Ледяной венец. Брак по принуждению (СИ) - Туманова Ульяна

Немного постояв у прохладной стены, я перевела дух и вышла, изображая активные поиски кошки.

— Ах, вот ты где, — чувствуя вину за то, что подсматривала, решила проскочить мимо мотта.

— Лея, — он перегородил мне дорогу рукой и мягко притянул к себе.

— Ты мокрый, — нашлась я, и подняла глаза.

— У Черты идет дождь, — он огладил мою скулу большим пальцем. — И почему мне кажется, что ты хочешь от меня убежать?

— Ты говорил с джиннами? — надеялась сменить тему, потому что я хотела именно этого — сбежать. От него и от себя.

Он помотал головой, не разрывая взгляда.

— Ясно, — выдавила очевидное, только бы не оставаться в тишине.

— Они ничего не говорили, но показали мне дерево, — чуть нахмурившись поделился он и сразу стал серьёзнее.

— Дерево? — не понимала я. — Зачем?

— Не знаю, — он отвел мои волосы за спину, заключил лицо в ладони и двинулся вперед, чем вынудил меня шагать назад. — Но у меня странное предчувствие, Лея.

— Странное? — я слышала биение собственного сердца.

— То дерево, — начал он, — растет точно на границе. Прямо на Черте.

Я вопросительно смотрела на мотта, который вот-вот повалит меня на постель, в которую я уже уперлась пятками. И говорит он при этом о каком-то странном… дереве!

— Каприз природы? Или его там посадили? — полушепотом предположила я.

— Ни то, ни другое, — уверенно ответил он. — У Черты всегда скверная погода. Почва не просто далека от плодородной. Там ее, собственно, нет — только камни. И даже если бы его там посадили… Деревья «так» не растут. Оно ровно на границе. Я бы поспорил, что на каждой его стороне равное количество листвы. Для Авенты и для Сорры.

— Предположения? — попыталась ускользнуть, но была поймана.

— Пока нет, поэтому я делюсь с тобой, — он взял у меня лампу, отставил в сторону и мягко подтолкнув меня вперед, опустил на кровать.

— С чего такая щедрость? Обычно из тебя всё приходиться тащить клещами, — за свой сарказм я получила укус в шею.

Легкий, тут же залеченный поцелуем, и такой, что хотелось еще.

— Продолжай в том же духе, — будто прочитав мои мысли он повторил свой укус-поцелуй с другой стороны. — Мне нравится твой острый язык.

— Не обижайся, — вывернулась я. — Но, как ты выразился, остроты моего языка, ты еще даже не пробовал.

— Мм, — растянул он. — Мне кажется, что пробовал, — и ответил так, что я поняла, говорит он совсем не о моем остроумии.

— Я не об этом…

Не дав мне договорить, Теон вжался в мои губы. Попытался поцеловать. Но я не позволила и ждала, пока он сдастся.

— Получил? — тут же подначила, стоило ему отстранится. — И так будет каждый раз. Не вздумай закрывать мне рот своими… приставаниями! — наконец нашла подходящее слово я.

— Думаешь, сможешь противостоять?

— Тысячу раз «да», мотт! — ответила без тени сомнения и победно на него посмотрела.

К его несчастью, всю свою жизнь до этого дня я провела без опыта близости с мужчиной. Соответственно, шансы у него нулевые, и за всего лишь один раз, голодной до его внимания самкой, я не стала.

— Ты проиграешь, — заявил он, чем довел мое упрямство до максимальной точки.

— С чего это ты решил?!

— Я могу делать с тобой такие вещи, что поцелуи будут самым невинным из того, о чем ты будешь меня просить.

Он произнес свою наглую речь настолько спокойно, что я чуть подрастеряла запал.

— Нахал, — наградила его я, а про себя решила, что как можно глубже спрячу настоящую реакцию на его слова. — И ничего у тебя не выйдет.

— Я проверю? — осведомился он и уже запустил одну руку мне под одежду.

— Слезь с меня, — требовала я, пока Теон медленно поднимал край моей кофты вверх, и одновременно пресекал все попытки вырваться.

— Я так рад, что нашел тебя здесь, — почти промурлыкал он, глядя на оголенные участки моей кожи.

— Клянусь, я тебя прибью, если ты не перестанешь!

— Не перестанешь что? — с притворным интересом спросил он, и накрыл мою грудь губами, как только я наконец приготовилась сказать ему пару ласковых.

Вместо ругательств изо рта вырвался только полу-выдох, полу-стон. И за это хотелось привести свои угрозы в жизнь как можно скорее!

— Я не слышу ответа, Лея, — он приподнялся и посмотрел в глаза, пока я так и лежала под ним — полуголая, сгорающая от стыда.

— Так себе, — нашлась я. По наглому лицу пробежала тень легкого непонимания и тут же испарилась. — И до моей мольбы о поцелуе тебе далеко.

— Попробую еще раз, — он подмигнул, а я чуть не зашипела от досады. — Чуть ниже.

— Что? — меня как кипятком окатило.

— Я ведь говорил тебе о своих фантазиях, да?..

И как у него получилось сказать это так, что на секунду меня посетила мысль перестать бороться?

— Не путай свои фантазии с моими!

Каждое слово пришлось буквально выталкивать из легких, потому что невесомые рисунки его прикосновений на коже живота слишком сильно отвлекали от столь необходимой в этот момент обороны.

— Кстати, как ты сюда вошел? — цеплялась за реальность я. — Я не спала, но ничего не слышала.

Мотт промолчал, но и ласки его изменились — будто мой вопрос застал его врасплох и вынудил задуматься над ответом.

— Странное дело, — вдруг отозвался он убирая от меня руки, и отошел, чтобы взять со стола лампу. — Ко мне вернулась Тьма… — растянул он будто сам не до конца в это верил.

Мигом поправила одежду, не сводя с него взгляда.

Произошло что-то еще — я чувствую.

— Но ты говорил, что нашел нечто иное? Те камни, они двигались…

— Двигались… полная нелепость, — мотая головой, с претензией в голосе высказал он. Будто был совсем не рад такой необычной силе. — И все же, Тьма снова со мной, — уже бесстрастно добавил Теон.

— Но? — я встала с кровати и быстро шагнула к нему.

— И откуда ты только знаешь, про то самое «но»? — усмехнулся он, но совсем не от радости.

— Не до шуток, — уверенно и быстро помотала головой я. — Ты сам говорил, что после миррора могу происходить странности… Что это?..

До боли в висках я смотрела в хорошо знакомые глаза Теона. А затем выхватила у него из рук лампу и осторожно подняла вверх, чтобы осветить его лицо.

В глазах мотта, что раньше были льдом, а с совсем недавних пор — оттаявшими ручьями, теперь появились вкрапления черного. Небольшие и расплывчатые, будто художник рисовал акварелью черные точки.

На секунду я испугалась, что со временем их должно стать больше, и тогда от прежнего цвета не останется и следа.

— Радужки, — выдохнула я, тут же прикладывая руку к губам. — Изменили цвет. Но как?..

— Это не все, — он поднял руку, в которой я держала лампу, выше.

Теперь свет падал на его короткие пепельные волосы. Привстав на цыпочки, я провела по ним рукой, замечая, что они тоже меняют цвет. Среди светлых волосков уже были видны угольно-черные.

— Ничего не понимаю, — помотала головой, ища в нетронутом эмоциями лице ответ. — Ты когда-нибудь такое видел?

— Не совсем такое, — коротко ответил он и забрал у меня лампу. — Но очень похожее.

— И?

— Давай перенесем разговор на утро.

Ожидаемо предложил Теон, ведь правды он решил не говорить, а ответ — вернее ложь — нужно продумать.

— Уходишь от темы?! — не выдержала я. — Сначала ты тонул в черной воде миррора, а теперь твои глаза и волосы приобретают такой же цвет. И только не говори мне, что это совпадения!

— Я не тонул. Миррор заставил тебя в это поверить, чтобы заманить.

Помотала головой, размышляя. Как будто моей и без того беспокойной голове не хватает забот!

— Поэтому у башни ты говорил верить только тебе… — подытожила я и разозлилась. — И все же. Что случилось с теми, чья внешность изменилась из-за проклятого колодца?

— Утром, Лея.

— Сейчас, Теон, — просила я.

— Утром, — мотт был непреклонен, но несмотря на свой жесткий ответ, переплел свои горячие пальцы с моими — ледяными от страха.

Кивнула, одновременно сдерживая порывы избить его и разреветься от волнения. С чувством вырвала руку, бережно взяла с пола Искру, и больше не сказав ни слова, вышла из его покоев.