Женаты по договору (СИ) - Фрост Деметра

— Ну разве не ясно? Молодые, полные сил, красивые… Находят общие дела, от которых трудно оторваться… Правда, графиня?

Все, что может сделать Мира, это снова улыбнуться и легонько кивнуть.

— Но вы же помните, о чем я говорила вам раньше? — произносит одна из женщин со странно блестящими глазами, — Не торопитесь заводить ребенка. Потерпите… Дети — это лишние и ненужные заботы и проблемы, которые могут испортить ваши отношения. Причем очень несвоевременно!

И тут уж Мира не выдерживает.

— Дети — не проблема, леди, — говорит, не побирая специально слова, — Это радость и будущее этой жизни, а для женщины — ее воплощение и вклад в этот мир. В тот самый момент, когда становишься матерью, выполняется наше самое главное предназначение.

— Да что вы говорите? Вы же такая молоденькая совсем, Мираэль! Откуда такие мысли? У вас еще все впереди! Не торопитесь! Пользуйтесь тем, что вы прекрасны и полны сил. Наслаждайтесь!

— К тому же не сегодня, не завтра, а придет приглашение от Его Величества! И ему будет очень приятно видеть такую красавицу при дворе каждый день!

Удивленная таким внезапным порывом, графине пару раз хлопает ресницами и откровенно недоумевает. На что это они намекают?

Или не намекают?

А прямым текстом говорят?

Вот так стыд…

— Меня мало волнует этот вопрос, — отвечает она возмущенно, — В первую очередь — я супруга графа Тордуара и мне положено выполнять свои прямые обязанности, а не прихоти Его Величества…

— Мираэль! О чем вы? Так нельзя! Это же король!

— Конечно-конечно… Это же король… — машинально повторяет Мираэль, резко поднимаясь и отходя к окну.

«Как же… это надоело!»

Она в Игдаре всего ничего и снова успела в полной мере почувствовать вкус роскошной и богатой жизни замужней и красивой женщины при властном и авторитетном муже. Но едва ли это был только лишь приятный опыт.

Прочувствовала она все. И оценила. Кое-чему научилась.

Все эти роскошества… Встречи и люди… Беседы и сплетни…

А еще — бесконечные маски… Игры…

Почему-то кажется, что прошла целая вечность, а не несколько недель!

Кто-то может и получает от всего этого удовольствие. Живет этим. Не представляет себя жизнь без всей этой, по сути, ненужной мишуры.

А она? Почему она сама неожиданно задается этим вопросом? Сейчас?

Что такого перевернулось внутри нее за последние сутки, из-за чего ей стало практически физически невыносимо находится здесь и глядеть на сидящих перед ней дам? И сдержаться, чтобы не высказать им что-нибудь этакое, становится все трудней и трудней…

Она не соврала, сказав о предназначении женщины. Сама она… ну правда очень хотела нормальной и обычной семьи. Не только брака с мужчиной. Но и ребенка. Ведь она так любит детей!

А тем временем…

— Вам надо старательно продумать, в какой наряде посетить дворец в следующий раз!

— То, вчерашнее, бежевое, конечно, очень милое, но слишком простое и незамысловатое. В таком виде нельзя появляться перед Его Величеством. Он разочаруется.

— С другой стороны, я слышала, что в моду входит простота и естественность! Именно это и подкупает.

— Мираэль — и простушка? Раскройте глаза, дамы! Она уже совсем не та провинциалка, что шесть лет назад!

Именно в этот момент на нее устремляются взгляды всех присутствующих, и Мира помимо воли вздрагивает, чувствую кожей, как ее снова ощупывают и оценивают.

И именно в тот момент, когда она так выглядит! Нет, теперь она не чувствует неловкость.

А вот раздражение и брезгливость — очень ярко и ясно.

— Эм, Мираэль, милочка… А вы так перед мужем каждый день ходите, да? — произносит кто-то насмешливо, — А не боитесь?

— Чего именно, дамы? — внезапно разносится по гостинной вкрадчивый, но звучный мужский голос, — Чего моя супруга должна бояться?

Раз — и глаза всех женщин, в том числе и Миры, смотрят на стоящего в арке Аттавио Тордуара. Подобранного, как хищный зверь перед прыжком, и с без намека на улыбку поджатыми губами. В расстегнутом камзоле и медленно стягивающего с ладоней перчатки. Рядом стоит и держит шляпу и трость Дэниэль, который принимает и перчатки и сразу же, поклонившись, отходит.

— Господин граф, добрый день! — первой обворожительно улыбается баронесса де Маро, — Вернулись с работы? Уже? Выглядите прекрасно!

— И как дела нынче на бирже? — поспешно спрашивает Вуалье.

Два — граф оглядывает ее, строго и холодно, и с сестры прокурора до странного быстро слетает вся ее самоуверенность, и она даже бледнеет.

— Не вашего ума дела, — грубо отвечает мужчина, заставляя ту даже побледнеть. — В целом, вам и тут делать нечего, вообще-то.

— Аттавио… — шелестит Мираэль, вроде пытаясь и остановить мужа, чтобы тот не сказал еще что-нибудь грубое, и в то же время — безмерно радуясь, как тот своевременно появился.

— Дамы, прошу простить, — кивает граф, — Но мне нужна моя жена. А вам уже пора. Мираэль?

Одного имени, произносенное супругом, ей достаточно, чтобы мягкое тепло растеклось по телу, а ноги сделали шаг навстречу.

— Всего доброго. Не задерживайтесь, — кивает Аттавио, когда та оказывается рядом, и Мира вкладывает свои пальчики в его слегка протянутую ладонь.

И так как он действительно поспешно уводит ее, супруги, разумеется, уже не слышат, как Жанна Тоцци говорит:

— Вы видели? Нет, вы видели?! Как он… как он… ух!

— Не знаю, что вы там увидели, Жанна, — морщится баронесса, — Но повел себя граф неприлично! Опять! Да что он себе позволяет?!

— То, что позволял всегда… — негромко и оценивающе говорит одна из женщин, и в ее голосе слышатся странные нотки — не то раболепия, не то восхищения, — Полную независимость и наглость, как будто ему действительно позволено все…

— Нет, дамы, — заключает Тоцци, поднимаясь и стряхивая крошки с верхней юбки. Шумное обсуждение не помешало ей отказаться от чая и лакомств, которых она успела проглотить аж три штуки, — Это называется мужская власть. На этот раз — обоснованная и понятная.

Вряд ли дамы правильно понимают фразу, брошенную обычно хабалистой женщиной. Но что-то действительно заставляет их быстро последовать ее примеру, а после собраться и поспешно покинуть особняк Тордуаров.

— И как много ты услышал? — спросила Мираэль у мужа, провожая того аж до спальни и заходя следом. Да и не смогла она сделать иначе, ведь Аттавио по прежнему держал ее за руку.

— Уверен, недостаточно. Какого черта они тут забыли?

— Если тебе интересно — я их не приглашала. Сама удивилась. И потому оказалась совершенно не готова к их приходу.

Оглянувшись, Аттавио быстро и равнодушно мажет по ее платью взглядом и тут же начинает разоблачаться. Мираэль не сразу, но помогает — забирает его камзол и вешает на спинку кресла, помогает расстегнуть запонки и принимает галстук.

Одновременно она продолжает оправдываться:

— Я на кухне была. Тесто месила. И переодеться просто не успела.

— Успокойся, — бросает Аттавио, — Мне не нужен твой доклад, я и так все прекрасно понял. Пойдем.

— А? Куда? — Мира непонимающе глядит на мужа, который уже шагает в сторону постели и дальше, к двери ванной.

На ходу стягивает жилет и рубашку и небрежно бросает на кровать.

И действительно заходит в ванную комнату.

— Мираэль! — требовательно зовет оттуда Аттавио.

Смутно догадываясь, что от нее ждет мужчина, и поборов смущение, Мира действительно спешит следом.

А дальше — все как в тумане…

Забывается все — и появление благородных дам квартала Санженпэри, и их двусмысленные разговоры. Собственное раздражение и неудовольствие.

А вот подчиниться напору и решительности мужа очень приятно и уже привычно. Хотя она все-таки недоумевает и потому спрашивает:

— Прямо тут?

— У тебя волосы в муке.

— Так мне надо просто помыться…

— Совместим приятное с полезным. Ты же не против?

О нет, она не против…

Ей нравится…

Очень нравится, как Аттавио привычными и умелыми движениями стягивает с нее одежду, а потом помогает забраться в ванную.