В тарелке оказалось мясное жаркое, которое иногда появлялось в меню бара, где я работала. Безумно дорогое: настоящее мясо стоит баснословных денег, так что его могут позволить себе немногие. «Подкова» же зависла на грани между фешенебельным клубом и заведением средней цены (ну, для Верхнего, конечно). А в том, что в этой глубокой миске было именно такое мясо, я не сомневалась. Запах не спутаю ни с чем. Вкус мне, к сожалению, попробовать ранее не довелось.

— Ешь, а потом рассказывай, — приказал Кристофф, а сам потянулся к легким канапе, лежащим на другой тарелке.

С трудом пришлось вести себя прилично, орудовать вилкой медленно, а нежное, тающее на языке мясо, жевать, а не глотать огромными кусками. Пару раз в процессе я даже подавилась — на глаза Маргарет даже навернулись слезы. Меня пару раз назвали бедной девочкой, что абсолютно не обижало. Девочка была бедной, но очень довольной.

В чайнике оказался самый настоящий чай — не те помои из заменителя, которые стояли у меня дома. К счастью, его я в баре пила неоднократно, хотя травяная смесь у Уильямсов была куда лучше. А к чаю прилагался самый настоящий мед в маленькой плошке, половину которой я вылила в чашку, а половину съела с помощью серебряной ложечки.

Поев, я почувствовала, что меня клонит в сон. Но Кристофф беспощадно выжал из меня рассказ о пребывании в Сопротивлении. К счастью, слушал он внимательно, не перебивая и лишь задавая наводящие вопросы. К концу рассказа я немного взбодрилась. Прервал мою историю Джордж, сообщивший, что ванна для леди готова.

Больше меня мучить не стали и отвели наверх. Точнее, пошли только слуги, а Уильямс остался внизу, лихорадочно записывая что-то в бумажный блокнот.

Удивляться роскошной обстановке сил не было, но старинная ванная комната все же меня впечатлила, особенно огромная колченогая ванная посредине. Маргарет, несмотря на протесты, помогла мне искупаться и помыла голову ароматным шампунем. Впрочем, я в итоге была ей благодарна: останься я в горячей воде сама — расслабилась бы и наверняка уснула, а то и захлебнулась бы.

Когда меня отмыли, обтерли полотенцами, одели в нечто длинное и шелковое и отвели в кровать, я почти ничего не соображала, послушно позволяя делать с собой все, что попросят. Вот не те методы Пирс для своих последователей применяет, не те. Может, кому кнут и слаще пряника, но я предпочитаю чистую и мягкую постель.

И едва голова коснулась подушки, я провалилась в блаженный сон — затишье перед штормом.

Глава 23

Eden — Wake up

Во сне я умирала сотни, тысячи, миллионы раз.

Гибла под завалами, тонула в огромных волнах, горела в ярком огне, задыхалась в дыму ядовитых испарений химического оружия, разбивалась на части, падая с рушащихся высоток…

Но самым страшным было погибать от неизвестной силы, рвущей тебя на куски. Что ждет по ту сторону — лишь бесконечные боль и агония, которые трансформируются в нашем мире в бесплатную и очень удобную энергию. Волшебство, которое оборачивается ядом, сказка, которая превращается в трагедию.

Я пыталась проснуться, пыталась закрыть глаза — но тщетно, видения не прекращались.

Мертвая девушка Шарлотта крепко держала меня за руку. Ее сердце пылало ненавистью, гневом, ревностью даже после смерти. И я была едва ли не единственной, кто мог ее увидеть, услышать, осязать. Остальные заклинающие не перемолвились бы с ней ни единым словом, а вместо чудесного кружевного платья видели бы лишь черную вязкую массу.

Тень не мстила мне. Лишь немного. Ведь единственная причина, по которой я так хорошо ее видела и слышала, в том, что она — жена человека, небезразличного мне.

Она смогла материализоваться настолько хорошо, что даже проникла в мои сны, как только Виктор Арк со своим световым экспериментом достучался до крайних уголков моей души. Привязавшаяся ко мне из-за поцелуя Кристоффа еще в моем доме, ревнивая миссис Уильямс чуть не погибла из-за той же адской машины, и чудом выжила, лишь зацепившись за меня.

Выжила, чтобы донести наконец хоть до одной заклинающей волю самих теней: из-за превратности судьбы я, получившая свою силу в трагической катастрофе, могла воплотить их просьбу в жизнь. Но что именно, она точно не могла сказать — не понимала до конца сама.

Из ее видений и слов Пирса выходило, что ради собственной выгоды люди Ковена скоро откроют портал в измерение, из которого сочится такая славная, удобная, но в целом убийственная для человечества магия. И это станет концом для всех: жаждущие наживы политики не осознают полностью всей угрозы, они убеждены, что жертвы можно минимизировать, а магии противостоять защитной техников.

Я даже спросила Шарлотту, которая оставалась со мной рядом все то время, пока я была в застенках Сопротивления, о том, стоит ли мне перейти на их сторону, если Пирс и его люди, вроде как, борются против системы.

Но тень одолевали сомнения. По ее словам выходило, что Пирс что-то скрывает ото всех. Мертвая видела больше, чем я, и у нее не было причин мне врать: она желала обрести покой. Невыносимо каждый день существовать и видеть любимого человека, не имея возможности ни прикоснуться, ни сказать хоть слово и быть услышанной.

В общем, можно сказать, мы в некотором роде подружились с Шарлоттой, нашли общий язык. Удивительно, если учесть, что мы обе были неравнодушны к Кристоффу. К тому же, она имела на него больше прав, хотя и понимала, что он не обязан оставаться один до конца жизни, блюдя верность мертвой возлюбленной из далекого прошлого.