Избранница стража мглы - Чернованова Валерия М.

А потом взгляд скользнул по бледному, словно вылепленному из воска, лицу отца, сомкнутым векам с сероватым узором вен.

— Он… — Слова застряли в горле. Мне просто не хватило духу высказать самое страшное из всех возможных предположений.

— Его светлость уже послал за лучшими лекарями Навенны, — безжизненно отозвалась баронесса.

Я зажмурилась и вдруг почувствовала, что ноги меня не держат. Кто-то бесшумно приблизился сзади, мягко взял за руку, подвел к креслу, что стояло возле кровати. Подняв на стража взгляд, постаралась выдавить благодарную улыбку. Присутствие мужа неожиданно придало мне силы, и слезы, выступившие было на глазах, просохли.

Моран был рядом все время, пока лекари обследовали моего отца. Держал меня за руку, шептал слова ободрения, уверял, что нам нечего опасаться и папа поправится.

Казалось, он просто спит — крепким, безмятежным сном. Вот только магам никак не удавалось вырвать его из цепких оков сновидения.

— Я будила его, будила, — повторяла Лоиз. — Мы должны были отправиться сегодня утром на прогулку…

Ее милость гладила всхлипывающую дочь по голове и с тоской и тревогой поглядывала на мужа. Мне кажется, больше всего на свете мама боялась остаться одна. Одна с двумя взрослыми дочерьми на выданье. Соланж, которая рыдала не переставая, увела служанка. Сестра нуждалась в отдыхе и приеме успокаивающей настойки.

Заключение лекарей оказалось неутешительным: барон ле Фиенн жив, но находится в состоянии глубокого сна, причины которого им неведомы. Ни чары, ни живительные притирания, ни особые благовония не смогли пробудить родителя.

Его грудь в широкой белой рубахе мерно вздымалась, и после всех лекарских манипуляций лицо, хвала Единой, обрело свой естественный цвет. Но едва ли это могло нас утешить. Неизвестность пугала еще больше.

В ответ на все вопросы целители только разводили руками и твердили об одном и том же: что нужно время, что следует отвезти его милость обратно в Луази. Возможно, в родных краях, на лоне природы, состояние барона улучшится.

Мне не хотелось расставаться с отцом, но мама, почему-то слепо верившая этим пустоголовым магам, настояла на скором отъезде.

— Наверное, стоит поехать с ними, — обратилась я тогда к мужу, хотя заранее знала ответ.

Де Шалон нахмурился, но быстро взял себя в руки и проговорил вкрадчиво:

— Неизвестно, сколько пройдет времени, прежде чем его милость очнется. Если бы не моя служба, мы бы отправились в Луази вместе. Но я вынужден оставаться в Навенне и прошу вас не лишать меня вашего общества, Александрин. Только не сейчас, когда наши отношения стали налаживаться.

Мне ненавязчиво напоминали о долге жены быть всегда рядом с супругом. Точно верный пес на страже своего господина.

— Мне больно от одной только мысли, что отцу станет хуже, а меня не будет рядом, — с мольбой воззрилась на стража.

— У меня для вас есть подарок, — неожиданно сменил тему маркиз. Открыл резной секретер и протянул мне небольшое зеркальце в ажурной серебряной оправе.

— Считаете, эта безделушка заменит мне отца?

— Вовсе нет. — То ли маркиза позабавило растерянное выражение моего лица, то ли мое предположение, но маг улыбнулся и указал на выгравированные на обратной стороне зеркала слова. — Глядя в него, вы не только сможете любоваться своей красотой, но и будете в курсе состояния его милости. Достаточно лишь прочитать вслух короткое заклинание.

Я было открыла рот, сначала от удивления, а после желая увидеть магию чудо-презента в действии, но страж, вновь улыбнувшись, на сей раз снисходительно, меня остановил:

— Не торопитесь, радость моя. Мы с вашими родными еще даже не успели попрощаться. По приезде в Луази в спальне вашего отца установят зеркало, которое я зачаровал для него лично, и тогда вы сможете видеть вашего батюшку в любое время дня и ночи. Посмотрите… — Маг подвел меня к окну, из которого было видно, как слуги, кряхтя и переругиваясь, пытаются погрузить в карету большое, завернутое в холщовую ткань зеркало. — Хоть бы не разбили бестолочи, — нахмурившись, пробормотал Моран, а потом с теплотой в голосе добавил: — Сейчас заклинание просто не подействует.

— И все это ради меня? — От переизбытка чувств бросилась мужу на шею, желая почерпнуть в его руках силу и нежность, в которых сейчас так нуждалась. Всхлипнув, растроганно прошептала: — Спасибо.

— Это меньшее, что я могу для тебя сделать, — крепко обнял меня любимый.

В нем одном я находила поддержку в последние невыносимо тяжелые дни.

После отъезда родных постепенно жизнь вошла в привычное русло. По крайней мере, со стороны все именно так и выглядело: Моран снова пропадал на службе, я маялась в одиночестве. К которому теперь примешивалась и тревога за отца. Не сосчитать, сколько раз хваталась за зеркало и произносила отпечатавшиеся в памяти заветные слова. Но серебристая гладь отражала лишь грусть в моих глазах и ни в какую не желала показывать моих близких. Да это и неудивительно. До Луази путь неблизкий. Пока доберутся до дома, пока установят зеркало в спальне барона… Я успею несколько раз свихнуться и напридумать себе всяческих ужасов.

Однажды за завтраком, заметив, как я подавлена, его светлость опрометчиво предложил мне отвлечься рукоделием или побаловать себя визитом куафера, а также общением с неким месье Фантеном, самым известным парфюмером Навенны. За что получил совет катиться во дворец немедленно и развлекать себя отловом демонов.

В то же утро, не успел маркиз отчалить на службу, я быстро собралась и отправилась в коллеж стихий. Гастон, правда, пытался что-то возразить и даже имел неосторожность загородить своей тощей грудью мне дорогу к карете. Но, заметив на ладони у маркизы лепесток пламени, предпочел ретироваться от греха подальше.

Вскоре я уже ехала по узким улочкам, захваченным в плен полуденным зноем, в лучшее учебное заведение столицы. Не переставая обмахиваться веером и умирая от жары в платье малахитового колера, благодаря которому мои глаза казались еще зеленее (хотя куда уж больше), не без волнения гадала, как примет меня мэтр Легран.

Может, он только при маркизе такой душка и само обаяние, а в коллеже передо мной снова предстанет высокомерный старикашка, который даже не захочет меня слушать. И настоятельно посоветует не осквернять своим присутствием святая святых — это средоточие ума, силы и других мужских достоинств, коими Единая обделила всех женщин.

Оказавшись в просторном холле, полном галдящих учеников, я остановила первого пробегавшего мимо студиозуса и попросила проводить меня к мэтру. Пока поднимались наверх по витой лестнице, тянувшейся до самого свода здания, мальчишка с благоговейным трепетом вещал, что мэтр Легран является одним из семи магистров коллежа, которые вершат судьбы всех его учеников.

Это вселяло надежду, что седовласый маг не только одарен способностями, но и имеет за плечами немалый опыт. Возможно, он поймет, что со мной происходит. Ведь папа так и не сумел — а может, просто не успел поделиться своими открытиями. Он ведь пытался поговорить со мной в вечер после дуэли, но я была слишком поглощена тревожными мыслями о Моране. А теперь ругала себя последними словами за то, что упустила возможность побыть с отцом.

И неизвестно, представится ли еще когда-нибудь другой такой случай.

К счастью, волновалась я зря. Мэтр Легран сразу узнал меня и принял чуть ли не с распростертыми объятиями. У садил в кресло, предложил освежиться бокальчиком вина и отведать заморских сладостей, которых прежде мне не доводилось пробовать и от которых у меня не хватило сил отказаться.

— Очень рад, что его светлость не пострадал.

— Его светлости повезло, что голем вышел из-под контроля, — высказала я версию, которая вот уже неделю передавалась из уст в уста. Хотя по-прежнему была уверена, что мужа спасла именно я.

Маг же придерживался мнения большинства.