На перекрестке миров (СИ) - Кандела Ольга

И суровый вид его говорит, что отец будет до последнего стоять на своем.

— Так, отошли меня в наше поместье, — предложила на мой взгляд хорошую альтернативу. Раз уж в Солькоре никак оставаться нельзя, почему бы домой не наведаться? Тем более, я уже год как там не была.

— Можно подумать, за пару лиг от города ты будешь в безопасности. Да и кто там за тобой присмотрит? Старый Альфред уже не тот. Ремня не даст и в чулане не запрет. — Папаша хмыкнул.

Я невольно улыбнулась, вернувшись мыслями в прошлое. Да, старый дворецкий всегда принимал активное участие в нашем с братом воспитании. Особенно в те периоды, когда отец надолго уезжал по долгу службы. Мама была с нами слишком мягка. А вот Альфред не давал спуску ни мне, ни Бертрану.

— Я вполне сама могу за собой присмотреть. Не маленькая уже, — фыркнула скорее насмешливо, нежели раздраженно. Отца тоже можно понять. Он любит меня, а потому переживает. Но как бы сильно он ни волновался, это не повод отправлять меня в монастырь.

— Как же, присмотришь! — столь же насмешливо ответил родитель. — С твоей-то тягой влипать в неприятности… Тебя ж так и тянет в гущу событий! На пару с капитаном Фреем…

О, как! А чего это папочка о Рее заговорил?

— Ты что-то имеешь против него?

— Нет… — почему-то вдруг смутился отец. — Конкретно против ингирвайзера я ничего не имею. Он хороший человек, преданный и честный… Но у него сейчас много забот. И ты будешь только мешать. Да и я не смогу спокойно исполнять свой долг, если не буду уверен, что ты в безопасности.

— Понятно, значит, я всем только мешаю. — Я надула губы и упрямо скрестила руки на груди. Детский жест, конечно, но сейчас отчего-то очень захотелось побыть глупой непослушной девчонкой, которая делает лишь только то, что ей хочется. А мне жуть, как не хотелось отправляться в монастырь.

Как подумаю об этих холодных каменных стенах да нелюдимых послушницах, их населяющих, так и хочется скривиться от отвращения.

— Роксана, сейчас это наилучший вариант. К тому же, ты отправляешься туда не навсегда. Всего на месяцок-другой. Пока тут все не успокоится, — мягко произнес отец, но одно то, что он обратился ко мне полным именем, говорило, что родителю лучше не перечить.

— По-твоему, месяцок это недолго? — горько вздохнула я, уже понимая, что отвертеться не выйдет.

— Роксана, прошу тебя, прекрати упрямиться. У меня нет ни времени, ни желания тебя уговаривать, — в голосе отца прибавилось маталла. Опять переносит на меня свои генеральские замашки… — И, так или иначе, мое мнение на сей счет не изменится. Ты едешь в монастырь! Завтра же.

— Завтра? — Я аж на диванчике подскочила, так велико было потрясение.

— Да. Дольше тянуть нет смысла. Надеюсь, тебе хватит времени собраться.

Отец поднялся и нахлобучил шапку, красноречиво показывая, что разговор окончен.

— Я заеду завтра, перед отъездом. Будь готова, — предупредил папа и, не дожидаясь ответа, направился к выходу.

Вот и поговорили…

На фоне белоснежной степи монастырь смотрелся уродливой черной громадой. И чем ближе мы подъезжали, тем сильнее было желание повернуть обратно. Но, сидя в теплом нутре повозки, я уже вряд ли могла что-то изменить. Меня сопровождал доверенный отца — мрачный неразговорчивый тип преклонного возраста. И, подозреваю, что любые мои мольбы, были бы им попросту проигнорированы.

Дорога петляла. И монастырь, то пропадал из виду, то вновь показывался в окне, приближая неизбежное. Нас то и дело потряхивало на ухабах, но даже тогда мой провожатый не издавал ни звука.

Так и промолчали всю дорогу, пока экипаж, наконец, не въехал в широко распахнутые ворота и остановился во внутреннем дворике, припорошенном свежим снежком.

Я выбралась из повозки и задрала голову, пытаясь разглядеть верхушки острых шпилей, венчавшие длинное прямоугольное строение. Такое высокое, что оно закрывало собой даже белое зимнее солнце. Мрачное, грузное, неприветливое здание. И толстые каменные стены с узкими окошками вызывали неотвратимую ассоциацию с тюрьмой. И как только девушки добровольно здесь живут?

Сзади раздались неторопливые шаги, и возле моих ног водрузили чемодан. Всего один. Да, пожалуй, еще никогда прежде я не брала с собой столь мало багажа. Собиралась, как не сложно догадаться, в спешке. И, по рекомендации кузена, взяла лишь самое необходимое. Белье, да теплые вещи. А большего и не нужно. Не в вечерних же нарядах щеголять перед монастырскими послушницами. В общем, если что и забыла, то думать о том было уже поздно.

Но это все мелочи. Единственное, о чем я жалела — что не смогла увидеться с Реем перед отъездом. Пока собирала одежду, под руку попалась сумочка, которую я оставила в доме Вандебора, перед тем, как провалиться в портал. А в сумочке — флакон с остатками Росы. И как я только умудрилась про нее забыть? Надо было вручить капитану сразу по возвращении. А в итоге, пришлось просить кузена, чтобы передал вместо меня. Надеюсь, он не станет с этим затягивать.

А еще… меня нестерпимо мучил вопрос, есть ли хоть какой-то эффект от этого лечения. Пока мы находились на Эвре, улучшений не было. Но, может, позже что-то изменилось? Ох… все-таки надо было встретиться с ингирвайзером. А то ведь теперь измучаюсь вся.

Размышления мои прервал возглас кучера. Я повернулась и прожгла возмущенным взглядом запятки отъезжающего экипажа. Ничего так мне провожатый достался. Даже попрощаться не соизволил, не то, что представить здешним обитательницам. Вот вернусь, все отцу выскажу.

А, может, я сейчас сбегу? Хотя, куда уж тут бежать…

Я с тоской оглядела заснеженный двор и высокую каменную стену, окружавшую монастырь. После нагретого экипажа мне было особенно холодно и промозгло. Поежилась и, поплотнее запахнув на шее воротник, собралась лично штурмовать внушительную деревянную дверь, обитую железными полосами.

Этого не понадобилось. Круглый мужичонка в тулупе нараспашку как раз затворил ворота. Он легко подхватил мою поклажу и кивнул, предлагая следовать за собой. Я с изрядной долей облегчения нырнула в сумрак узкого каменного коридора и двинулась за провожатым, прислушиваясь, как гаснет где-то впереди эхо наших шагов.

Вскоре мужичок толкнул какую-то дверцу и, войдя следом, я очутилась в полупустом зале с огромной статуей Матери Прародительницы. Похоже, это был местный храм, вот только скамьи, на которых обычно сидят прихожане, отсутствовали, а откуда-то сверху раздавался гулкий стук молотка. Я задрала голову и тут же об этом пожалела — в лицо посыпался мелкий сор.

— Идите сюда! — позвал издали чей-то властный дребезжащий голос. Я в ответ громко чихнула и принялась тереть глаза.

— Какая же вы неловкая. — Голос приблизился, и я, отморгавшись, уставилась на высокую худощавую анью в темно-синем платье. Голову ее украшал белоснежный чепец, а лицо, больше похожее на печеное яблоко, смотрело совершенно неприветливо.

— Только приехали и уже умудрились войти в ту дверь, над которой чинят балки, — между тем продолжала отчитывать меня анья. — Роксана Эдан, я полагаю?

— А вы, собственно, кто? — не слишком любезно поинтересовалась я. — И, кстати, если вы не заметили, меня в эту дверь провел вот этот человек.

— Джо-ос, — ледяным голосом, от которого даже стук молотка прекратился, бросила анья, — вы можете идти. Думаю, анья Эдан сама в состоянии дотащить свой чемодан до кельи. Если, конечно, столь же сильна физически, сколь и остра на язык. А, дабы не заблудилась, я ее сама провожу.

Мужичонка подобострастно кивнул и тотчас испарился. Интересно, он немой, или они тут все обет молчания давали? Ну, разве что, кроме этой стервы в чепчике. Вон, как ядом плюется.

Анья меж тем с ног до головы смерила меня внимательным взглядом и процедила сквозь зубы:

— И пусть даже ваш папаша влиятельная птица, имейте в виду — вам здесь не рады.

Она повернулась ко мне спиной и щелкнула пальцами, очевидно предлагая двигаться следом. Я растерянно глянула на чемодан. Она что, всерьез думает, я понесу эту тяжесть? Гордо дернула плечом и, послав суровый взгляд рабочему, наблюдавшему за сценой с лесов, пошла за противной старухой. Надеюсь, что вещи мои не пропадут. К воровству в Антрее относятся сурово, а мой папенька, как справедливо заметила эта сморщенная селедка, персона не из последних.