Омега для Альфа Мужей (СИ) - Иствуд Кира

– Трон! Включи звук на проекции!!

– Зачем? – мягко отзывается корабль моим голосом, отчего я привычно вздрагиваю, – это семья. Они не подерутся. Или подерутся, то… при соприкосновении тел с конструкциями корабля, я смягчу удар силовыми полями…

– Блин, ну и ладно! – выпустив из пальцев алмазную заколку, я выбегаю из спальни – бывших капитанских апартаментов. Мои волосы – наполовину заплетены в мягкую косу – у висков в изящно убранной как у вианы-прародительницы на гравюрах, а ниже – алые волосы хаотично укрывают мне плечи и спину в стихийном беспорядке. Так тоже нормально. Даже красиво! Куда важнее причёски — чтобы отцы не поругались!!

Подхватив юбки, я несусь как пацан-хулиган, а не как молодая жена в свадебном наряде. Шлёпаю босыми ступнями, точнее… должна шлёпать. Но Трон выращивает подо мной ковёр живой травы “за секунду до” моего соприкосновения с полом – так что я набираю скорость.

Я бегу быстрее, чем человек.

Быстрее, чем шиарийка.

Быстрее чем…

– Куда? – меня ласково ловят уже на входе в зал. Тепло рук и хвостов, и мой любимый запах – я могу даже не подниматься взгляд. Знаю, что на мои плечи легли руки Ханта, и через миг – на талии оказались руки Ордела.

– … мы думали, ты ещё собираешься, – мурлыкнул Ордел мне на ухо и мягко поцеловал в висок, но тебе не терпится приветствовать гостей?

– Там папа, – хрипло выдыхаю я, – мой. И ваши… И они сейчас… поругаются!

Нас прерывает звук битой посуды, и я выворачиваюсь из рук мужей – я мухлюю – пользуюсь потенциалом ядрышек, иначе мне нипочём было бы не вырваться. Миг – никто даже не моргнёт.

Я уже стою – между моим красноволосым отцом и отцами моих мужей.

– П-привет, – острожно произношу я.

– А твоя дочь быстро бегает, Чезар, – усмехается черноволосый Рейгар.

– Ну это же моя дочь, – скалится отец, хищно щёлкая кончиком алого хвоста, – гибриды с людьми в первом поколении вообще имеют отличные физические и псионические показатели.

Папа назвал меня гибридом? О, да он в ярости… “Гибридом” я была, когда ломала что-то ценное в доме, типа маминой антикварной заколки-гребня в попытках приладить её на свою причёску. “Гибридом” я обычно бываю не более минуты. И звучит это, как всегда, беззлобно – лишь обозначая отцовский настрой. Так что мигом считала всю сложную палитру чувств отца…

– Мы счастливы познакомиться с тобой, Ария, – сбил накал светловолосый отец моих мужей, Демиан, – наши сыновья нашли великолепную мианессу. Они правда могли встретиться с тобой и раньше, Ария, если б твой отец так не шифровался… Наши семьи дружили много лет, а когда ты родилась, всё вдруг изменилось.

Папа скрипнул зубами.

Так вот оно что…

Жизнь в глуши. Домашнее обучение. Запрет на поступление в Академию на общих основаниях.

Родители знали. Помимо омега-гена…

– У тебя была высокая генетическая совместимость с сыновьями моих сослуживцев, – холодно кивнул отец на Рейгара и Демиана, – я не хотел на тебя давить. Хотел, чтоб ты сама выбрала.

В золотых глазах отца плескалась мука.

Теперь ясно.

– Пап, – я кинулась отцу на шею, и он тут же ласково приобнял меня в ответ, – я сама выбрала. Честно. Я же такой классный “гибрид”…

Я тихонько захихикала. Отец подхватил, прижимая меня к себе крепче и осторожнее.

Так заканчивались все наши миро-конфликты.

– Я люблю тебя, Ария…

– И я тебя, пап.

– … и я ещё посмотрю на твоих мужей. Плевать мне, что там в генетическом тесте.

– … Пап, никто меня не обидит, я их люблю. Как и они меня, – я заглянула в глаза отца, муки в них больше не было, только облегчение и немного озорство, – кстати, где мама?

Я снова услышала звук битого стекла и вздрогнула – разом вспоминая, на какой звук принеслась. Так отвлеклась на потенциальную перепалку отцов, что и забыла… а теперь вот вспомнила.

Поискала взглядом – осколки тонули в полу, проваливались, не причиняя вреда никому. Трон просто поглощал их. Источник стеклянного звона – гигантский чёрный котоид, задумчиво медитативно сталкивающий со стола один бокал за другим изящной, хоть и крупноватой лапкой. Я облегчённо выдохнула: Всё в порядке! Это виан Мио медитирует, ему приходят в голову мудрые решения. А я-то испугалась!..

Облегчённо шумно выдохнула.

Нашла взглядом маму, она – с тётей Евой и матерью моих мужей что-то очень уютно тихо обсуждала у импровизированного пруда. Я хихикнула: у всех троих в волосах уже красовалось по цветку розовой лилии – символу прародительницы рода шиарийского.

– Сбегаешь от мужей? – хрипло шепнул Ордел мне на ухо, и я счастливо рассмеялась, тут же обнаруживая себя в крепких двойных объятиях Ордела и Ханта.

Я подарила каждому из мужей по невесомому чувственному поцелую. Привычно коротко сплелась своим хвостиком с их хвостами. Послышались аплодисменты.

И нас начали медленно обступать гости.

– Мы бы изловили тебя раньше, бегляночка, – мурлыкнул Хант, пристраивая мне в волосы такую же розовую лилию, – но у твоих братьев и кузенов возникло непреодолимое желание с нами пообщаться.

– Они хотели срочно удостовериться, что мы тебя достойны, — хмыкнул Ордел.

– И как? – я заглянула в смеющиеся глаза мужей.

– Мы достойны, – хохотнул Хант, – хотя и не предел мечтаний. “Ведь никто недостоин нашей Арии”, цитируя твою родню.

Я снова легко и звонко рассмеялась.

Счастье распирало меня. Щекотно грело и светило под рёбрами, энергия ядрышек во мне – словно танцевала – и мне хотелось кружиться и одаривать счастьем всех вокруг.

И вдруг возникло острое желание найти взглядом декоративный прудик, созданный Троном.

Там было пять цветков лилии. Теперь – ни одного.

Три у мам и тёти Евы. Один Хант только что закрепил в моих волосах.

А где ещё один?

И сердце вдруг тепло укололо светлое предчувствие.

Отвечая на поздравления родственников и друзей, почтительно почёсывая виана Мио за треугольным ушком – часть моего внимания сорвалась – и я… нашла, что искала.

Пятую лилию. А вместе с ней – Эльзаса. И Ди.

Тётя Ева – жена дяди Авалона – настоящая землянка с Земли-один. Дядя привёл её из пространственно-временного разлома, когда меня ещё не было на свете. Так вот, мне нравились некоторые её фразочки. Они были какие-то самобытные, исполненные древней человеческой мудрости и исключительно чётко характеризовали ситуацию.

Так вот – в таких случаях тетя Ева говорила, что ловит “испанский стыд”. Или “отбивает фэйспалм”.

И вот только сейчас – я поняла суть в полном объёме.

Меня скрутила неведомая отражённая неловкость – когда Эльзас протягивал Ди розовую лилию. С таким типично-атлантианским каменным лицом, как будто он дорожный инспектор, а мобиль Ди нарушил правила движения, и вот эта лилия – её положенный по закону штраф. “Уплатить в течение двадцати дней”.

Что ж, кажется, мои услуги сводницы не нужны, они как-то нашли друг друга сами.

Я вся внутренне сжалась, но Ди, — о чудо! – приняла сурово, по-солдатски преподнесённый цветок. И даже… что это? Она покраснела?!

Я сконцентрировала внимание на Эльзасе: объективно мой приятель-атлантианец был хорош собой. Высокий, широкоплечий и холодный – как почти все атлантианцы. Но я-то, как его лечащий врач знала, что его голова “полна тараканов” (так бы сказала тётя Ева). Чёрные глаза Эльзаса буравили Ди, а она вместо того, чтобы покрыться пятисантиметровой ледяной коркой, мило смеялась над его рублеными фразами, которые мне было отсюда не разобрать.

Ди то и дело нюхала лилию, смешливо оглядывая Эльзаса из-под полуприкрытых ресниц.

Эльзас же опирался на трость-накса – такой гордый и явно довольный собой, как румяный пирожочек, и постепенно под лучами благосклонности Ди, начинал говорить свободнее.

Ди уже почти хохотала – у атлантианцев был своеобразный юмор, построенный в основном на сарказме и закатывании глаз. По счастливой случайности – это было близко Ди, как и почти всем людям науки.