Колдунья и полицейский (СИ) - Елагина Анна

— И что же стало с учеными? — в голосе Саши отчетливо проскользнула язвительность.

— Начали работать над другими проектами, — абсолютно спокойно заявил Гарри, — после выхода на пенсию, прожили жизнь в достатке и довольствии. Вся страна знает про барьер и любит его, чтит, воспринимает, как защиту. И ученые, люди, занимающиеся точными науками, и сейчас одна из самых почетных профессий. Но все исследования, конечно, контролируются, чтобы не допустить чрезвычайных происшествий и прочего. И как вы понимаете, я не могу вас привезти в свою коммуналку: у соседей возникнут лишние вопросы. Да и перемещения меж городами строго контролируются — опять же во избежание беды. Но на ваше счастье, это не касается ближайших пригородов — выезжать на природу можно спокойно — дабы отдохнуть, основные полицейские карданы расположены дальше. Я вывезу вас за пределы мегаполиса. И как только окажемся вдали от лишних глаз — открою портал.

— Ты можешь открыть портал прямо в машине, — заметила Мира, но Гарри покачал головой.

— Дорожные камеры везде.

— Так, а что с запретами? — напомнил Саша, понимая, что Гарри то ли нарочно, то ли нет, уходит от ответа. — Мы всего-то навсего поцеловались!

— АЛЕКС! — вмиг покрасневшая Мира ткнула его локтем в бок, а Гарри аж закашлялся.

— Нельзя проявлять чувства на людях, вы что, — выдохнул он. — Это некрасиво. Я уж молчу, что вы — не одобренная пара. Ох, — закачал головой мужчина.

— Какая-какая? — нахмурился Саша.

— Множество проблем, если не все, всегда шли от излишней эмоциональности, чувств и прочего, от гормонов, заставляющих творить глупости. Поэтому в Государстве используется более рациональный подход к отношениями и институту семьи. До абсурда, конечно, не доходит. Насильно никого не женят, можно жить до брака, это не осуждается: напротив, период притирания друг к другу помогает снизить число разводов. Но молодые люди должны вести себя в рамках приличий. И уж точно не целоваться у всех на виду.

— Но при чем здесь тогда одобренная или не одобренная пара? — нахмурился Саша.

— Попробую объяснить как можно проще: вы познакомились, можете общаться, обсуждать что-то, но для более тесного контакта, скажем так, вам нужно специальное разрешение. Беспорядочные половые связи — до добра не доводят, увеличивают риски нехорошими заболеваниями и прочее. Да и весь этот разврат — дурные отголоски прошлой жизни. Не нужны они. Так считает Правительство. Семья — вот что важно. И потому каждый гражданин обязан вступить в брак до двадцати пяти лет. Естественно, получить разрешение на него — но это скорее формальность. И каждая семейная пара обязана в течении двух лет брака обзавестись ребенком, также получив с разрешением на брак — разрешение на потомство. До 35 лет супружеская пара обязана родить второго, если, конечно, нет медицинских противопоказаний. И в любом случае, государство готово оказать всю необходимую помощь: анализы, лечение, если не получается зачать первого или второго ребенка традиционными методами.

Эти меры могут показаться вам излишне строгими, но, знаете, пожив тут, я вижу, что сирот-отказников нет, так как все под контролем — женщинам в период полового созревания вживляют спец. приборы для предотвращения беременности, после брака — приборы удаляются, и все контрацептивы доступны. Сирот, лишившихся родителей и оставшихся под опекой государства, — единицы, так как обычно имеются ближайшие родственники и государство щедро помогает им.

Бонусом это позволяет контролировать рождаемость: не допускать демографической ямы или перенаселения.

Государство помогает с двумя обязательными детьми — ведь как иначе, ведь они нужны ему. Щедрые ежемесячные выплаты до достижения ребенком трех лет, общедоступные сады, школы. И даже помогает с тремя. Но если кто-то хочет больше — по своей прихоти — тогда пусть выкручиваются, как хотят, никаких дополнительных льгот и выплат они не получат. Конечно, бывают исключения в виде многоплодной беременности. И каждый случай государственные чиновники рассматривают индивидуально. Государство заботится о каждом из нас… Простите, привычка: уже не первый год живу в этом мире.

Ну а вы нарушили запрет Номер Два — ай-ай-ай, — пожурил Гарри, пока Саша и Мира переваривали полученную информацию.

Однотипные высотки сменяли одна другую, но постепенно становились все реже, и вскоре впереди призывно замаячили зеленые луга — поразительный, режущий глаза контраст.

Но тут телефон Гарри зазвонил.

— Привет, дядя Гарри, — раздался звонкий юношеский голос: звонил явно очень молодой парень, возможно, даже подросток. — Я тут по учебным делам задержался. Забери меня с Седьмой Улицы. Ты ведь неподалеку, да?

— Хорошо, — отключив связь, Гарри вмиг помрачнел и до белизны костяшек сжал один из рычагов.

— Откуда у тебя племянник? — удивилась Мира.

— Не совсем племянник, — Гарри напряженным взглядом сверлил дорогу, чуть снижая скорость, — это код, чтобы алгоритмы прослушки ничего подозрительного не выявили. — Мужчина вздохнул, — а еще здесь есть сопротивление. И сейчас одному из них очень нужна помощь, эвакуация. — Гарри с виной покосился на них.

— Так помоги, мы не будем высовываться, — мягко заверила Миранда. Мужчина благодарно кивнул и на ближайшем повороте развернул машину обратно.

— 5

Звуки сирен ничего хорошего не предвещали. У стены одного из зданий двое крепких мужчин, держа шланги с водой, почти побороли огонь. А еще двое — затолкнули в «полицейскую» машину упирающуюся девушку, дверь-трап поднялась и машина быстро скрылась с глаз.

Гарри опустил машину на ближайшей парковке, благо тех было довольно много, но покидать транспорт не спешил.

Пожарные быстро завершили свою работу. Роботы-уборщики сгребли остатки пепла, и словно ничего не произошло. Гарри неспешно вышел, потянулся, покосился на место происшествия, но тут же отвернулся и достал телефон. И никто из остальных прохожих не останавливался и не рассматривал случившееся, только бросали беглые взгляды со скрываемым любопытством. Гарри о чем-то с кем-то поговорил и направился к зданию, у которого как раз припарковал машину. О чем шел разговор, Саша не мог услышать из-за хорошей звуконепроницаемости.

— Он странный, — признался мужчина.

Миранда неопределенно повела плечами.

— Как бы то ни было, но он точно один из Наблюдателей. И я чувствую в нем ауру добра, чувствую, что он желает блага, — проговорила она. — Но наша работа, сам понимаешь, так или иначе но сказывается на характере, на мировосприятии, как ни готовься.

— Да это понятное дело, — кивнул Саша, — у кого не сказывается. Как думаешь, из меня Наблюдатель получится? — «невзначай» спросил он.

— Саш, нет, — Миранда тут же замотала головой, — не в смысле не получится, — тут же исправилась она, — но как же твоя семья?

— А твоя как? — резонно заметил Саша.

— А работа? Солнечнодвинск? Участок? Саш, прошу, не надо. Ты не должен принимать поспешных решений! И…

— А кто сказал, что решение поспешное? — перебил ее Саша. — Мир, а тебе не кажется, что ты слишком много пытаешься решать и думать за меня? — нахмурился он.

— Нет, — снова замотала головой Миранда, в душе понимая, что «да».

— А может не во мне дело, а? — напирал Саша.

Миранда возмущенно вдохнула, открыла было рот, но тут же закрыла, учитывая, что чуть ранее она хотела сказать: «И если это из-за меня».

— Может быть, это ты не хочешь, чтобы я стал одни из вас? — взгляд мужчины прожигал, а слова били четко ровно в цель. — Постоянно ищешь оправданий?

«Вначале угроза стирания памяти, потом несовместимость с моей работой. Но при желании, поддавшись чувствам, я могла закрыть глаза на все эти проблемы», — мысль вместе с отчаянием начала обволакивать и сдавливать сердце.

— В этом мире лучше не говорить о чувствах, — отвернулась она от Воронцова, не придумав ничего лучше. И как спасительный трос, кинутый в яму, в машину вернулся Гарри вместе со светловолосым пареньком лет семнадцати.