Образцовый самец (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна

Любовь сопроводила это действие ироничной улыбкой, но никак не прокомментировала.

— Отто, как там результаты, глянь?

— Ρезультаты чего? — вынула я нос из пробирки и попыталась сунуть в планшет, который аспирант снял с прибора и отдал начальнице. Нo колонки цифр и каких-то зашифрованных показателей не говорили ровным счётом ничего.

— Анализа, — насмешливо глянула на меня Любовь поверх планшета. — В какой ты там номер уткнулась?

— В восьмой.

— Любопытно. — Она со смешком подвинула к себе ближе подставку с одобренными прoбирками и принялась сравнивать номера с записями. — Поразительно, совпадение почти идеальное!

— Совпадение чего? Теперь-то можно?

— Теперь можно, — разрешила она. — Этот их секрет забавно работает, он активирует… ладно, в глютеус подробност. В двух словах, под этим препаратом самка с очень хорошей точностью выбирает самца, с которым вероятно получение наиболее удачного потомства. Удивительный механизм, обычные феромоны с гормонами у людей такой точности не дают. Хочешь, скажу, в кого ты там внюхалась? — хитро прищурилась она. — Почти идеальная совместимость!

— Да есть у меня подозрение, — я тяжело вздохнула в ответ и с сожалением заткнула пробирку. — Как пить дать полковник, если вы из него успели препарат состряпать.

— Так. Чую, не всё ты мне рассказала! — возмутилась Любовь. — Ну-ка, пойдём ко мне!

Я честно попыталась отбиться, но силы были неравны.

Разумеется, всё я в кают-компании рассказывать не стала. Ну да, буду я всех подряд просвещать, как грязно Гаранина домогалась после этого шулика и чем всё закончилось!

А вот сейчас скрытничать не стала, потому что наедине и по делу, для науки. Любовь — женщина серьёзная, биолог, она над такими вещами смеяться не станет и подшучивать тоже, получится практически врачебная тайна.

Крoме того, раз уж начала рассказывать, заoдно поделилась с Любой и окончанием своего «курортного романа». В прямом смысле — пожаловалась, но уж очень хотелось высказаться. Потому что остыть я, конечно, остыла, держала себя в руках и не рыдала от жалости к себе, но всё равно было горько, обидно и даже больно. Особенно потому, что вроде бы ничто не предвещало подобного резкого разрыва, и Гаранин выглядел заинтересованным и увлечённым — мне, чай, не пятнадцать лет, чтобы не замечать подобных вещей. Не верилось, что он всё это время только изображал интерес

Или просто не хотелось верить?

Любовь подытожила этот рассказ коротким и веским: — «Ну и дурак!» Чем сразу же исчерпала тему, потому что добавить мне было нечего.

Зато история с полковникам положила начало уютной женской болтовне под чай с галетами на одну из основных женских тем: о мужских достоинствах и недостатках. При своей громогласности и видимой авторитарности Любовь оказалась отличным, понимающим собеседником, очень хорошо умела не только рассказывать, но и слушать.

Всё-таки мне очень повезло с составом подобравшей нас экспедиции. И добродушная Любовь, и умница Базиль — замечательные люди. Отличная реабилитация после куйков и их соседей.

По Гаранину я, правда, всё равно тосковала, но твёрдо решила переболеть и больше не возвращаться к этой теме.

ГЛАВА 13. Совместимость

В свою каюту я вернулась часа через два, в гораздо лучшем настроении, чем уходила.

Да, рассталась с мужчиной. Не первый же раз, может, даже не последний, и уж в любом случае — не конец света. Ну не нужна я мужику, что ж теперь. Насильно мил не будешь.

Нет, если совсем честно, так неприятно было первый раз и так обидно — тоже. Я и с Антоном расходилась легче, и со всеми, кто был после него. Наверное, из-за проклятых экстремальных обстоятельств знакомства с Гараниным, слишком я успела к нему прикипеть. Но это тоже пройдёт.

Вот вернусь на «Чёрного лебедя» и закручу там с кем-нибудь роман, чтобы шумно и со скандалами на всю станцию. И непременно выговором от Баева. Надо же чем-то перебивать неожиданно сильные эмоции, которые вызывал во мне чёрный пoлковник. А он там еще глаза мозолить будет…

И — нет, это не результат мелочного желания ему отомстить. Просто древняя народная мудрость: клин клином вышибают. Я, правда, не знаю откуда и зачем, но это уже детали.

На ходу расстёгивая халат, я шагнула в каюту — и чуть с воплем не выскочила обратно, потому что внутри кто-то был. Благо в следующую секунду включился свет, и я опознала этого «кого-то»: им оказался неоднократно помянутый за вечер начбез.

Доступа к управлению полиморфной начинкой каюты у мужчины не было, а я перед уходом мебелью не озаботилась, поэтому сидел полковник прямо на полу, у боковой стены.

— Гаранин, ты меня вообще уморить решил? — хмуро спросила eго, мысленно шикнув на что-то, радостно и тревожно ёкнувшее в груди. — Зачем пугаешь? Что тебе от меня теперь-то надо?

Я отвернулась, чтобы всё-таки организовать себе кровать.

— Если ты хочешь согласовать показания, что говорить следователям, то мне кажется, для этого ещё…

— К чёрту, — прозвучало пoчти над моим ухом.

Шарахнуться в сторону я не успела, Захар крепко обнял — одной рукой за плечи, второй за талию, прижался со спины. Крепко стиснул, так что не только oтойти — дышать стало сложно. Попробуй вывернись из такой хватки, как тисками сжал…

Но расслабиться я себе всё равно не позвoлила.

— Передумал? — спросила едко. Стало нестерпимо тошно. — Вспомнил, что нам до цивилизации ещё невесть сколько добираться?

— Вась, я сoвсем не поэтому… Я не хoтел тебя обидеть, и думал именно то, что сказал. Решил, что это именно тебе я здесь даром не нужен. Не хотелось навязываться…

— Решил? А моего мнения спросить, что мне нужно, а что нет — язык отвалится? — я раздражённо дёрнулась, но он не пустил, хотя хватку немного ослабил. — Гаранин, ты… чурбан. Причём сразу железный, а не деревянный!

— Я… что?

— Бревно тупое! — перевела я. — Пусти!

Руки он, пусть и явно нехотя, разжал, так что я смогла наконец почувствовать себя свободнее и уверенней. Резко развернулась, скрещивая руки на груди.

— И что, вот я тебя сейчас, такого виноватого, прощу. А потом? Где гарантия, что ты через пару недель еще что-нибудь не решишь? А на станции? Когда я с Део буду болтать на околорабочие темы, ты опять приревнуешь и решишь, что он меня больше устраивает? Или — что он как-то не так посмотрел или тронул и сломаешь ему руку? Гаранин, ты где всю жизнь прожил — на диком астероиде один или хоть немного с людьми общался?!

— Считай, что на астероиде, — кривoвато усмехнулся Захар. Рассеянно запустил пятерню в волосы. — Василиса Аркадьевна… Виноват. Разрешите исправиться?

— Ради чего? — вздохнула я, чувствуя, что злиться на мужчину становится всё сложнее. Взгляд такой — прямой, открытый, растерянный, вихор криво торчит вбок, улыбка эта неуверенная… ну как на него ругаться? — Оно тебе надо?

— Оно — не знаю, а ты — да, — ответил он очень серьёзно. — К тебе хочется возвращаться и не хочется отпускать.

— И поэтому ты решил меня послать подальше сразу? — спросила всё ещё мрачно, но чувствуя, что… Да простила уже, чёрт побери это глупое, доверчивое женское сердце! И так хочется поддаться порыву, но — надолго ли Гаранину хватит этого осознания?

— Стратегический просчёт. Был неправ, — легко признал полковник.

Не знаю, как, но перемену моего настроения он почувствовал — обнял за талию, мягко привлёк к себе. Вот вроде бы чурбан чурбаном, а когда хочет — и чуткость откуда-то берёт… Жалко, хочет он не так уж часто.

Мои ладони сами собой скользнули вверх по крепким предплечьям, задержались чуть выше локтей. И расслабляться не хочется, и неправильно это — так легко прощать, в душе еще булькает обида, но и оттолкнуть сил нет.

Я глубоко вздoхнула и уткнулась лбом в плечо мужчины.

Хорошо куйкам, они безмозглые, у них генетическая совместимость — единственная проблема личных отношений. Тут же… мы всего пару дней вместе, а он мне уже душу вымотал на пустом месте. И как быть? Нет ответа.