Глава 41
Feel, my skin is rough,
But it can be cleansed,
And my arms are tough,
But they can be bent...
(c) Tom Odell
Рената Бьянки.
Спать с долговязым мужчиной – то еще испытание. Куда не повернешься – наткнешься на его руки или ноги, раскинутые по всей ширине кровати, упрешься в плечо или бок, и в конечном счете, окажешься спеленутой крепкими объятиями. Хотя он оказался не таким костистым, как мне думалось, и прижиматься к нему было очень даже приятно.
Мне следовало бы вежливо намекнуть Рихтеру снова выйти в окно, но он так быстро и крепко заснул, что я его просто пожалела. И вскоре задремала сама. Проснулась от настойчивого стука в дверь, разделявшей смежную комнату и мою спальню. Это мог быть только Лучиано.
Первой моей реакцией была попытка избавиться от соучастника преступления. То есть от повелителя стихий. И самое лучшее, что я смогла придумать, так это попытаться выпихнуть его с кровати. Не лучшая идея. То есть пнуть то я Рихтера пнула, попав куда-то в бедро, но сдвинуть его не смогла. Маг выпучил глаза и охнул.
– За что?!
Я поспешно заткнула ему рот. Слух у Лучиано был отличный.
– Тс-с-с! Под кровать! – зашептала я. И уже громче, для Лучи, продолжавшего стучаться. – Подожди, я оденусь!
Моя и Корбина одежда валялась в основном на полу. Я кинула ему рубашку и ботинок, всё остальное всей кучей запихала за кресло. Свою сорочку не нашла, а мой халат почему-то оказался у Рихтера.
– Рената! Рената! Открой! – заныл Лучиано.
Я открыла дверь, придерживая её рукой. Ребенок попытался заглянуть в спальню, но если и мог что-то увидеть, так это смятую постель.
– Что случилось?
– Я пить хочу.
Судя по рассветной полоске, забрезжившей на горизонте, сейчас было часа четыре.
– Графин стоит в гостиной.
– Я не могу найти стакан. Ну Рената!
Кажется, Лучи приснился очередной кошмар, и он надеялся остаток ночи проваляться у меня в кровати. Вот, даже свою подушку и одеяло притащил. Обычно я не была против, хотя кто-то мог бы подумать, что я слишком потворствую племяннику. Но сегодня он был совсем не вовремя. И все же закрыть перед ним дверь было бы жестко.
– Пойдём поищем. А потом ты пойдешь спать к себе.
– Почему? – Лучиано явно что-то подозревал. – Ой, а что у тебя на шее? Синяки? А почему они такие красные?
Я запахнула воротник халата. Вернусь, обязательно спрошу у Корбина, что же там такое у меня на шее. Правда ему я, кажется, расцарапала спину, так что мы квиты.
Лучино сделал едва ли глоток из стакана, а затем замер, как кролик, едва ли ушами не шевеля.
– А что там за шорохи у тебя в комнате?
– Это ветер. Если ты попил, иди спать. Еще три часа до подъема. Ты ведь хочешь днем поиграть с Сандро, а не клевать носом от того что не выспался?
– Рената, а нам обязательно уезжать?
Я ласково потрепала лохматую макушку.
– Здорово, что тебе здесь понравилось, и ты сдружился с Сандро. Но моя работа закончена.
Жаль, что я не успела показать Лучи Ценесси, но сейчас выбираться в город было опасно. Уложив ребенка в кровать, и убедившись, что он снова заснул, я вернулась к себе. Почему-то мне казалось, что Рихтер уже успел уйти. Но он всё еще был здесь, в одной рубашке и носках.
– Не смог найти штаны, – пояснил он, прикрываясь простыней.
Я разворошила сброшенное покрывало и выудила оттуда остатки его одежды. Второй ботинок обнаружился под креслом.
– Если не хочешь наткнуться на слуг, лучше уйти сейчас.
– Время еще есть. Иди сюда. Пол холодный, а ты босиком.
Совершенно не представляю, как ведут себя любовники после проведенной вместе ночи. В Рихтере вроде бы ничего не изменилось, а мне было неловко. Смотреть ему в глаза было сложно. Между бедер еще немного ныло, хотя скорее с непривычки, так как неприятных ощущений близость не доставила. Напротив, все, что происходило между нами лишь несколько часов назад, казалось таким естественным... и приятным. Разительно отличающимся от того, что я испытала когда-то давным давно с другим мужчиной. А ведь его я любила, и как считала, хорошо знала.
Но почему-то именно чужак, почти незнакомый мне человек смог за одну ночь изменить для меня представление об отношениях мужчины и женщины .
– Спасибо, Корбин.
Я улеглась рядом с магом, и переплела его пальцы со своими. Он нежно сжал мою ладонь, и улегся рядом, накрывая простыней.
– За что благодаришь, малышка?
– За то, что был достаточно настойчивым. И терпеливым.
Маг тихо рассмеялся.
– Если бы ты знала, что творится у меня в голове, едва ли так благодарила. И мне жаль, что тебе эта ночь понравилась гораздо меньше, чем мне.
– Мне понравилось, – серьезно заверила.
– Но я могу больше!
– Верю.
Теплая ладонь скользнула мне под халат.
– Может, попробуем еще раз? Хочу оправдать твоё доверие.
В теле вновь возникла сладкая истома, а дыхание перехватило. Как я могла отказать? Было в этом мужчине, не слишком красивом, легкомысленном и смешливом что-то такое... заставляющее каждый раз идти у него на поводу.
Все же он как-то сумел подобрать под меня ключик.
Глава 42. Еще не вместе
Мы договорились встретиться в библиотеке после сиесты для того, чтобы решить формальные вопросы. Но как оказалось, каждый под этим подразумевал что-то свое.
На встречу я пришла в легком светлом платье, и уложив волосы в гладкую строгую прическу. Правда из нее тут же выбились короткие кудряшки у лба, и строгого серьезного вида не получилось. Я поддернула белый воротничок, пряча след от поцелуя, и открыла книгу, лежащую на коленях. Но сконцентрироваться на тексте медицинского тома было сложно. Мысли раз за разом возвращались к ночи, проведенной с Рихтером. Я бы солгала, сказав, что жалею о ней. Она была мне необходима. Корбин Рихтер... был мне необходим. Не знаю, смогла ли я с кем-нибудь другим так легко решиться на эту любовную авантюру. Но рядом с повелителем стихий всё становилось проще... и ярче.
Но то, что дается легко и просто, так же легко и просто исчезает из жизни. Нет смысла цепляться за грейдорца. Одной ночи... должно быть достаточно. Осталось убедить в этом глупое сердце, которое уже начало тосковать по почти потерянному мужчине. Не другу, не возлюбленному. Так, любовнику.
Больно. Почему так больно и хочется плакать? Где я ошиблась, позволив появиться на свет росткам надежды?
Я резко закрыла книгу, сделав несколько глубоких вздохов. Так, Рената, сейчас точно не время реветь. Сегодня ты спокойно попрощаешься с обитателями и гостями дворца, а уже завтра вернешься к своей привычной жизни. А с Корбином Рихтером ты будешь дружелюбна и мила, но не больше. А затем... забудешь.
Скрипнула дверь и я поспешно встала, встречая причину моей душевной сумятицы. Корбин выглядел отдохнувшим и довольным жизнью. На худощавом лице его светилась улыбка – не лукавая, как обычно, будто он придумал какую-то пакость, а мягкая и такая светлая, что я тут же забыла о заготовленных словах.
Корбин, между тем, подошёл ко мне, схватив за руку. А затем ачал оглядываться.
– Что-то не так? – откашлявшись, поинтересовалась я.
– Вот, подойдет!
Без всякого предупреждения северянин приподнял меня над полом, и поставил на мягкий, и не слишком устойчивый пуфик для ног. Теперь наши лица были вровень.
– Что ты...
Поцелуй с привкусом кофе и шоколада выбил из моей несчастной головы остаток мыслей. Я только и могла беспомощно цепляться за Рихтера, прижимаясь все крепче и крепче, почти вплавляясь в него. Не знаю, кто первый из нас разорвал поцелуй, но дар речи вернулся ко мне не сразу.
